Пятый пункт. Межнациональные противоречия в России - Кожинов Вадим Валерьянович. Страница 40

Кстати сказать, тезис о «социализме в одной стране» первым выдвинул и обосновал вовсе не Сталин, а его будущий противник Бухарин, и эта смена курса, как и позднейшее «воскрешение» патриотизма, была порождена естественным и в сущности неизбежным ходом самой истории; после катаклизма революции бытие страны в той или иной мере возвращалось, как говорится, на круги своя. И во второй половине 1930-х годов большевики левацкого толка с полном основанием говорили об определенной «реставрации» в стране дореволюционных порядков.

А в наше время последовательный «антикоммунист» Михаил Назаров пишет об СССР: «Необходимо увидеть в национал-большевизме патриотизм, в покорности угнетению терпеливость и жертвенность, в ханжестве целомудрие и нравственный консерватизм, в коллективизме соборность и даже в просоциалистических симпатиях стремление к справедливости и антибуржуазность как отказ от преобладания материальных целей в жизни».

Из этого текста ясно, что Михаил Викторович считает советское бытие извращенной, искаженной формой дореволюционного российского бытия. Но, во-первых, далеко не все и в том прежнем бытии соответствовало критериям истинного патриотизма, целомудрия, соборности и т. д., а во-вторых, пережитый страной начиная с февраля 1917 года революционный катаклизм и не мог не привести к извращениям.

При беспристрастном (не «прокоммунистическом», но и не «антикоммунистическом») осмыслении жизни СССР, который образовался уже во время нэпа, в конце 1922 года (и был разрушен в конце 1991-го), нельзя не прийти к выводу, что эта жизнь при всех ее тяжелейших и даже жесточайших противоречиях являла собой продолжение исторической жизни России, и, скажем, великая победа 1945 года была победой той же страны, того же народа, который победил в 1812 году.

О причинах крушения СССР в 1991 году подробно говорится в моем сочинении, главы которого опубликованы в № 5 и № 7 «Нашего современника» за этот (2000-й. — Прим. ред.) год. Здесь же речь пойдет о том «западническом» курсе, которому новая власть так или иначе следовала.

Многие авторы утверждали и утверждают, что в 1991–1992 годах свершился переворот, по сути дела подобный тому, который имел место в феврале 1917 года. Но это сопоставление безосновательно уже хотя бы потому, что после Февральского переворота к власти пришли люди, находившиеся в более или менее радикальной оппозиции к прежней власти; достаточно сообщить, что из 33 человек, побывавших членами Временного правительства с февраля по октябрь, 15 (включая таких известных, как Милюков и Керенский), то есть более трети, до 1917 года побывали в тюрьмах и ссылках по политическим обвинениям. О большевиках и говорить не приходится: из 29 членов и кандидатов в члены их ЦК, избранного в августе 1917 года, 25 находились до февраля в ссылке или в эмиграции.

Между тем в 1991-м член Политбюро ЦК КПСС был заменен на главном посту недавним кандидатом в члены Политбюро, пусть и демонстративно объявившим себя беспартийным. В 1993 году правительство РФ состояло из 35 человек, и только один из них (самый молодой, Глазьев) не был до 1991 года членом КПСС, почти все они занимали до того достаточно высокие руководящие посты, и никаких действительных «оппозиционеров» среди них не имелось. Эти сведения почерпнуты из обстоятельного справочного издания «Политическая Россия сегодня», вышедшего в свет в 1993 году; новейшие справочники такого рода мне неизвестны, но есть достаточные основания считать, что и позднее дело обстояло примерно так же.

Многие политические деятели и идеологи, притом самых разных взглядов, полагают, что-де в стране за 1991–1992 годы произошла «революция» (одни ее восхваляют, другие осуждают), однако один только факт сохранения у власти тех людей, которые и ранее принадлежали к правящему слою, делает этот взгляд крайне сомнительным.

Правда, мне могут и, надо сказать, резонно возразить, что в «тоталитарном» СССР к 1991 году не было сколько-нибудь развитой оппозиции (каковая имелась в России перед 1917 годом), деятели которой могли быть призваны к власти. Однако к тому времени существовала весьма многочисленная эмиграция и, кстати сказать, даже ставился подчас вопрос о «приглашении» ее представителей на высокие посты (например, известного эмигранта Буковского прочили в мэры Москвы). И все же ничего подобного не произошло.

Утверждение «демократии» и «строительство капитализма» в стране возглавили вчерашние коммунистически-советские руководители. Но о многозначительности этого факта нынешние идеологи почти не задумываются. Правда, они (и на том спасибо) часто говорят о неспособности жить по новым правилам многомиллионных «низов», презрительно именуемых «совками». Но, скажем, президент Ельцин «совок» не в меньшей степени, чем рядовые граждане РФ. Достаточно вспомнить, как в 1998 (или 1999) году он с глубоким удовлетворением объявил с телеэкрана накануне 1 мая, что абсолютное большинство граждан вместо шествия в оппозиционных демонстрациях отправятся на свои садово-огородные участки. Ему явно не приходило в голову, что сам этот феномен миллионов горожан, вскапывающих лопатами землю под картошку ради выживания, крайне прискорбен и даже чудовищен (отмечу, что ранее преобладающее большинство владельцев этих самых участков выезжали на них главным образом для отдыха на природе и выращивали в основном клубнику и редиску)…

Выращивание картошки имело свое оправдание в военные и послевоенные годы, но о каком «капитализме» может идти речь, когда правитель страны одобряет миллионы людей, занимающихся трудом, производительность которого ниже, чем была она в средневековой Руси, где люди все-таки пахали пусть и деревянными сохами с помощью лошадиных сил…

Тот «капитализм», который существует сейчас в стране, даже многие из поборников «рыночной демократии» определяют как в огромной степени «криминальный», «паразитический», то есть занятый перераспределением и проживанием накопленных при советском строе запасов. Это вовсе не капитализм в западном значении слова, а в сущности, легализованная теневая экономика, которая существовала еще и при Сталине и тем более при Брежневе, когда было множество уголовных дел о фактически находившихся в частной собственности предприятиях с так называемой «левой продукцией», хотя, разумеется, масштабы подобного рода явлений были тогда неизмеримо менее значительными, чем теперь.

«Теневая экономика» в тех или иных формах существует во всем мире, но она отнюдь не принадлежит там к «рыночной демократии». И есть все основания утверждать, что социалистическая экономика, которая так или иначе соблюдала общепринятые правовые нормы, была, так сказать, ближе к капиталистической, нежели очень значительная часть нынешней экономики РФ, тем или иным «деятелям» которой уже не раз запрещали въезд в страны Запада или даже арестовывали в этих странах.

У СССР был очень весомый товарооборот с «капстранами»; так, в 1980-х годах стоимость экспорта выражалась в среднем в 35 млрд. долл. Сейчас приводятся подчас более значительные цифры, но при этом умалчивают, что в них входит теперь и экспорт в бывшие «соцстраны», который составлял 2/3 экспорта СССР. И следует признать в связи с этим, что нынешние безоговорочные утверждения, согласно которым СССР являл собой абсолютно «закрытую» страну, безосновательны.

Нет спору, что существовал идеологический «занавес», хотя и становившийся со временем все менее «железным». Но вот многозначительный факт. Когда к концу 1980-х началась «эра гласности», поистине фантастически выросли тиражи различных периодических изданий. Однако в течение 1990-х эти тиражи быстро и прямо-таки катастрофически снизились (так, тираж «Нового мира» упал с 1990 по 1999 год почти в 200 раз!).

И произошло это, если вдуматься, не только из-за обеднения или даже обнищания любителей чтения в результате «реформ», но и потому, что сладок, как известно, запретный плод, а когда он становится общедоступным, абсолютное большинство его потребителей утрачивают жадный интерес к нему. «Демократические» СМИ постоянно твердят о том, что страна жаждет «свободы слова», но в действительности имеется в виду весьма малочисленный (в масштабах страны) круг людей.