Тайна России - Назаров Михаил Викторович. Страница 143

Конечно, и в язычниках сохранялся "образ и подобие Божие"; как говорил апостол Павел, "дело закона записано у них в сердцах, о чем свидетельствует совесть их" (Рим. 2:14–15). Человеческая "душа по природе христианка", говорил в этой связи Тертуллиан, поэтому и язычникам были доступны некоторые религиозные истины о загробном существовании и суде Божием (Рим. 1:32). В Священном Писании много примеров, что среди язычников были люди, стремившиеся к истинному Богу и обретавшие его благоволение. Ибо "неужели Бог есть Бог Иудеев только, а не и язычников? Конечно, и язычников" (Рим. 3:29), — утверждает апостол Павел. Поэтому и пришел Христос, чтобы помочь заблудшему человечеству увидеть в себе "образ и подобие Божие", подлинный масштаб истории и путь спасения от зла.

Именно из-за нашей свободы, из любви к нам, Бог не подавляет и сейчас нашу волю. Он ждет от нас самостоятельного выбора своего места в идущей битве (иначе в чем была бы наша собственная заслуга?). И человеческие души созданы такими, что даже гонитель христиан Савл способен был превратиться в апостола Павла. Нынешние языческие народы как бы живут еще в дохристианском мире: они не знают Истины христианства и не участвуют сознательно в человеческой истории. Но те народы и люди, которые уже имели Истину и отступили от нее, как правило превращаются в борцов против Истины, чтобы оправдать свое отступление.

Без всего этого непонятен и еврейский вопрос, таинственность которого пугает наших язычников. Евреи действительно "богоизбранный народ" — избранный для воплощения Сына Божия, ибо для этого нужно было кого-то избрать. Именно к этому готовили евреев пророки (множество мест Ветхого завета предсказывают явление Христа и евангельские события — вот чем эти книги священны для христиан, а не ветхой моралью дохристианских времен). И в своем лучшем меньшинстве (апостолы и первые христиане) евреи осуществили свое призвание — для всех людей, передав свое избранничество всему христианскому миру: "Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники" (Гал. 3: 29). Поэтому под именем «Израиль» в Священном Писании применительно к новозаветному периоду понимается уже Церковь, все христиане. (Напрасно поэтому языческие критики христианства негодуют: "почему Израилю обещано все, а другим ничего?.)

Однако основная часть еврейского народа, и прежде всего его руководители, не поняли своей вселенской избранности и истолковали ее именно язычески-националистически, все еще ожидая своего земного мессию, царя израильского, который "по обетованию" возвысит Израиле для господства над всеми народами (в этом ожидании и заключается главный смысл иудаизма)… Этим еврейским ожиданием мессии и воспользуется антихрист, подготовка воцарения которого (для большинства людей бессознательная, из-за утраты верных христианских критериев) как раз и происходит в современном западном мире, подпавшем под иудейские деньги и идеалы… [Здесь и далее в квадратных скобках сокращаем то, что рассмотрено в предыдущих статьях данного раздела. — М.Н., 1998.].

Как мы знаем, все это случится в конце времен — тогда сами евреи ужаснутся тому, кого ждали, и их праведный «остаток» обратится ко Христу. Когда это будет точно — нам знать не надо. Но воистину судьба еврейского народа — "религиозная ось мировой истории", на полюсах которой, как зеркальное отражение, стоят Христос и антихрист…

Только в рамках христианского понимания истории мы осознаем сущность еврейского вопроса: это "вопрос христианский", но не только в том узком смысле, как его трактовал В. Соловьев, призывая нас относиться к евреям по-христиански, чтобы своими несовершенствами не заслонять им образ Христа (к этому призывал и наш другой юдофил — Бердяев). Это вопрос христианский:

— и по своему происхождению (неприятие евреями Христа и Божия замысла о себе, вследствие чего — духовное перерождение: "Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего". — Ин. 8:19, 44);

— и по единственному пути разрешения этого вопроса (обращение евреев ко Христу);

— и по его неразрешимости в истории (будет это лишь "в конце времен", перед вторым пришествием Христа, когда явится антихрист и часть евреев поймет, что вместо Мессии ждала и приняла лже-мессию);

— этот вопрос дан нам и как испытание нашего христианства: способны ли мы на мудрость по отношению к "не ведающим, что творят", и на христианскую стойкость в сопротивлении натиску иудаизированного мира сего; в этом и христианский смысл жизни, не зависящий от земного успеха: "исполняй служение свое" (2 Тим. 4:5)… В каком-то смысле антихристианское еврейство нам нужно в этом греховном мире как напоминание о его земной испорченности и о действиях сатаны, чтобы мы сами не стали такими; чтобы было наглядно явлено и не должное — для нашего вразумления к должному.

Показательно, что и сами иудеи сегодня утверждают, что еврейский вопрос — вопрос христианский: "корни антисемитизма в христианстве, в Евангелии", требуя его отредактировать (о. Александр Мень), переписать церковные службы, деканонизировать ритуально умученных евреями святых, отказаться от святоотеческого толкования еврейского земного мессии как антихриста (до всего этого уже дошли католики). Даже подлинно расовый, так называемый «зоологический» антисемитизм иудеи ощущают как менее опасный, а часто и выгодный им — для подверстывания под него всей описанной историософской проблемы, чтобы затемнить ее православное объяснение и огульно очернить как антисемитизм сопротивление всех здоровых сил человечества.

Выгодно им и нынешнее «жидобойное» неоязычество, как был выгоден язычник-расист Гитлер, вскормленный банками Уолл-стрита в качестве полезного идиота-агрессора. Он оказал "мировой закулисе" неоценимую услугу — уведя на ложный путь национальное сопротивление народов Европы 1930-х гг. и, дав возможность расправиться с ним, затем создать государство Израиль (для "особо пострадавшего народа") и, похоже, до скончания века требовать материального возмещения евреям от подготовленной еврейскими банкирами войны. Попытка фашизма как раз и показала, что в области одних лишь земных средств невозможно победить слуг "князя мира сего", сосредоточивших в своих руках огромную материальную мощь; поэтому гитлеровские рецепты физического «решения» еврейского вопроса, к чему склоняется язычество, лишь умножили зло…

На фоне отмеченных выше сложнейших историософских проблем и наше древнее славянское язычество тянет лишь на томик красивых сказок. Пусть оно себе это место в нашей жизни и сохранит: это пора нашего национального детства. Не следует его высокомерно отвергать, ведь у нас, славян, и язычество было особенное (некоторыми его чертами мы можем гордиться как пред-христианским фундаментом, вследствие чего русский народ воспринял христианство легче, естественнее и полнее, чем западные народы). Но язычество уже не поможет нам в нынешние времена, когда для спасения требуется особое знание, даваемое лишь православным вероучением: распознание духа антихриста для сопротивления ему в качестве Удерживающего (2 Фес. 2).

Таким образом, русская идея в культуре и политике неразрывно связана с Православием не только потому, что оно пропитало собой всю русскую культуру и что следует хранить верность нашим предкам. Но и потому, что к этому нас обязывает нравственный императив служения должному и выполнения миссии «Удерживающего» — без чего не сможет существовать и весь мир. В этом и состоит Божий замысел о России [см. статью "Смысл истории и тайна России", — М.Н., 1998].

Главная опасность, которая грозит России в посткоммунистическую эпоху: непонимание этого своего предназначения и духовного масштаба идущей в истории борьбы между добром и злом. […] Этого как раз и не хочет знать наше неоязычество, выступающее в виде разных патриотических нехристианских идеологий и органов печати. В нем, конечно, можно видеть понятное отталкивание и от коммунизма, и от эгоистичного космополитического капитализма — вообще от всех болезней, порожденных апостасией, отходом человечества от христианства. Однако неоязыческий рецепт — это не путь борьбы, а ее подмена опасно-утопической попыткой бегства в утробу истории от предчувствуемого апокалипсиса.