Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич. Страница 85

В сущности, он никого не предлагает, а нам нужен “человек”. Он просил меня сказать Варнаве, чтобы тот не появлялся в Синоде и сказался бы больным, что было бы самым лучшим, хотя газеты и будут в ярости, если он не появится. Но он им все сказал и на все ответил, — большие скоты, я не могу их иначе назвать. Если б только ты приехал, то тебе тотчас же следовало бы повидать митрополита и сказать ему, что ты запрещаешь касаться этого вопроса и что ты настаиваешь на исполнении твоих приказаний. Он плакал от отчаяния, когда назначили Самарина, а теперь совершенно в его руках, — но он должен услышать твердое слово от тебя. Твой приезд сюда будет карательной экспедицией. Не будет тебе покоя, мой бедный, но это необходимо сделать без замедления, — они не переставая пишут.

Но они никого не могут предложить. Макаров не годится. Арсеньев [439] из М. вопил против нашего Друга. Рогозин ненавидит нашего Друга. Кн. Урусов (я его не знаю) — знаком с нашим Другом, — о нем очень хорошо отзываются. У меня голова болит от охоты за людьми. Но лучше кого угодно, но не С., который открыто идет против тебя своим поведением в Синоде.

Неужели ты не можешь раньше вернуться, милый? Дела принимают как будто лучший оборот и, даст Бог, пойдут еще лучше. Интересно знать, какие войска ты видел. У старика заседание министров в воскресенье, вот отчего он не может сегодня выехать. Если ты вернешься в четверг, то он говорит, что ему не надо до этого к тебе ездить. Но я нахожу, что тебе было бы теперь удобнее повидать его, переговорить обо всем и подготовить все к твоему возвращению.

Он говорит, что на Сазонова жалко смотреть — настоящая мокрая курица, — что с ним случилось? Он ничего не сообщает Горемыкину, а тот должен знать, что происходит. Все министры никуда не годятся, а Кривошеин продолжает действовать исподтишка, как он говорит. — Все так некрасиво и так неблагородно! Им нужна твоя железная воля, которую ты им покажешь, не правда ли? Ты видишь результаты того, что взял все в свои руки. Сделай здесь то же самое, будь решителен, сделай им самый строгий выговор за их поведение и за то, что не слушались твоих приказаний, отданных на здешнем заседании. Мне эти трусы более чем опротивели.

Может ли Алексеев в ближайшее время обойтись без тебя дня 3? Ответь на это, если можешь. Ты не можешь себе представить, как мучительно, что нельзя телеграфировать всего, что и хочется и следовало бы сказать, и не получать ответа! У тебя нет времени отвечать на мои вопросы, которых 1000, но которые всегда одни и те же, так как они неотложны, и я уже устала думать и видеть, как все дела плохи, и как это начинает распространяться по стране. Эти типы всюду говорят против правительства и т.д., и сеют семя недовольства. До созыва Думы (через месяц) должен быть сформирован сильный кабинет, и при этом поскорее, чтобы дать им время заранее начать работу и подготовиться совместно. Он предложил мне повидать С., но что толку? Этот человек никогда меня не послушается и будет делать из противоречия и злобы все наоборот. Я его теперь слишком хорошо знаю по его поведению, которое, впрочем, меня не удивило, так как я знала, что он будет такой. Горемыкин хотел бы, чтобы ты вернулся и все это сделал, — только не теряй времени. Ты сам спокоен, и это хорошо, но все-таки, мой дорогой, вспомни, что ты немного медлителен, а тянуть время никогда не хорошо.

Старшие девочки пошли в лазарет, трое младших учатся. А. едет в город к Але и к матери до 3-х, а я прилягу до завтрака, так как сердце немного расширено, и очень утомлена. Теперь Юзик уже должен быть в ставке.

Неужели правда, что мы опять в 200 верстах от Львова? Нужно ли нам торопиться вперед, и не повернуться ли нам и раздавить немцев? Что насчет Болгарии? Иметь их на своем фланге было бы более чем скверно. Фердинанда, наверное, подкупили.

Как настроение Миши? Поцелуй от меня дорогого мальчика. Еще не получала известий от Ольги — ее приезд был такой унылый. Мы ее почти не видали, — она была такая грустная, озабоченная.

Только что получила надушенное письмо от Ольги Палей. Павлу лучше, она, наконец, получила известие о мальчике. Он ехал неделю до своего полкового обоза и теперь надеется отыскать полк. Кажется, уланы недалеко от Барановичей. Серьезные сражения происходили на какой-то реке недалеко оттуда — какие всюду битвы! Это не тот Макензен, которого мы знали? В Иркутске находится князь Бентгейм (родственник Марии Эрбах). Эрни спрашивает, есть ли какая-нибудь возможность его обменять? Он, оказывается, последний в роде. Может быть, вместо него могли бы вернуть кого-нибудь из наших? Он только так спрашивает, не зная даже, возможно ли это. Я уведомлю Рост. [440] об этом. Я сомневаюсь, чтобы это было возможно, разве только если он даст честное слово не сражаться больше против союзников. Я думаю, что его могут обменять только при таком условии. Я напишу об этом Рост., и тот, кого это касается, будет знать, что делать, — я не имею понятия, кого нам попросить взамен, и даже позволено ли это. Э. также возмущен газами, но он говорит, что когда он был в сентябре прошлого года под Реймсом, англичане уже употребляли газы, — германское производство лучше, — немцы делают более сильные газы. — А. была в городе у “Всех Скорбящих Радости” и привезла этот маленький образок для тебя.

Представь себе наше удивление — внезапно появляется Кусов. Всю его кавалерию отсылают в Двинск, и он во время ее передвижения кинулся сюда, приехал в город сегодня утром, вероятно, уедет завтра, — повидался с женой и уезжает прямо в Двинск, чтобы встретить полк. У него были большие потери, он в отчаянии от твоего Трубецкого, который делает ошибку за ошибкой, и никто ничего не смеет сказать, потому что, говорят, ты его особенно любишь (в чем К. сомневается). Благодаря ему полк К. окружили, потому что Юрий увел к себе 3 батальона пехоты, которые их защищали. Но они пробились, и только много лошадей попало к неприятелю, так как это было на месте их стоянки. Он довольно определенно сказал свое мнение по поводу этого Трубецкому. Он прилетел сюда, чтобы узнать, что вообще происходит, так как письма никогда до него не доходят, и он хотел обо всем сам узнать. Ему уже опротивел город, и он вне себя от “гнилой атмосферы”. Жалел, что ты послал Михеева, потому что он такой непредставительный, не умеет объединять людей вокруг себя, говорить и благодарить от твоего имени. Он видел Кабардинцев несколько времени тому назад. Без конца расспрашивал и говорит, что “дух” в армии прекрасный. Так хорошо и так освежает видеть человека непосредственно оттуда! Здесь как-то падаешь духом, хотя я твердо верю, что все будет хорошо, если Бог даст необходимую мудрость и энергию. Ты не находишь, что почерк Бэби становится очень хорошим и аккуратным? Я сегодня сидела спокойно дома, приняла m-me Зизи. Почему Борис не в своем полку? 3 наших кавалерийских дивизии получили приказание прорваться через немецкий фронт, что они и сделали, и теперь находятся в их тылу. Татьянин полк также там. Благословения и поцелуи без конца, мой дорогой.

Навсегда твоя старая

Женушка.

Царское Село. 13 сентября 1915 г.

Мое родное сокровище,

Я очень рада, что у вас хорошая погода. Здесь настоящая осень. Час тому назад проглядывало солнце, а сейчас опять пасмурно. 4 девочки пошли в церковь к ранней обедне. Пришел инж.-механик, так что я в его обществе.

Итак, ты не можешь приехать до конца будущей недели? Я этого боялась, так как у Двинска все обстоит очень серьезно, — но как мужественны обе стороны! Да поможет и да укрепит Господь наши дорогие войска! Газеты продолжают меня раздражать, обсуждая и вздыхая над введением цензуры, — это надо было сделать много месяцев тому назад. В Англию едет курьер сегодня вечером — должна этим воспользоваться, чтобы написать Виктории, а это письмо кончу, как всегда, позднее.