Одноклассницы на миллион $ - Жукова-Гладкова Мария. Страница 3

Виталик бился в истерике. Марина, перебравшая водки, вместо того, чтобы утешить сына, начала на него орать. Виталик захлебывался слезами. Корицкая в ужасе наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой. Серафима Поликарповна взяла мальчика за руку и повела в комнату, пытаясь успокоить. Правда, это у нее плохо получалось. Ребенок ей не верил.

Самсонова налила еще по одной.

– Огурец будешь? – спросила она у Маши.

– Буду.

– За что теперь пьем?

– За решение всех проблем.

– Все они никогда не решатся, – вздохнула Марина. – Но все равно выпьем.

Подруги лихо осушили рюмки. Прожевали огурцы с хлебом.

– Ты, небось, теперь только дорогие напитки распиваешь, – заметила Самсонова. – «Мартини» там всякие да джины с тониками. Это я, как во все века русская беднота, – водочку. И иногда вермут, который двоюродный братец моего козла из Польши сюда гонит.

– А не заняться ли тебе этим Степановым? – предложила Маша. – Живет один. Детки твои для него все-таки какие-никакие, но родственники. Племянники. Хоть и троюродные. Но плевать. Пусть поможет семье брата. В особенности, если твой отправится в места не столь отдаленные.

– Нужна я ему, пожалуй. Он на таких, как ты, смотрит. У меня после двух родов ни кожи, ни рожи и два хвоста в придачу.

– Я тебе уже говорила сегодня: приводи себя в порядок. Понравишься кому – и польется на тебя золотой дождь.

Марина горько усмехнулась.

– Хоть бы капля одна этого дождя на меня капнула. Ну почему мне никто в семнадцать лет не сказал, чтобы я аборт сделала?

– Тебе все говорили, – жестоко ответила Маша. – Только ты не слушала. Вспомни. Ты думала, мы все тебе завидуем, что ты замужем, а мы нет.

Марина разрыдалась.

– Принеси сигаретку, – попросила она.

Маша сходила в коридор и вернулась с пачкой «Мальборо». Подруги закурили и встретились взглядами.

– Дура я. Дура, – вздохнула Самсонова. – Только себя наказала. Жизнь кончена, Машка. Что мне теперь осталось? Тащить этот воз. И в зной, и в холод торговать на улице. Никому я не нужна.

– Все в твоих руках, как говорит наша деловая подруга. Приведи себя в норму, и познакомим тебя с кем-нибудь. Вон у Марьянки сколько партнеров. По бизнесу, в смысле. Мне же всех кавалеров она подкидывает. Ну не подкидывает, конечно, но предоставляет возможность с ними встретиться.

– Но сама-то Марьянка до сих пор одна как перст, – заметила Самсонова, снова разливая водку. – Был там какой-то врач, потом бандит. И все. С головой в работе.

– У Марьянки слишком завышены требования. У тебя таких никогда не будет. Как, впрочем, и у меня. Нам другое надо. Мне плевать на то, есть у спонсора интеллект или нет. Был бы кошелек потолще.

– Это ты правильно мыслишь, – кивнула Марина.

– К тому же мужики не любят умных женщин, – продолжала Маша. – Не хотят на их фоне дураками казаться. А на фоне Марьянки мужики бледнеют. Зачем им это? Им нужны подруги, которые в рот смотрят, ловят каждое слово, восторгаются ими и восхищаются.

– Но вокруг Марьянки же роем вьются! – воскликнула Самсонова.

– Вьются, – согласилась Корицкая. – Но что делают-то? Комплименты говорят (заслуженно, конечно), ручку целуют, тосты за нее на всех банкетах поднимают (я много раз слышала, когда меня на эти же банкеты в роли приходящей леди приглашали). А потом Марьяночка на своем «Фольксвагене» отправляется в одиночестве домой, в свою холостяцкую, вернее, стародевическую, квартиру, а все эти бизнесмены идут трахать девок вроде меня. И содержат тоже таких, как я. Ты можешь представить Марьянку у кого-то на содержании?

Самсонова мечтательно уставилась в окно, а потом расхохоталась.

– Вот то-то и оно. Ты понимаешь, о чем я говорю. Не стремись угнаться за Марьянкой. Ни тебе, ни мне это не под силу. Да и не нужно. Пусть себе занимается своим бизнесом. Деньги зарабатывает. Потом лет в тридцать родит ребенка и будет его всем обеспечивать. Но мне такой вариант не подходит. Зачем работать, если мужики есть? Бери пример с меня.

– А меня кто-нибудь согласится содержать? С двумя детьми?

– Детки, конечно, осложнение. Но если потенциальному спонсору понравишься, то на всех хватит. У тебя же запросы в общем-то принижены. Привыкла жить в режиме экономии.

– Поможешь мужика найти?

– Помогу. Но тут лучше посоветоваться с Марьянкой. Чтобы она тебя на какую-нибудь презентацию с собой взяла или куда еще. Как себя вести – тут, конечно, я тебя проинструктирую. – Маша усмехнулась. – Под меня будешь подстраиваться. Под Марьянку бессмысленно: о бизнесе ты разговаривать все равно не сможешь. И не научишься за неделю, даже если Марьянка согласится давать тебе уроки. А вот глазами хлопать и поддакивать – это несложно.

– Как не смогу о бизнесе? – пьяно расхохоталась Самсонова. – Я большой специалист по торговле конфетами. Хорошо изучила уличную систему. Как конфетку туда, конфетку сюда перекинуть – тут я уже кого угодно обставлю.

На кухне снова появилась Серафима Поликарповна.

– Давай потише, – сказала она на удивление ровным тоном. – Виталик только что заснул. И хватит пить. С твоей-то наследственностью.

– Слушай, мать, а зачем ты в таком случае от нашего папани меня рожала? Зачем подарила мне подобную наследственность? Нашла бы нормального, с тугим кошельком, с руками, растущими не из задницы, как у папочки, чтобы обеспечивал и тебя, и меня, а мы не считали бы копейки?

Серафима Поликарповна побагровела и заорала на два тона выше, чем в момент своего первого появления:

– Как ты смеешь такое говорить матери, неблагодарная тварь?! Мы с отцом тебя на ноги поставили, одевали, обували. И вот спасибо. Отец не тот у нее, мать не та. Ты на себя посмотри. За кого ты замуж вышла? Детей нарожала. Нищету наплодила. Ими не занимаешься. Я вместо того, чтобы спокойно отдохнуть на старости, с двумя твоими нянчусь, готовлю, стираю, а ты…

Из комнаты снова послышался плач Виталика. Серафима Поликарповна махнула рукой и бросилась к внуку.

Марина опять налила водки. Бутылка закончилась.

– Не волнуйся, у меня еще есть, – сказала она. – И можем Марьянке позвонить, чтобы она по пути купила.

– Марьянка пить не будет, – заметила Корицкая, которой алкоголь уже ударил в голову. – Она же за рулем.

– Нам купит. И, кстати, родственнику можно звякнуть, чтобы тоже привез. Он собирался заехать. Я Андрюху имею в виду. Он звонил несколько раз.

– А ему чего надо? – спросила Маша.

– Славку искал. Вначале позвонил позавчера вечером. Славка же две ночи не ночевал. Я тогда ответила, что пока его нет, где – не знаю, и это меня мало волнует. Он просил передать, чтобы Славка ему перезвонил, когда появится. Ну, я записку под дверью положила. Утром смотрю – не приходил. Я же вчера работала, так что утром понеслась на точку, особо не беспокоилась. Он уже много раз нажирался и оставался у своих приятелей-алконавтов.

– А чего это ты сегодня так дернулась? Ну, два дня не ночевал. Ну и что? Для нормального мужика, конечно, это необычно, но для твоего-то, по-моему, в порядке вещей.

Марина пожала плечами.

– Трудно объяснить. Понимаешь, Андрюха вчера еще днем звонил – с матерью разговаривал. Потом снова позвонил вечером. На меня нарвался. Я злая, как черт, была, замерзла здорово, да и оборот маленький был. Я наорала на него. Андрюха тоже разозлился, сказал, что Славка вез ему что-то и не довез. Заявил, что потребует с нас компенсацию. И больше никогда не будет подкидывать Славке халтуру.

– А он часто ему халтуру подкидывает?

– Да какая это халтура! – воскликнула Марина. – Посылает куда-то съездить, одно забрать, другое привезти. Разгрузить что-то. Мелочь какая-то. Расплачивается в основном своим вермутом. Иногда деньги какие-то дает. Но до меня они не доходят.

– Давай выпьем за деньги, – предложила Корицкая. – Чтобы они у нас всегда водились.

– Хороший тост, подруга.

Девушки съели еще хлебушка, разрезали напополам последний огурец.