Дай пять - Иванович Джанет. Страница 16

– Вот проклятье, – сказала Лула. – Я слышу его топоток, но не могу его разглядеть. Он затерялся между всеми этими машинами.

Мы разделились и стали обходить стоянку, Лула – с одной стороны, я – с другой. Потом остановились и прислушались к шагам, когда обошли по периметру.

– Я больше его не слышу, – призналась Лула. – Должно быть, он крадется на цыпочках.

Мы пустились в обратном направлении и тут же увидели, как Бриггс заворачивает за угол дома и забегает внутрь.

– Ну и дела! – воскликнула Лула. – Он направляется обратно в квартиру.

Мы бегом пересекли стоянку, вкатились в дверь и побежали наверх, перепрыгивая через ступеньку. Когда мы очутились у квартиры Бриггса, дверь уже была закрыта на замок.

– Мы знаем, что ты там, – орала Лула. – Лучше открой дверь.

– Пыхти и грозись сколько хочешь, тебе никогда не пройти в эту дверь, – заявил Бриггс.

– А мы, черт тебя забери, и не будем, – сообщила ему Лула. – Мы просто отстрелим замок. А потом войдем и вытащим тебя, как грызуна.

Никакого ответа.

– Алло? – позвала Лула.

Мы послушали под дверью, и услышали, как грузится компьютер. Бриггс вернулся к работе.

– Никого так не ненавижу, как этого умника гнома, – призналась Лула, доставая из сумки сорок пятый. – Отойди. Я сейчас разнесу эту дверь.

Прострелить дверь Бриггсу – соблазн был большой, но, наверно, не практично устраивать стрельбу в многоквартирном доме ради парня, который стоил всего семьсот долларов.

– Никакой стрельбы, – заявила я. – Пойду, добуду ключ у управляющего.

– Ничего у тебя не выйдет, если ты не разрешишь стрелять, – возразила Лула. – У него все еще эта чертова цепочка.

– Я видела, как Рейнджер вышибал такую дверь плечом.

Лула примерилась к двери.

– Я бы тоже смогла, – решила она. – Только я же купила это платье на тоненьких бретельках и не хотела бы понаставить себе синяков.

Я взглянула на часы.

– Почти пять, а у меня вечером обед у родителей.

– Может, стоит отложить это дело на следующий раз.

– Мы уходим, – прокричала я Бриггсу в дверь, – но мы вернемся. И ты там поаккуратнее с наручниками. Они обошлись мне в сорок долларов.

– Мы бы с чистой совестью проложили дорогу, открыв стрельбу, учитывая, что он завладел украденной собственностью, – заявила Лула.

– Ты всегда носишь пистолет? – спросила я Лулу.

– А разве не все носят?

– Бенито Рамиреза освободили два дня назад.

Лула споткнулась и перелетела через ступеньку.

– Не может быть.

– Мне сказал Джо.

– Кусок дерьма, а не законодательная система.

– Будь осторожна.

– Черт, – произнесла Лула. – Меня он уже порезал. Это ты будь осторожна.

Мы дошли до двери и остановились, как вкопанные.

– Ой–ой–ой, – сказала Лула. – У нас появилась компания.

Это был Торчок. Он припарковался позади нас на стоянке. И выглядел отнюдь не счастливым.

– Как, по–твоему, он нас нашел? – спросила Лула. – Мы ведь даже не на твоей машине.

– Должно быть, следил за нами от конторы.

– Я его не видела. А я ведь хорошо смотрела.

– И я его не видела.

– Хорош, ничего не скажешь, – добавила Лула. – Вот о ком можно бы побеспокоиться.

* * * * *

– Как жаркое? – полюбопытствовала матушка. – Не пересушено?

– Великолепно, – заверила я ее. – Как всегда.

– Я позаимствовала у Розы Молиновски рецепт фасолевой запеканки. Она готовится с грибным супом и сухариками.

– Что бы не намечалось – поминки или крещение, Роза всегда приносит эту свою запеканку, – встряла Бабуля. – Это ее подписное блюдо.

Папаша поднял голову от тарелки и переспросил:

– Подписное блюдо?

– Я позаимствовала это с рекламного канала. Все большие дизайнеры ставят свои подписи то тут, то там.

Папаша потряс головой и склонился ниже над жарким.

Бабуля положила себе добавку запеканки.

– Как идет облава на людей? У тебя уже появились приличные улики по делу Фреда?

– В деле с дядей Фредом – тупик. Я поговорила с его сыновьями и подружкой. Отследила его последние шаги. Побеседовала с Мейбл. Ничего нет. Исчез бесследно.

Папаша пробурчал что–то типа «повезло ублюдку» и продолжил есть.

Матушка закатила глаза.

А Бабуля подцепила ложкой запеканку.

– Нам требуется какой–нибудь экстрасенс, – заявила она. – Я видела по телевизору: звонишь им, и они знают все. Видела парочку таких в ток–шоу, они рассказывали, как помогали полиции искать маньяков–убийц. Я вот смотрела это шоу и думала про себя: будь я серийным убийцей, то разрезала бы трупы на мелкие кусочки, чтобы этим экстрасенсам не так–то легко было работать. Или, может, выкачала бы всю кровь из тела, собрала бы в большое ведро. Потом закопала бы курицу и оставила бы след из крови жертвы, который вел бы к этой курице. Тогда бы тот экстрасенс знать не знал бы, что как с этим быть, когда полиция откопала бы курицу.

Бабуля взяла соусник и полила жаркое на тарелке.

– Как думаешь, сработает?

Все, кроме Бабули, застыли с вилками в руках.

– Да ладно, я не стала бы хоронить курицу живьем, – успокоила Бабуля.

После этого ни у кого не нашлось, что сказать, а я почувствовала, как на втором куске торта впадаю в дремоту.

– Ты едва держишься на ногах, – заметила Бабуля. – Полагаю, тот взрыв из тебя все соки выжал.

– Мне не удалось выспаться прошлой ночью.

– Может, вздремнешь, пока мы с бабушкой все уберем, – предложила матушка. – Можешь воспользоваться гостевой комнатой.

Обычно я извиняюсь и отправляюсь пораньше домой, но сегодня вечером через дорогу за два дома от меня в «додже» караулил Торчок. Поэтому отчаливать рано меня не привлекало. Наоборот, соблазнительно было продлить Торчку ночь как можно дольше.

У родителей в доме три спальни. Бабуля Мазур спит в бывшей спальне сестры, а моя комната используется как гостевая. Конечно же, единственным гостем, когда–либо спавшим в гостевой, была я. Все друзья и родственники родителей живут в радиусе пяти миль, и у них никогда не возникало повода остаться ночевать. Я тоже живу не дальше пяти миль, но славюсь своей привычкой попадать время от времени в разные беды, заставлявшие искать временное убежище. Поэтому в шкафу в гостевой комнаты навечно прописался мой банный халат.

– Возможно, чуток вздремну, – согласилась я. – Уж очень устала.

* * * * *

Косой луч пробивался через щель в занавесках, когда я пробудилась. В первый момент я не могла сообразить, где я, раздумывая, не опоздала ли я в школу, затем вспомнила, что школа давным–давно закончилась, а я просто доползла до кровати, чтобы соснуть, и кончила тем, что проспала всю ночь.

Я скатилась с кровати полностью одетая и поплелась на кухню. Матушка готовила овощной суп, а Бабуля сидела за кухонным столом и внимательно штудировала некрологи.

Когда я вошла, Бабуля подняла на меня взгляд:

– Ты вчера случайно не побывала в мусорной компании?

Я налила кофе и села напротив нее:

– Угумс.

– Здесь говорится, что прошлым вечером застрелили женщину, Марту Дитер, служащую из «АР ДЖИ СИ». Пишут, что ее нашли на парковке около собственного дома. – Бабуля придвинула мне газету. – Вот ее фотография и все остальное.

Я выпучила глаза при виде снимка. Точно, это была Марта. Судя по перебранке, устроенной с коллегой по конторе, я могла ожидать, что у нее на шее останутся синяки от пальцев. Мне и в голову не пришло представить пулю в башке.

– Пишут, что ее выставят завтра вечером у Стивы, – сообщила Бабуля. – Нам стоит пойти, учитывая, что эта компания убирает и наш мусор.

Поскольку католическая церковь устраивала вечеринки с бинго только два раза в неделю, то Бабуля с подружками разнообразили свою социальную жизнь посещением смотрин в похоронном бюро.

– Подозреваемых нет, – сказала я, прочтя статью. – Полиция думает, это простое ограбление. Пропал ее кошелек.