Смерть в твоих глазах - Тамоников Александр Александрович. Страница 5
– Ох, Лара, с огнем играешь.
– А что мне терять? Ступай к ветерану и побыстрей выведи его из офиса, ровно в 11.00 я начну заседание. Давай, Аля. Надеюсь, ты-то на моей стороне?
– Конечно, Лариса. Я на твоей стороне.
Бестужева вернулась в кабинет. Себенко курил у окна, сдвинув жалюзи в сторону и приоткрыв окно. Он обернулся, услышав, как она вошла, и улыбнулся, обнажив свои белые зубы:
– Бегала узнавать у своих, кто как проголосует?
– Проверила, все ли готово к заседанию.
– Не надо, Лариса, лгать, – сразу посерьезнел Себенко. – Разве тебя не учили, что это нехорошо? Ты хотела узнать мнение своих коллег. Могла бы и не суетиться, я ответил бы на все твои вопросы. И отвечу. Совет проголосует за Гриневича. – И он тут же поправился: – Большинство Совета.
– Вы и их подкупили?
– Твои коллеги, Лариса, оказались более сговорчивыми. Так что снимаешь свою кандидатуру, и тогда предложение Гриневича остается в силе, или упрешься, как овца, и в итоге не получишь ничего.
– Да как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне? – возмутилась Бестужева.
– Смею, Лариса Константиновна, – тоже повысил голос Себенко. – У вас ровно минута на принятие решения.
– Мне не надо времени. Решение принято. Я отказываюсь от вашего предложения. Если Совет выставит кандидатуру Гриневича, а, похоже, так и будет, то я тоже оставлю свою на рассмотрение партийной конференцией.
– Ну, смотри! Я хотел как лучше.
– Для кого? Для Гриневича?
– Для всех! Нам пора!
Бестужева и Себенко пошли к залу заседаний. У дверей их встретила Плаксина и с расстроенным видом обратилась к Ларисе:
– Лариса Константиновна, к сожалению, мы не можем провести Совет.
– Это еще почему? – вышел вперед Себенко.
– Извините, не удалось собрать кворум.
– Что значит, не удалось собрать кворум? Я лично общался с членами Совета и насчитал шестнадцать человек, включая, разумеется, госпожу Бестужеву. У вас же в Совете тридцать два человека. Так что кворум был.
– Все это так, – вздохнула Плаксина, – но нашему ветерану Дмитрию Григорьевичу Иванцову стало плохо. Он попросил отвезти его домой, трое же постоянных членов Совета, которые еще позавчера намеревались прийти на Совет, по неизвестным причинам не явились.
– Отменяйте Совет, Алла Владимировна, – распорядилась Бестужева, – о дате и времени следующего заседания мы оповестим всех дополнительно.
– Нет, подождите, – остановил Плаксину, собравшуюся пройти в зал, Себенко, – подождите. Совет должен состояться. Представителей контролирующих органов нет, повестку дня мы сократим до одного вопроса – предложение кандидата на конференцию, протокол составите с учетом внезапно заболевшего ветерана.
Плаксина посмотрела на Бестужеву.
– Что делать, Лариса Константиновна?
– Действия советника председателя партии незаконны. Проводить заседание Совета при отсутствии установленного Уставом партии кворума мы не имеем права. Отменяйте Совет!
– Хорошо! – И Плаксина пошла в зал.
– Считаешь себя умнее всех? – сердито взглянул на Бестужеву Себенко. – Убрала старика, чтобы не состоялось заседание? А что изменила-то? Только усугубила собственное положение. Тебе не то что кандидатом в депутаты не быть, но и председателем отделения. Да что там председателем? Таким, как ты, в партии не место.
– Это еще неизвестно, кому не место в партии.
– Дура ты, Бестужева, самоуверенная идиотка.
– А вы хам, Сергей Владимирович. Проститутка. Стелетесь под всеми, кто готов заплатить. Не желаю больше с вами разговаривать!
– Ну, ну! До скорой встречи, госпожа Бестужева. А слова ваши я запомнил. У меня, знаете ли, память очень хорошая.
– У меня тоже!
Отойдя от Ларисы, Себенко пошел к отведенной для курения площадке между лестничными пролетами. Осмотрелся и, никого не заметив, достал новый дорогой сотовый телефон. Набрал номер. Ждал он недолго:
– Эдуард Львович? Себенко!.. к сожалению, мне не удалось это… потому, что уперлась Бестужева… Что? Но это невозможно!.. Она наверняка обратится за разъяснениями к Борисову… Но как?.. Да, заплатили, и выполнить работу я готов… Понял, но тогда мне потребуется ваша помощь… Понял, вас в дела не вмешивать, решить вопрос самому… Да, конечно… обязательно… Ну, что поделать, если Бестужева на дыбы встала?.. Да, понял я все. Что-нибудь придумаю… Да, не позднее субботы.
Выслушав до конца абонента, коим мог быть только нефтяной магнат Гриневич, Себенко отключил телефон, положил его в карман. Достал пачку «Мальборо», прикурил сигарету. Не выкурив и половины, бросил окурок мимо урны и спешно пошел к выходу.
Бестужева направилась к своему кабинету, пропуская мимо себя уходящих членов Совета. Распахнувшиеся перед носом двери приемной чуть не сбили ее с ног.
– Ты что, Оля? – остановила она секретаря, выбегавшую из приемной. – Что случилось?
– Ой, Лариса Константиновна! Ужас!
– В чем дело, Ольга?
– Звонил отец Корнеева.
– Ну, и что?
– Он сообщил, не могу поверить, что вчера вечером убили Славика, извините, Вячеслава Анатольевича Корнеева.
– Как убили? – опешила Бестужева.
– В каком-то сквере. Отец Корнеева спросил, окажет ли партия помощь в похоронах сына?
– Погоди, погоди, – Бестужева погладила ладонями виски. – Как это убили Славу Корнеева? Кто? За что?
– Не знаю.
– Из полиции не звонили?
– А что, должны?
– Если убийцу не взяли сразу, то должны.
– Ой, а мне что им говорить?
– Ничего, дай мой номер. Отцу же сообщи, что мы, конечно, окажем необходимую помощь, и уточни, что от нас требуется. Венок закажи, цветы, хотя этим займутся другие. Где Плаксина?
– Была где-то здесь, в офисе.
– Найди ее, пусть срочно придет сюда.
– Хорошо. А о смерти Славы ей сказать?
– Собери-ка ты, девочка, мысли в кучу, а то разбегаются они у тебя в разные стороны. Отсюда и вопросы подобные.
– Я постараюсь!
Лариса прошла в кабинет и упала в кресло. Что за день сегодня?! Сначала неприятность – впервые в жизни проспала, затем проблема по выборам, а теперь вот несчастье – убийство Корнеева, руководителя молодежного движения отделения. Чего еще ждать, кроме возможной встречи со следователем? Землетрясения? Падения метеорита на здание офиса? В складывающейся ситуации ничего исключать нельзя. Так! Оля говорила, Славика убили в каком-то сквере вечером. Весь день он был здесь, в офисе. Часто заходил в кабинет. Пытался ухаживать. Впрочем, он уже месяц, наверное, как старался показать свое неравнодушие к ней, Ларисе, и это при том, что у него есть невеста. Ловелас. Был. Какое страшное слово – был. Страшное своим категорическим разграничением настоящего и прошлого. Вот есть, еще есть и вдруг был, уже был!
– Лариса Константиновна, я не нашла в офисе Аллу Владимировну, – заглянула в кабинет Оля.
– Она не могла уйти, не предупредив.
– Но ее нигде нет, я весь этаж прошла. Может, вышла куда-нибудь?
– Занимайся своими делами, – недовольно бросила Бестужева и набрала номер Плаксиной: – Аля? Ты где?
– В супермаркете. Подумала, что после общения с Себенко тебе просто необходимо успокоиться и расслабиться. Вот смотрю, что взять: вино, водку, коньяк или виски. Не подскажешь?
– Я не хочу пить!
– А кто говорит пить? Расслабиться. Возьму-ка я, пожалуй, обычной русской водки. И дешево, и сердито.
– Ты не задерживайся, у нас новость плохая.
– Что может быть хуже подлости, Лара?
– Смерть, Аля!
– Смерть? Ты о чем?
– Славу Корнеева убили.
– Что?!
– Давай в офис, это не телефонный разговор.
– Бегу!
Плаксина появилась спустя несколько минут, растрепанная, растерянная. Положила пакет на стол, присела на диван:
– Как это произошло?
– Не знаю! В офис позвонил отец Славы и сообщил о его гибели.
– Но кто, а главное, за что мог убить Славика? Врагов у него, даже среди соперников наших, не было. А может, из-за бабы, Лариса? Уж что-что, а приударить за женщинами он любил. К тебе даже клеился.