Война Вихря - Чалкер Джек Лоуренс. Страница 3

Сэм вздохнула:

– Значит, ты ничего не можешь сделать?

– Я – нет. Но в самом Кованти срединном есть, я полагаю, человек, который сможет тебе помочь. Кира вступила в разговор:

– Гм, для нее лучше бы миновать средину не задерживаясь. Я рассчитывала оставить ее здесь на день, а сама хотела сходить разведать обстановку. Боюсь, я не могу объяснить подробнее, но там есть люди, желающие навредить ей.

– Я все понимаю, – вздохнула колдунья. – Но без этого не обойтись. Заклинания, зелья – их мешанина поглотит и уничтожит тебя. И так ты подвергаешься ее действию слишком долго. Та, к кому я хотела бы вас направить, живет не в городе, а на холмах, что тянутся вдоль восточной границы. Если все равно вы должны пройти через средину, мне кажется, куда опаснее не сделать этой остановки. Кира кивнула:

– Хорошо, расскажи мне все подробно, я подумаю, что можно сделать. Сэм, иди оденься, а я задержусь на минутку.

Как только Сэм вышла из комнаты, колдунья тихонько спросила:

– Она не знает, что беременна? Ведь уже явно больше шести месяцев.

– Нет. Мы не знали, как сказать ей об этом, боялись усилить ее депрессию. Вероятно, ее изнасиловали, а она так привыкла считать себя толстой и неуклюжей, что и не замечает дополнительной тяжести, хоть та и истощает ее силы.

– Что ж, в ближайшие восемь – десять недель все выяснится. Думаю, та, к кому я вас посылаю, найдет способ разрешить ее проблемы. Возможности Итаналон очень велики, но трудность в том, что только сама девушка может действительно вылечить себя. Итаналон может лишь указать ей средство исцелиться. По-настоящему, в таком долгом пути ее должен был сопровождать маг второго ранга, который лечил бы ее. Депрессия, кошмары, угрюмость и несдержанность обостряются беременностью и подтачивают ее душу. Если она сама не пожелает исцелиться, она или сойдет с ума, или умрет.

Кира задумалась.

– Она сильнее, чем считает себя. Когда нужно, она становится и находчивой. Думаю, у нее хватит мужества справиться с болезнью. Расскажи мне, как найти Итаналон.

Переход в Кованти срединный был сравнительно легким. На пограничном посту не было никого, кроме двух сонных солдат да пары собак, крепко спавших на крыльце. Документы у них проверили довольно небрежно.

Они двинулись кружным путем к востоку. Было уже далеко за полночь, когда они добрались до маленькой деревушки, которая уютно расположилась в долине, в окружении пологих холмов.

Кованти – и срединная земля, и многие колонии – славился своим вином. Дороги, хорошо освещенные масляными лампами на высоких столбах, создавали ощущение мирного цивилизованного края. В деревне было даже электричество, и вообще она была похожа на крошечную и тихую европейскую деревушку со своими белыми оштукатуренными домиками под красными черепичными крышами.

Итаналон жила на холме. Дорога круто шла вверх, они добирались почти час. Глядя на призрачный, скупо освещенный домик, Сэм начала нервничать. Никогда и ничего хорошего из ее встреч с колдунами не выходило. Она не доверяла ни тем, которых знала, ни тем более этой, о которой ей ничего не было известно. Все они всегда интересовались лишь увеличением собственной силы, не важно, что от этого нередко страдали другие.

Даже Кира заволновалась.

– Не очень-то похоже на логово колдуна, – вздохнула она. – Ладно, сюда.

Не успела она поднять руку, чтобы постучать, как дверь отворилась с громким скрипом, и в проеме показалась темная фигура.

– Ты – Итаналон? – спросила Кира, с ужасом думая, не попали ли они в ловушку. Колдунья второго ранга вполне могла быть на стороне Клиттихорна.

– О, входите! – услышали они приятный высокий голос пожилой женщины. – У меня и чай на плите.

Отступать было поздно. Они вошли и очутились в уютной, тесно заставленной гостиной. Стулья и диван с цветастой обивкой, огромные гулко тикающие старинные часы, яркие экзотические ковры на стенах по ковантийской моде.

Итаналон принесла поднос с чайником и тремя чашками. Она была похожа на этакую бодрую бабусю лет семидесяти. Волосы у нее были густые и совсем седые, а лицо – как у херувима. На носу сидели очки с круглыми стеклами. Длинное мешковатое ситцевое платье делало ее вовсе не похожей на магов второго ранга. Только очки выглядели необычно – абсолютно черные и непрозрачные.

Колдунья поставила поднос на старинный кофейный столик, разлила чай и с чашкой в руке опустилась в мягкое кресло-качалку.

– Мы… – начала Кира, но Итаналон остановила ее.

– Я знаю, кто вы. Я ждала вас. Когда Амала описала вас, я поняла, кем вы должны быть.

Кира было вскочила, но чародейка мягко остановила ее.

– Так ты на нашей стороне? – спросила Кира.

– Дорогая, уже лет двести я не принимаю ничью сторону в житейских конфликтах. Со временем политические интриги и соперничество хвастливых мальчишек ужасно надоедают! Я занимаюсь чистыми исследованиями и время от времени помогаю людям, если они приходят ко мне, а кто они и какие – для меня не важно.

Сэм, несколько шокированная, спросила:

– И тебе все равно, что этот, Клиттихорн, может уничтожить, как говорят, жизнь во всех мирах?

– О! Что за ерунда! Уничтожить жизнь гораздо труднее, чем думают материалисты в своей ограниченности.

Она допила чай, откинулась в кресле и посмотрела на Сэм сквозь темные очки.

– Ты хочешь жить, дитя? Если нет, я ничего не смогу для тебя сделать.

Сэм и сама не раз думала об этом.

– И да, и нет. Я хочу жить, но не так, как сейчас. Я устала бесконечно скитаться, одинокая и преследуемая. Должен же быть конец этому.

– Конец есть всему. Что-то из этого – судьба, предопределенная вероятностью, но что-то – наш собственный выбор, правильный или ошибочный. Кажется, твоя проблема в том, что ты не знаешь на самом деле, какого конца хочешь. Ты думаешь, что была счастливее, когда позволяла судьбе нести тебя, но это не счастье. Умственное отупение, пассивность превращают человека в растение. Для растений все хорошо, пока им хватает воды и солнца. Но в конце концов из них варят суп. До сих пор ты позволяла другим выбирать за тебя и только жаловалась, что тебе их выбор неудобен. Посмотри, куда это привело тебя. Надо иметь мужество пнуть судьбу, взять ее нить в свои руки. Это может кончиться хорошо, может – плохо, но только так можно жить.

– Но какой выбор я могла сделать? Итаналон встала.

– Что сделано, то сделано. Если ты действительно хочешь жить, ты должна пройти испытание. Нужно иметь мужество посмотреть в лицо своему единственному врагу. Этот враг – ты сама. Либо ты выйдешь отсюда живой и сильной, либо скатишься в яму растительного существования. Выбирай.

Сэм встревожилась:

– Что это за испытание? Итаналон пожала плечами:

– Я не могу сказать, оно никогда не бывает одинаковым для двух разных людей. Даже я не представляю, с чем ты столкнешься, но все это уже сейчас есть в тебе. Решай. Рискнешь или уходишь?

– Решать прямо сейчас?! Старая колдунья улыбнулась:

– А почему нет?

– Я… я… – Сэм была застигнута врасплох. Выбирать неизвестно что, даже без раздумий? Это нечестно!

– В жизни выбираешь не из тех возможностей, что существуют вообще, а лишь из тех, что тебе представились или тобой созданы. Редко когда есть время на раздумья.

– Хорошо, я согласна.

– Вот и прекрасно! Значит, жизнь не совсем угасла в тебе. Пойдем. Нет, Кира, ты останешься со мной. Налей себе еще чаю. Ты не можешь участвовать в этом.

Итаналон провела Сэм в маленькую уютную спаленку, где у стены стояло что-то большое, плоское, закрытое черной тканью.

– Сними с себя все, – приказала чародейка. – Положи сюда, на кровать. В это маленькое путешествие тебе ничего не нужно брать.

Сэм так и сделала и теперь стояла посреди комнаты в полном недоумении. Итаналон отодвинула черный занавес, открыв огромное – до самого потолка – старинное зеркало. Сэм взглянула в него. Отражение было странное. Ярче, чем должно было быть, но, главное, в зеркале отражались только она и Итаналон – ничего другого.