Вторая родина - Верн Жюль Габриэль. Страница 46
Глава XVI
Взволнованные обитатели Скального дома вошли в большой зал. Несмотря на тревожную новость, сообщенную Жаком, все радовались оттого, что Жак жив и он дома! А это — главное.
Между тем можно ли себе представить событие более тревожное!.. На берегах Новой Швейцарии появились дикари! Значит, дымок, замеченный Уолстоном дважды — с бота «Элизабет», недалеко от устья реки Монтроз, и с вершины горы, — на самом деле вился над их лагерем, разбитым где-то на восточном побережье.
Жак просто падал от усталости. Он прежде всего немного передохнул, собрался с силами. Только тогда все уселись за стол, и он стал рассказывать.
— Простите меня, дорогие родители, за огорчение, которое я вам причинил. Меня захлестнул охотничий азарт во время погони за маленьким слоненком… Я не хотел слышать криков Уолстона и Эрнста, призывающих меня вернуться. Это чудо, что я остался цел и невредим. Мою неосторожность и бездумную неосмотрительность оправдывает лишь одно: благодаря преследованию слонов я узнал о дикарях, и теперь мы сумеем подготовиться к серьезной обороне, если туземцы продвинутся к Земле обетованной и обнаружат Скальный дом.
…Так вот. Я стал углубляться в лесную чащу, преследуя трех слонов, хотя, честно говоря, совершенно не представлял себе, как завладеть детенышем.
Слон и слониха топали неспешно, прокладывая дорогу среди кустарников и не подозревая, что их преследуют. Правда, я старался двигаться осторожно, не выдавая себя и не думая о том, куда заведет меня эта безрассудная затея и как я возвращусь назад. Буланка, словно поняв мой замысел, неслышно бежала следом. Какая-то непреодолимая сила толкала меня вперед, и я продолжал углубляться в лес, думая только о том, как отвлечь слоненка. Если попытаться убить слона и слониху, то сколько придется употребить пуль?! И единственное, чего бы я в таком случае добился — это возбудил бы ярость животных и обратил ее против себя…
Так прошло часа два. Я все глубже уходил в лес, потеряв счет времени и ориентиры, не заботясь о том, как найду господина Уолстона и Эрнста, в какую поверг я их тревогу своим исчезновением и скольких трудов будут стоить им поиски. Но постепенно я стал осознавать свое положение и с ужасом обнаружил, что прошел целых два лье, так ничего и не добившись. Благоразумие, хоть оно появилось слишком поздно, заставило меня повернуть назад, тем более что семья слонов со спокойным достоинством продолжала шествовать вперед, не думая останавливаться.
Около четырех часов пополудни я заметил, что лесная чаща поредела, стали попадаться светлые лужайки и широкие поляны. Замечу, кстати: чтобы скорее всего достичь пика Йоханна Церматта, надо идти напрямик к юго-востоку.
— Из записки Эрнста, — вставил Церматт, — мы узнали, что вершину назвали моим именем…
— Да, отец, — подтвердил Эрнст, — и это предложение господина Уолстона.
— Но, мой друг, это так естественно, — сказал Уолстон, — что самая высокая вершина Новой Швейцарии названа именем главы семейства первых поселенцев.
— Оставим сейчас в покое пик Йоханна Церматта, — засмущался Церматт, крепким рукопожатием выражая признательность Уолстону. — Продолжай свой рассказ, Жак. Так где же дикари?
— Они уже недалеко, — ответил Жак.
— Недалеко? — испугалась госпожа Уолстон.
— Недалеко в моем рассказе, а в действительности они находятся от Скального дома на расстоянии добрых десяти лье.
Ответ в некотором смысле всех успокоил, и Жак продолжал:
— Оказавшись на широкой поляне посреди хвойного леса, я стал располагаться на отдых, твердо решив повернуть назад. Но увидел, что слоны тоже остановились. Я с трудом сдерживал Буланку, она так и рвалась вперед, чтобы броситься на животных. Наверное, этот уголок леса — постоянное местопребывание слонов. Меж высоких зарослей протекал ручей, и животные стали утолять жажду, набирая воду хоботом.
Когда я увидел этих великанов спокойными и беспечными, во мне снова проснулся охотник. Непреодолимое желание захватить слоненка просто захлестнуло меня, и я решил застрелить родителей — слона и слониху, даже если придется использовать все мои пули. А может быть, думал я, понадобится всего два метких выстрела. Какой охотник не верит в счастливый выстрел? Я совершенно не думал о том, как захвачу слоненка, каким образом доставлю в Скальный дом… Приложившись к ружью, заряженному пулями, я выстрелил раз… другой. Но, увы, если пули и задели толстокожих, то очень легко; они лишь тряхнули ушами и продолжали освежаться водой из ручья как ни в чем не бывало. Сделав последний глоток, они пошли прочь, не повернув даже головы в сторону, откуда прозвучали выстрелы, не обратив никакого внимания на лай собаки. И прежде чем я успел выстрелить в третий раз, они стали удаляться, причем с такой быстротой, почти галопом, что мне пришлось отказаться от мысли о преследовании.
Эти великаны какое-то время мелькали среди деревьев, ломая кусты и ветви, и очень скоро вовсе исчезли.
Теперь передо мной встала задача, как вернуться обратно, и прежде всего требовалось определить, в каком направлении идти.
Солнце стремительно склонялось вниз, лес окутывал мрак. Я знал, что надо идти на запад. Но держаться левее или правее? Ничто не могло мне это подсказать. Ведь у меня нет компаса Эрнста, и я не умею свободно ориентироваться в лесу, этой способностью наделен мой брат, но только не я. Словом, я оказался в страшном затруднении…
Потом мне пришла в голову мысль возвратиться по своим следам, а еще лучше, по следам слонов. Но когда я посмотрел на землю, то увидел столько разных отпечатков лап всевозможных животных!.. Да к тому же с каждой минутой в лесу становилось все темнее…
Издалека послышались трубные звуки. По-видимому, у этого ручья поздним вечером собираются слоны, подумал я.
Я понимал, что найти дорогу смогу только с наступлением дня, и даже Буланка, с ее собачьим инстинктом, помочь мне не сможет.
Целый час брел я наугад, не зная, приближаюсь к побережью или удаляюсь от него. О дорогая мама, как я проклинал себя за безрассудство и беспечность! Мысль, что господин Уолстон и Эрнст ищут меня по всему лесу, не решаясь бросить здесь одного, приводила меня в отчаяние. По моей вине они опаздывают в Скальный дом, а как встревожит это всех, не встретивших нас в срок, указанный в записке Эрнста… Сколько волнений, какое напряжение перенесли господин Уолстон и Эрнст, и все по моей вине…
— Да, мое дитя, ты виноват, — сказал отец. — Если ты не подумал о себе, то о них… и о нас… должен был подумать.
— Отец прав, — тихо сказала госпожа Церматт, целуя сына. — Ты поступил очень опрометчиво и мог поплатиться жизнью. Но… слава Богу, что остался цел и невредим…
— Я продолжаю, — сказал Жак, — и подхожу к той части рассказа, когда положение мое стало совсем отчаянным. Ибо до сих пор никакая серьезная опасность мне не угрожала. Ведь благодаря ружью я мог добыть себе пропитание и, держа направление вдоль берега, рано или поздно дошел бы до Скального дома. Конечно, в этой части острова полно хищных зверей, но я надеялся в случае нападения выйти победителем, так бывало уже не раз.
Я по-прежнему негодовал на самого себя и мучился от мысли, что мои спутники где-то в это время пытаются напасть на мои следы. По всей вероятности, думал я, они тоже пробираются через эту восточную часть леса, такого заросшего, и могут быть где-то недалеко от меня. Хуже всего, что наступила темная, непроглядная ночь, и самое разумное сейчас — остановиться и разжечь костер. Огонь могут заметить господин Уолстон и Эрнст, а с другой стороны, он отпугнет хищников, рычащих где-то совсем рядом. Я еще несколько раз громко крикнул, поворачиваясь на все четыре стороны. Но никакого ответа не последовало. Затем сделал последнюю попытку — несколько раз выстрелил в воздух и не услышал ответного выстрела.