Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера» - Негривода Андрей Алексеевич. Страница 9

– Я не загнусь!!!

И такой неумолимой природной силой и уверенностью повеяло от этой короткой фразы, что Лис в ту же секунду и поверил... И это была не «надежда на лучший исход», отнюдь... Витушкин, отдавший большую часть своей жизни спецназу, жил не только видимым четким расчетом, но еще и интуицией, и еще каким-то «триста восемьдесят пятым» чувством... Его, это чувство, во всех спецназах называют «Чувство „Ж“. То бишь, для не особо понятливых, это называется – «ЖОПОЙ ЧУЮ!»... И это не дурь и не глупость! Просто... Интуиция и ощущения – это подсознательное продолжение твоего опыта! И далеко не всегда это чувство согласовывалось с разумом!.. И несть примеров тому, когда «разум говорит» одно решение проблемы, а РАЗВЕДЧИК-ДИВЕРСАНТ поступает иначе, согласуясь только со своим «Чувством „Ж“, нарушая порой все приказы и вводные, и... Выходит победителем!.. А, как это давно известно – „Победителей не судят!“...

– А знаешь, засранец... Ты и правда не загнешься!.. Я это чую... – Лис опять потер свой нос большим пальцем и вернулся к наблюдению за кишлаком. – Ладно... Все! Закончили эти розовые сопли! Дело надо делать!..

Они молча пролежали на промерзших камнях не менее получаса, когда Лис в конце концов вынес свой вердикт:

– Значит, делаем так, Бандера... Смотрим за этим местечком сутки... Выясняем систему караулов, время их смены и количественный состав... А главное – поведение на «точке»! Это самое главное!.. Организуй мне здесь беспрерывное наблюдение! Назначь смены... В конце каждой смены я хочу иметь доклад от наблюдателя!.. Меня включаешь в смену наравне со всеми!.. А завтра будем думать о «языке»... Вопросы, «замок»?

– Никак нет!

– Тогда я сам назначаю тебя в первую смену... Смену тебе тоже отправлю сам, а дальше... Дальше твое дело... Смена – 2 часа! И не больше! Чтобы глаз не замылился... Все! Смотри в оба, младший сержант!!! Давай, сексуальный террорист, наблюдай за противником...

И Лис, оставив Бандеру на гребне в одиночестве, уполз к группе...

Сашка напрягал зрение, чтобы хоть что-то увидеть. Нет, до кишлака на самом деле было метров триста-четыреста, но даже в бинокль разглядеть что-либо было довольно сложно – снегопад... Большие лохматые снежинки падали с неба чуть ли не сплошной стеной! И слава богу, что сегодня еще не было ветра, иначе пришлось бы совсем туго...

Ахундхейль...

Бандера смотрел вниз с противоположного гребня и постепенно понимал, почему именно это место было выбрано племенем Джадран для своего «родового гнезда», хотя до Джадранского хребта, разделявшего Гардез и Хост, где жила основная масса этого воинственного племени, отсюда было километров семьдесят, если не больше... В афганских горах, то бишь в Гиндукуше, практически все ущелья постоянно продуваются резким, пронизывающим ветром: летом – как из духовки, зимой – как из морозильника. Бывали даже такие случаи, что вот такой неожиданный порыв ветра бросал вертолет на скалы!.. И ничего поделать с этим невозможно – такова природа... Но встречались иногда и такие ущелья, в которых ветер не гулял вообще! То есть совсем! И горный воздух здесь можно было «есть ложкой»!.. Очень редко, но такие совершенно необъяснимые места можно было все же повстречать...

Пещерный Ахундхейль расположился именно в такой «тихой гавани»...

Эх! Если бы не война! Это место на самом деле было очень живописным, даже красивым! И было видно, что обустраивалось оно заботливыми руками не одно десятилетие, а может, даже и не одно столетие...

Пещеры находились на «разных этажах» противоположной скальной стенки, но стенка эта не была отвесной, а имела угол наклона. И местные каменотесы этим не преминули воспользоваться, вырубив в базальте ступени к каждой из пещер! Потом кое-как около каждой «дырки», или почти каждой, была сделана небольшая пристроечка, а на самых нижних этажах, уже в самой долинке, были даже сооружены каменные дувалы, как это и положено на Востоке!..

Бандера несколько раз пытался сосчитать количество пещер, но так и не смог этого сделать, каждый раз сбиваясь со счета после «сотни». Он бы это сделал, конечно же, да только всему виной был снегопад, который то скрывал от Сашки кишлак, то открывал заново. В конце концов младший сержант бросил это занятие, справедливо решив, что, сколько их там, в этом дырявом «швейцарском сыре», после «сотни», уже неважно – на девятерых чужаков в этих местах может хватить и половины местных... Так что... Какая разница, сколько «духов» будет за тобой гнаться, сто или двести? А гнаться будут обязательно!..

...22 января, 12.00

...На наблюдательном пункте остался один из разведчиков, а все остальные грудились вокруг Лиса на «большой военный совет».

– Ну что, мужики? Мы уже сутки смотрим за этой, бля, деревней. Теперь давайте думать, как и когда нам выдергивать отсюда «говорливую морковку», да так, чтобы об этом подольше не узнали...

– Только ночью! – категорично заявил Бандера.

– Ночью, Саня, опасно... – вяло возразил Лис. – Здесь и днем-то теперь ходить надо не торопясь! Снегопад завалил все, на хрен! Ни одной расщелинки между камнями не видать! Попадет нога у кого-нибудь, и все, кабздец! С «трехсотым» на руках да с «языком» нас догонят через пару часов!..

– Только ночью! – повторил уверенно Бандера. – Днем они постоянно снуют туда-сюда, что-то делают, караулы меняют... А вечером, даже ближе к ночи, на посты выставляются молоденькие «душарики»! У них, судя по всему, тоже «дедовщина» имеется... И торчат эти пацаны на постах до самого утра! Часов по восемь! Обкурятся анашой в сисю и ни хрена не соображают!..

– Откуда знаешь?

– А я попробовал... – Сашка опустил глаза и стыдливо проговорил: – Камешек небольшой кинул... Так, совсем маленький... Так они на звук даже не дернулись! Совсем обдолбленные! В общем, не ждет нас здесь никто!..

– За камешек будешь наказан! – проговорил сурово Лис.

– Есть!.. – ответил Сашка и продолжил: – Так вот!.. Если прихватить «морковку» около полуночи, то у нас будет часов шесть-семь форы!

– Только есть одно небольшое «но», товарищ «замок»!.. На кой хрен нам нужен молодой «душарик», как ты говоришь, который наверняка ни фуя не знает? Толку-то от такого «языка»?

– От такого толку мало... – проговорил один из разведчиков, подтвердив слова Лиса. – Зря тащить будем...

– А и не надо! – ответил Бандера, и все поняли, что у младшего сержанта созрел какой-то план. – Я тут парочку «домиков» присмотрел... «Богатых», с дувалами... В них наверняка кто-то из местных шишек живет! А в один домик до 8.30 вообще никто не заходил, пока его хозяин сам не вышел... В чалме, в расшитом халате, весь такой гордый, надутый, как индюк!..

– А вот это уже интересно! Ну-ка, ну-ка?..

– Постоял около калитки несколько минут, пока к нему на полусогнутых не подбежало несколько «бородатых», а потом они всем кагалом поперлись в мечеть... Он впереди, они за ними... Вот его бы, этого индюка, прихватить бы! Этот крендель наверняка один из местных «генералов»!..

– Похоже... Судя по тому, что ты рассказал, очень похоже... – проговорил задумчиво Витушкин. – Только его и охранять должны соответственно...

– Днем – да! Для солидности, видать!.. А ночью около его дувала вообще никого нет! Короче, Лис!.. Нас здесь совсем не ждут, а потому и не опасаются!

– Ну-ка... Покажи-ка мне эту хатку!..

Но осмотр дома местного бая был отложен еще на пятнадцать минут – на связь с группой неожиданно вышел сам комбриг Чижик...

Лис надел наушники и только слушал, говоря периодически «Есть!», «Понятно!» и «Так точно!»... А потом отложил наушники в сторону и посмотрел на разведчиков, ожидавших результата разговора, затаив дыхания.

– Значит, так, бойцы... Два часа назад на трассе, на перевале Тера, была расстреляна колонна «наливников», которая шла из Кабула в Гардез с топливом... Одиннадцать «двухсотых» пацанов и два десятка «трехсотых»... Пять «наливников» сгорели...