Королева мести - Швейгарт Джоан. Страница 7

Мы прошли мимо ограды к следующему частоколу, который я видела в день своего прибытия. Время тянулось бесконечно долго, и мне все казалось, что я слышу смешки и издевки за своей спиной. Когда мы достигли ворот, Эдеко передал коня часовому. Потом ворота открылись, и мы снова оказались в похожем на тоннель помещении, которое вело к внешнему миру. Мне подумалось: неужели меня сейчас освободят? Или, вернее, выбросят на лесные просторы, без коня, оружия, еды и питья, чтобы я прожила ровно столько, сколько смогу обороняться от хищников? Но после долгого заключения я согласна и на несколько шагов свободы, пусть даже они окончатся падением без сил. Однако где-то на середине тоннеля Эдеко провел меня в одно из многих ответвлений, к деревянной двери, видневшейся в самом его конце. Он тихо стукнул в дверь всего один раз, и она отворилась, открывая большую каменную ванну под деревянной крышей. Женщина у двери отступила назад, чтобы дать нам пройти. В комнате были еще четыре женщины, по обе стороны от ванны, и все они низко поклонились Эдеко.

Тот щелкнул пальцами, и одна из женщин подскочила ко мне. Она развернула меня лицом к себе и стала расстегивать броши, на которых держалась моя одежда. Остальные бросились к ней, собираясь принять участие в этом действе. Я оттолкнула руки первой женщины и повернулась к Эдеко со слезами.

— Ты собираешься смотреть, как я буду мыться?

— Тебя нельзя оставлять без присмотра, — решительно ответил он.

— Ты можешь подождать вон там! — сказала я, указав на дверь.

Мой тон вызвал шушуканье среди женщин, и некоторые стали даже смеяться, прикрыв ладонями рты. Я забыла, как звучит смех, поэтому повернулась и с удивлением посмотрела на них.

— Ты не должна разговаривать со мной в таком тоне! — резко прошипел Эдеко мне на ухо.

Меня же развеселило то, что Эдеко уже готов был позабыть о своем мнимом терпении. Надеясь разозлить его еще больше, я крикнула:

— И куда я, по-твоему, денусь?

— Аттила не велел тебе вступать в беседу с кем-либо, — сверкнул глазами Эдеко.

Я же в ответ раскинула руки, указывая на всех женщин сразу.

— Неужели тут есть кто-то, кто сможет меня понять?

— Существует множество способов объясниться, — раздраженно ответил Эдеко, потом схватил меня за руку и дернул вперед, по направлению к ждущим служанкам. Я отмахнулась от них и быстро расстегнула свои броши.

Спустя мгновение я полностью обнажилась. Мое истощенное тело вызвало очередную порцию смешков у женщин, и я обернулась, чтобы посмотреть, вызвало ли оно такую же реакцию у Эдеко. Но, несмотря на то, что его лицо по-прежнему выражало злобу, он все же глядел в сторону, делая вид, будто заинтересован каким-то пятнышком на своем хлысте. Я взяла у одной из женщин мыло и погрузилась в ванну с теплой водой, которая оказалась так велика, что в ней можно было плавать. Поняв, что Эдеко не станет обращать на меня внимание, я тоже проигнорировала его присутствие и полностью отдалась омовению. Я получала ни с чем не сравнимое удовольствие. А еще меня радовало, что я снова оказалась среди живых людей, пусть даже гуннов, которым и дела не было до того, жива ли я или уже умерла.

Вымывшись, я выбралась из ванны и позволила женщинам вытереть меня и одеть. Мое новое платье выглядело грубым, каким-то коротким, слишком широким, но чистым. Две женщины заново пристегнули мои броши и другие безделушки, а третья в это время, стоя за моей спиной, пыталась расчесать мне волосы. Та, что орудовала расческой, и не пыталась быть осторожной, но мне показалась приятной даже ее резкость. Я откинула голову и позволила служанке дергать меня за волосы так, как ей было угодно.

Закончив свою работу, женщины одна за другой вышли из комнаты. Последняя забрала с собой мою страшно запачканную одежду. Только тогда Эдеко поднял на меня глаза. Моя улыбка, видимо, застала его врасплох. Да я и сама не осознавала, что улыбаюсь, до тех пор, пока не заметила выражения его лица. Неужели моя ненависть испарилась вместе с запахом немытого тела? Я сосредоточилась на своих чувствах и, несмотря на свое смятение, поняла, что это вполне возможно.

Теперь мы отправились в сторону ограды Аттилы. Шли медленным шагом, потому что я была очень слаба. За открывшимися воротами взору моему предстали разноцветные шатры из шкур и какой-то красивой ткани, которую я никогда раньше не видела. Она казалась мягкой, как кожа младенца, и струящейся, как вода. Я предположила, что это, наверное, шелк, о котором я слышала от братьев и других людей.

У входа в шатры на разноцветных подушках сидели женщины. Они болтали и пили из золотых кубков, мало чем отличавшихся от тех, которые Сигурд принес из пещеры дракона. Женщины, одетые в шелка, выглядели гораздо красивее других женщин, которых я тут встречала. Наверняка, это были жены Аттилы. Я слышала о том, что у него много жен. Когда мы проходили мимо них, они прекратили разговор и низко поклонились Эдеко.

За шатрами стояло жилище Аттилы, длинное деревянное строение в глубине большого двора. Возле входа располагались несколько верховых охранников. Когда мы подошли, один из них спешился, приоткрыл дверь и крикнул тем, кто находился внутри, что-то на наречии гуннов.

Эдеко втолкнул меня внутрь так грубо, что охранники рассмеялись. Испугавшись такой неожиданной перемены в его настроении, я оглянулась и к изумлению своему обнаружила, что Эдеко стоял навытяжку. Еще больше меня удивило, что, когда я повернулась обратно, в комнате никого не оказалось.

Воспользовавшись предоставленной мне возможностью, я стала рассматривать убранство: красивый уложенный досками пол, ковры на стенах и… золото. Золотые кубки, золотые подносы, золотые мечи, висевшие между ковров рядом с золотыми щитами. Никогда раньше я не видела столько золота. Я бросила взгляд на Эдеко. Он по-прежнему смотрел вперед, но губы его кривились в самодовольной усмешке. Я снова обратила взор к золотым изделиям. Меча войны, рядом с которым все это великолепие показалось бы простыми безделушками, здесь не было. Тогда я принялась разглядывать ковры, на которых в ярких цветах, в натуральную величину изображались мужчины: они охотились, воевали, маршировали, крались. Не все они оказались гуннами: большинство людей явно были римлянами. Судя по всему, это были трофеи, украденные из дворцов империи во время грабительских набегов Аттилы. В комнате стоял длинный стол, протянувшийся вдоль южной стены, и нескольких маленьких, сгруппированных вдоль западной стены. Все сиденья возле них были деревянными, кроме одного, походившего на удлиненное ложе со спинкой, полностью укрытое красным шелком. Оно находилось в центре комнаты и было обращено ко входу. Северную стену скрывал полог из бледного шелка, из чего я сделала вывод, что за ним должна располагаться спальня. Если Аттила в помещении, то он мог быть только там. И точно: полог встрепенулся, и спустя мгновение один его угол отошел в сторону.

Сначала показался меч. Будто впервые увидев его, я не смогла сдержать тихого вскрика. Сумев отвести от него взгляд, я воскликнула снова, потому что, посмотрев на лицо человека, державшего меч, я поняла, что оно мне знакомо. Я уже видела Аттилу раньше!

Широкая грудь, короткая бычья шея, большая бесформенная голова делали Аттилу похожим на всех гуннов сразу. Впрочем, даже среди гуннов он был очень низкого роста. Но самое главное отличие заключалось в его глазах. Глубоко посаженные, настолько темные, что радужка и зрачок почти сливались друг с другом, они вызывали у смотрящего в них странное ощущение. Было непонятно, куда направлен взгляд Аттилы. Этот непреодолимый зловещий взгляд неподвижных глаз, похожих на глаза мертвеца.

Он медленно двинулся вперед, затем остановился и развел руки в стороны. Эдеко церемонно сделал шаг вперед, чтобы Аттила мог заключить его в объятия. Тот хлопнул Эдеко по спине и опустил руки, после чего слуга тут же отошел от своего господина и произнес несколько слов на языке гуннов. Аттила скользнул взглядом в мою сторону. Потом вождь повернулся и направился в сторону покрытого красным ложа, на котором торжественно воссел. Затем он возложил меч себе на колени, вытянул руки вдоль подлокотников и устроил голову в нужном ему положении на спинке. Только после этого Эдеко заговорил снова. Аттила отвечал, не глядя на нас. У него был низкий голос, и, казалось, он аккуратно выбирал слова. Я же тем временем обратила внимание на то, что Аттила обходился без ювелирных украшений и одежду носил очень простую, хотя и сделанную отнюдь не из шкурок сурка.