Зверь, который во мне живет - Крайс (Крейс) Роберт. Страница 24

— Все совсем не так просто, Джо, — проговорил я и рассказал ему про Кэрри, фотоальбом, про снимки Морта, Эллен и детей около бассейна.

— У всех есть фотографии, — возразил Джо. — Люди для них позируют. У меня имеются снимки, на которых мы с моим стариком обнимаемся, а я не разговаривал с сукиным сыном целых двенадцать лет.

Я промолчал. У меня тоже есть фотографии. Я доел блины и яйца и подобрал последний кусочек банана.

— Морт сдался, — сказал я.

Джо Пайк сидел очень прямо, жевал блины, а его зеркальные очки не шевелились, челюсти медленно двигались, одна жилистая рука лежала на коленях, в другой он сжимал вилку, но не ставил локоть на стол. Он проглотил очередной кусок, допил кофе, вытер салфеткой рот. Безупречное поведение.

— Нет, он не сдался. Он себя потерял. Разница существенная.

Через некоторое время я собрал тарелки, отнес на кухню и вымыл. Когда я закончил, оказалось, что Пайк вернулся на веранду и, держа на коленях кота, смотрит на Голливуд.

Я подошел к перилам. Он даже не пошевелился.

— Кто-то совершает ошибки, а я их исправляю. Именно за этим люди приходят в агентство. У меня хорошо получается. У тебя тоже.

— Отличный способ зарабатывать на жизнь, — заявил он.

— Точно. — Я повернулся и вошел внутрь. — Идем, приятель. Пора немного покататься.

16

Пайк припарковал свой красный джип «чероки» под навесом для автомобилей. Это была одна из старых моделей, массивная и высокая, на огромных шишковатых шинах. Рядом с джипом «корвет» выглядел карликом. Три года назад мы ездили на «чероки» в горы, на рыбалку. Я использовал бампер в качестве зеркала для бритья. При желании я и сейчас мог бы это сделать. Я покачал головой.

— Ненавижу людей, которые позволяют своим машинам отправляться в ад.

Джо мрачно кивнул.

— И я тоже.

Он провел пальцем по «корвету», палец стал грязным.

— Ветер несет пыль под навес, — заметил я. — Ужасно для средств передвижения.

Джо посмотрел на свой палец так, словно он только что прибыл к нам с Юпитера, крякнул и сказал:

— Ты меня забавляешь.

Мы проехали по Лорел-Каньон и свернули на бульвар Голливуд. Был теплый солнечный день, и Голливуд предстал перед нами при полном параде: на скамейке сидел пьянчуга и пальцем ел из банки майонез; четыре девочки с волосами цвета актиний курили перед музыкальным магазином, а юноши в беретах и футболках, забрызганных чем-то красным, жужжали вокруг них, точно мухи; молодые люди с бычьими шеями, широкими спинами и короткими стрижками парами и тройками прогуливались мимо магазинов и лавчонок, торгующих порнографией, — наверняка солдаты морской пехоты в увольнении, приехавшие сюда развлечься из Пендлтона.

О Голливуд! «По нашим мерзким улицам должен пройти человек, который выше этой мерзости, который не запятнан и не запуган. Таким человеком является детектив-расследователь. Он — герой, он — все…». [19] Он — все?.. Спросите у Мортона Лэнга.

Мы свернули на север, на Вестерн, проехали по Франклин в сторону Гриффит-парка, а потом направо по бульвару Лос-Фелиз, мимо парка и оказались среди зеленых холмов Лос-Фелиз. В ясный день, когда ярко светит солнце, а ветер дует с моря и воздух полон аромата эвкалиптов, Лос-Фелиз одно из самых прекрасных мест на земле. Холмы покрыты роскошной растительностью, а из удачно расположенных домов открывается вид на океан. Голливудские легенды жили и умирали в таких домах, построенных Фрэнком Ллойдом Райтом, Ричардом Нойтра и Рудольфом Шиндлером. [20] Люди, сколотившие состояние на нефти или железных дорогах, построили особняки, которые теперь покупают пары гомосексуалистов, реставрируют, а потом перепродают, зарабатывая на этом огромные деньги. Но поскольку на юге и востоке с ними граничат бедные латиноамериканские кварталы, не говоря уже о подонках общества Западного Голливуда, Новые Деньги теперь покупают недвижимость выше бульвара Сансет. Слава Лос-Фелиз осталась в прошлом.

Пайк свернул с бульвара Лос-Фелиз на узкую, извилистую, сильно заросшую улочку, которая упорно поднималась вверх, но иногда резко ныряла вниз. Машин стало заметно меньше, а потом они и вовсе исчезли, остались лишь мы и женщина в кремовом «ягуаре». Потом она отстала. Через три четверти мили после того, как мы свернули с бульвара, наш джип проехал мимо каменных воротных столбов — мне всегда казалось, что именно такие должны стоять при въезде в Форт-Нокс. Пайк съехал на обочину и выключил зажигание.

Было так тихо, что стук двигателя походил на щелчки пальцами. Пайк вышел из джипа и направился к воротам. Они были черными, изысканно украшенными и железными. И весили никак не меньше, чем «корвет». В центре ворот красовался герб с перекрещенными шпагами. Кончики шпаг были слегка загнутыми. Иногда я тоже чувствую себя слегка загнутым. Возможно, в этом есть некий фаллический символ.

Я вылез из машины, осторожно приоткрыв дверцу, как в те годы, когда был еще совсем мальчишкой и старался двигаться бесшумно, чтобы совершить очередную проделку. Место, куда мы приехали, производило именно такое впечатление.

Восьмифутовая каменная стена высилась по обе стороны от ворот. Она заросла плющом и уходила вдоль улицы в обе стороны, насколько хватало глаз, и скрывалась за изгибами холмов. Перед стеной и за ней росли эвкалипты, падуболистные дубы и оливковые деревья. Старые деревья. Сучковатые и искривленные, давно укоренившиеся и спокойные. Я подошел к воротам и остановился рядом с Пайком. Подъездная дорога резко уходила вверх и исчезала за холмом. Разглядеть отсюда дом было невозможно. Впрочем, из-за ворот было вообще ничего не видно. Деревья росли так густо, что создавали глубокую тень. Даже в десять утра здесь царил мрак.

— Это уже слишком. Теперь я буду постоянно носить с собой распятие и острый осиновый кол.

— «Нова» въехала сюда. Вон там за холмом находится особняк и гараж на восемь машин. Чуть дальше бассейн, а на северо-востоке теннисный корт и дом для гостей. Особняк двухэтажный. Стены окружают поместье со всех сторон. Попасть внутрь можно через эти ворота, ну… и через стену.

Я посмотрел на Пайка, тот в ответ лишь пожал плечами.

— Я немного осмотрелся.

— Похоже, ты через стену уже пробовал?

— Не без того.

— Записал номер «новы»?

— Не без того, — повторил Пайк и протянул мне листок с номером машины.

— Подозреваю, что ребята, приехавшие на «нове», не являются владельцами поместья.

— Ага. Там повсюду много парней с бычьими шеями.

Мы вернулись к джипу. Я прислонился к крылу автомобиля. Пайк не возражал.

— Домми, — сказал я.

— Ага. Меч с загнутым концом на воротах. Он называется estoque, или длина шпаги. Именно ею матадор закалывает быка.

Я посмотрел на Пайка.

— Я проверил адрес. Доминго Гарсия Дюран.

Я продолжал на него смотреть. Уголок рта Пайка дрогнул.

— Ты же говорил, что нужны улики.