Тайна России - Назаров Михаил Викторович. Страница 167

Отвергая самые робкие упоминания нынешних властей РФ о правах русского населения в "ближнем зарубежье" как возмутительные "имперские амбиции", Бжезинский в то же время считает естественными глобальные имперские амбиции США. Для "американской гегемонии" он объявляет «решающим» господство над суперконтинентом Евразия — это "главный геополитический приз для Америки". И поскольку в Евразии территориально преобладает Россия, необходимо ее расчленить, тем более что она "политически нейтрализована и исторически презираема". Бжезинский называет Россию "черной дырой" и цинично заявляет, что "потеря территорий не является для России главной проблемой".

Журнал иллюстрирует это картой нашей страны, расчлененной на "Дальневосточную республику" (без полосы южных регионов, без Благовещенска, Хабаровска, Владивостока, отданных "Великому Китаю"), "Сибирскую республику" (без юга Сибири, также прирезанного к Китаю) и на собственно «Россию» до Урала с западной границей между Курском и Петрозаводском (без Пскова и с. — Петербурга, отданных Атлантической Европе) и с южной границей между Ростовом и Каспийским морем (без всего Северного Кавказа, Краснодарского и Ставропольского краев, также отданных Европе, куда отнесена и Турция). Посвящение книги на отдельном листе гласит: "Моим студентам — чтобы помочь им формировать очертания мира завтрашнего дня". (Ни перевод этой главы в "Независимой газете" от 24.10.97, ни русское издание книги не содержат этой наглядной карты.)

Карта с границами России в журнале "Foreign Affairs"

Можно поблагодарить Бжезинского за столь откровенное разъяснение целей "мировой закулисы" в ее собственном печатном органе. Из него очевидно, что пресловутое "столкновение цивилизаций" должно вылиться в дальнейшее расчленение России всем "мировым сообществом", причем каждому активному участнику растерзания обещан кусок ее тела. В эксплуатации Сибири и Дальнего Востока, разумеется, будут доминировать сами США, имея дело с разрозненными территориями, беззащитными перед "мягкой гегемонией". На языке Бжезинского это звучит так: "Каждый из этих трех членов конфедерации имел бы более широкие возможности для использования местного творческого потенциала, на протяжении веков подавлявшегося тяжелой рукой московской бюрократии".

Сейчас ослабленная Россия может сдерживать аппетиты объединенного против нее "мирового сообщества" хищников, лишь имея боеспособное ядерное оружие. Это — главный «союзник» и гарант нашей безопасности и главная проблема для США, которую они могут решить только с помощью зависимого от них российского правительства в обмен на его поддержку новыми кредитами. Поэтому борьба за сохранение боеспособных вооруженных сил — важнейшая задача патриотической оппозиции как в самой армии, так и на уровне местных властей, которые могут экономически поддерживать армию явочным порядком, пока что в рамках существующего режима — если мы не хотим кормить армию чужую.

Для российской же дипломатии статья Бжезинского может служить ценным указанием от обратного: что следует политически предпринимать для предотвращения этого антирусского плана (русский ответ). Ибо неразрешимая проблема у России существует только с Америкой (включая ее 51-й штат Израиль), стремящейся к расчленению нашей страны и к мировой гегемонии. С остальными же странами у нас абсолютно неразрешимых проблем нет.

— Западная Европа. К сожалению, большинство из европейских стран, которые могли бы быть нашими равноправными партнерами, остаются, по словам Бжезинского, "американским протекторатом, при этом союзные государства напоминают древних вассалов"; это "главный геополитический плацдарм" США в Евразии. Еще недавно Европу объединяли с США интересы обороны от СССР, теперь же — стремление совместно удержать уровень жизни "золотого миллиарда". В Германии, кроме того, политическая элита выпестована под колпаком американской оккупации. Поэтому Бжезинский прав: "Любое расширение европейского политического пространства автоматически приводит к росту влияния США". Но с важной оговоркой: если только "это не приведет к созданию настолько интегрированной в политическом плане Европы, что она сможет бросить вызов Соединенным Штатам в вопросах геополитической важности"; для предотвращения этого "Вашингтон должен более тесно сотрудничать с Германией и Францией в построении такой Европы, которая оставалась бы связанной с Соединенными Штатами". То есть Америку устраивает далеко не всякое объединение Европы: не союз европейских национальных государств, а объединение национально и духовно разложенных (американизированных) территорий. Если северо-американские штаты возникли как продолжение национальных государств Западной Европы, то теперь США стремятся сделать родственную Европу продолжением своей космополитической цивилизации. (Как и промежуточную между Великобританией и США Канаду, и Австралию, которые в этом смысле уже давно освоены "мировой закулисой".)

Для противодействия этому Россия должна поощрять здоровый национализм отдельных европейских государств и развивать отношения прежде всего с ними, а не со структурами "объединенной Европы". Это возможно в опоре на антиамериканские культурно-национальные настроения, охватывающие до половины населения европейских стран. Бжезинский преувеличивает привлекательность «примитивизма» американской культуры — в Европе еще далеко не все население примитивно. Правда, отмеченное выше духовное непонимание России западным человеком создает удобную почву для антирусской пропаганды: национально-консервативные силы на Западе часто заражены мифами о "традиционном русском империализме" и т. п. — этому следует уделить особое внимание.

В чрезвычайно важной для нас Германии повсеместный ропот вызывает злоупотребление евреями темой «холокоста» для давления на все последующие поколения немцев с целью их вечного покаяния и вечных репараций; при этом немецкий патриотизм подверстывается к нацизму и унижается (примерно как в России с той же целью патриотизм подверстывается к коммунизму). Россия может способствовать реабилитации немецкого патриотизма при условии взаимности. Интересы России (как наиболее пострадавшей от войны) и Германии (как "козла отпущения") тут совпадают в необходимости выявить истинных виновников мировых войн — "мировую закулису", которая дважды провокационно сталкивала наши народы в своих целях (только на этой основе возможно понимание и преодоление прошлого). Поэтому не исключено, что немцы смогут понять: только Россия, а никак не Америка, может обеспечить немецкому народу достойное место и подлинный авторитет в мире.

Кроме того, Россия должна с цифрами в руках объяснить европейцам, что вытеснение Америки из Европы позволило бы им, в сочетании европейских технологий с российскими природными богатствами, избавиться от непредсказуемой и опасной долларовой фикции, чтобы строить экономику на реальных и справедливых (а потому и более прочных) экономических основах.

— Мусульманский мир не упоминается Бжезинским в числе явных "стратегических карт" США и остается территориально обделенным (за исключением Турции) на прилагаемой карте. Видимо, США расценивают его как не вполне пригодный для "Нового мирового порядка", хотя и пытаются использовать мусульман, где только можно, против Православия (пропагандно компенсируя этим также свой союз с Израилем против мусульман Ближнего Востока). Мусульманская религия, правда, была изначально создана в VII в. еврейством как "восстановление древней веры Авраама" для противодействия христианству, но она сразу приобрела собственную динамику как доступная простым массам и дисциплинирующая религия земных целей и потребностей (см.: Тихомиров Л., "Религиозно-философские основы истории", М. 1997). В дальнейшем ислам разделился на разные течения, как призванные подчинить воле Аллаха все народы, так и неагрессивные; все они враждебны безбожному "Новому мировому порядку" (причем эсхатология ислама сходна с христианской; в исламе есть, хотя и неверное, представление о Христе, и даже о «лжеучителе», который придет перед концом мира). Поэтому мусульманский мир может быть использован Америкой против России лишь в качестве временного, но не долгосрочного союзника.