Болид - Верн Жюль Габриэль. Страница 3

У уроженки Нью-Джерси мисс Аркадии Уокер остались только дальние родственники. Свободная в своих действиях, независимая благодаря значительному состоянию, наделенная беспокойным духом, присущим юным американкам, она вела образ жизни, соответствующий ее вкусам. Уже много лет подряд она путешествовала, побывала во многих европейских странах и находилась в курсе всего, что происходило и о чем судачили в Париже, Лондоне, Берлине, Вене или Риме. Свои впечатления от увиденного или услышанного во время своих бесконечных паломничеств мисс Аркадия Уокер могла обсудить с французами, англичанами, немцами и итальянцами на их родном языке. Образование ее отличалось большой основательностью, о чем позаботился в свое время уже отошедший в мир иной опекун. Она обладала и деловой жилкой и распоряжалась своим состоянием с тонким пониманием собственных интересов.

Всё, что сказано о мисс Аркадии Уокер, может быть симметрично (это слово вполне уместно) отнесено к мистеру Сету Стенфорту. Такой же свободный, такой же богатый, так же любивший путешествовать, объездивший целый свет, он почти не жил в Бостоне, своем родном городе. Зимы он проводил в Старом Свете, посещал великие столицы, где и познакомился со своей отчаянной соотечественницей. Летом же возвращался на родину, курорты которой служили местом встреч для семей зажиточных янки. Здесь он вновь встретился с мисс Аркадией Уокер. Одни и те же стремления сблизили двух молодых и отважных существ, которых собравшиеся на площади зеваки, особенно женского пола, считали просто созданными друг для друга. И правда, оба они были жадными до путешествий, оба спешили перенестись туда, где случались политические или военные перипетии, возбуждавшие всеобщий интерес. Не приходится удивляться, что мистер Сет Стенфорт и мисс Аркадия Уокер постепенно пришли к мысли соединить свои судьбы, что ни в коей мере не должно было внести изменения в их привычки. Отныне вместо двух кораблей, плывущих рядом, появится один, если на то можно надеяться, — великолепно построенный, хорошо оснащенный и оборудованный для плавания по вселенским морям.

Нет, вовсе не спорный вопрос и не судебный процесс привели Сета Стенфорта и мисс Аркадию Уокер к мировому судье этого города. Отнюдь! Выполнив все законные формальности, требуемые компетентными властями Массачусетса и Нью-Джерси, они назначили встречу в Уэйстоне в этот самый день (27 марта), [10] ровно в семь минут одиннадцатого, чтобы совершить действие, которое, по мнению людей знающих, является самым важным в человеческой жизни.

После того как мистер Сет Стенфорт и мисс Аркадия Уокер представились мировому судье так, как мы описали выше, мистеру Проту не оставалось ничего другого, как спросить у путешественника и путешественницы, что именно привело их к нему.

— Сет Стенфорт желает стать мужем мисс Аркадии Уокер, — ответил один.

— А мисс Аркадия Уокер желает стать женой Сета Стенфорта, — добавила другая.

Магистрат склонился перед женихом и невестой в поклоне и произнес:

— Я всецело в вашем распоряжении, мистер Стенфорт, и в вашем, мисс Аркадия Уокер.

В свою очередь оба отвесили поклон.

— Когда вам будет угодно провести церемонию бракосочетания? — продолжил мистер Джон Прот.

— Немедленно! Если вы свободны, — заявил Сет Стенфорт.

— Поскольку мы покинем Уэйстон, как только я стану миссис Стенфорт, — добавила мисс Аркадия Уокер.

По некоторой неторопливости в поведении мистера Прота можно было заметить, что он, а вместе с ним и весь город, сожалеет, что не в состоянии надолго удержать у себя эту очаровательную пару, которая удостоила их присутствием.

Он произнес:

— Я полностью в вашем распоряжении.

И отошел на несколько шагов, приглашая войти в дом.

Но в этот момент мистер Сет Стенфорт спросил:

— А разве необходимо, чтобы мисс Аркадия Уокер и я спешивались?

— Вовсе нет, — заявил мистер Прот. — Можно вступать в брак как конным, так и пешим.

Очень трудно встретить более покладистого магистрата, даже в такой своеобразной стране, как Америка!

— У меня к вам только один вопрос, — продолжил мистер Прот. — Выполнили ли вы все необходимые формальности, предписываемые законом?

— Выполнили, — ответил Стенфорт.

И он протянул судье двойное разрешение, составленное в надлежащей и должной форме в канцеляриях Бостона и Трентона после уплаты налогового сбора.

Мистер Прот взял бумаги, водрузил на нос очки в золотой оправе, внимательно прочел документы, составленные в полном соответствии с законом и снабженные официальной печатью, и сказал:

— Ваши документы в порядке, и я готов выдать вам брачное свидетельство.

Не стоит удивляться тому, что любопытные, число которых значительно возросло, толпились вокруг пары, став невольными свидетелями союза, скрепляемого в условиях, способных в любой другой стране показаться немного странными. Впрочем, подобное обстоятельство не только не смущало новобрачных, но и не вызывало у них неудовольствия.

Мистер Прот вернулся на крыльцо и громко, чтобы все могли услышать его слова, сказал:

— Мистер Сет Стенфорт, согласны ли вы взять в жены мисс Аркадию Уокер?

— Да.

— Мисс Аркадия Уокер, согласны ли вы взять в мужья мистера Стенфорта?

— Да.

Магистрат на несколько секунд задумался, а затем серьезно, словно фотограф, собирающийся произнести сакраментальные слова «Спокойно, снимаю!», продолжил:

— Мистер Сет Стенфорт из Бостона и мисс Аркадия Уокер из Трентона, объявляю вас мужем и женой!

Супруги подвинулись ближе друг к другу и взялись за руки, словно скрепляя только что совершившийся акт бракосочетания.

Затем Сет Стенфорт вынул из бумажника купюру достоинством в 500 долларов и протянул ее судье со словами:

— За ваши труды.

Миссис Стенфорт вынула такую же банкноту и произнесла:

— В пользу бедных.

Затем оба, поклонившись судье, который также почтительно склонился перед ними, отпустили поводья. Лошади тут же сорвались с места и стремительно поскакали в сторону предместья Уилкокс.

А мистер Прот проговорил с видом философа, каким и был на самом деле:

— Нет, я положительно прихожу в восторг от того, насколько легко в Америке вступить в брак! Почти настолько же, как и развестись…

Глава вторая,

^{в которой читатель попадает в дом мистера Дина Форсайта и знакомится с его племянником Фрэнсисом Гордоном и горничной Митс}

— Митс… Митс!

— Господин Фрэнсис?

— Куда же подевался дядя Дин?

— Вот уж не знаю, господин Фрэнсис!

— Может, он заболел?

— Нет, насколько мне известно, но если так будет продолжаться, то наверняка заболеет!

Такими вот вопросами и ответами обменивались молодой, двадцатитрехлетний, человек и старая, шестидесятипятилетняя, женщина в столовой дома по Элизабет-стрит в том самом городе Уэйстоне, где только что был заключен самый оригинальный брак на американский манер.

Этот дом по Элизабет-стрит принадлежал мистеру Дину Форсайту. Ему было пятьдесят пять лет, и он выглядел на свои годы. У Дина Форсайта была большая голова, растрепанные волосы, маленькие глазки, прятавшиеся за очками с очень толстыми стеклами, слегка сутулые плечи, мощная шея, дважды охваченная галстуком, который поднимался до самого подбородка. Он носил мятый широкий редингот, [11] болтавшийся жилет с никогда не застегивавшимися нижними пуговицами, слишком короткие брюки, едва закрывавшие чересчур широкие туфли, колпак с кисточками, спускавшимися назад на седеющую шевелюру. Его морщинистое лицо было гладко выбрито, а не заканчивалось обычной для обитателей Северной Америки острой бородкой.

Таков был мистер Дин Форсайт, о котором говорили его племянник Фрэнсис Гордон и Митс, старая служанка, утром 3 ноября. [12]