Другая Вселенная - Чандлер (Чендлер) Бертрам. Страница 17

— Может быть, на борту корабля находилось нечто такое, что сработало как катализатор? — проговорила Соня. — Помните, Вы говорили о пророческих снах пассажиров? Что могло напугать людей настолько, что они отказались подниматься на борт? Может быть, они видели… то, что сейчас видим мы? Эту вечную ночь, холод, смерть? Райновский институт проводил специальные исследования — латентные телепатические способности встречаются куда чаще, чем проявленные. А предвидение и дальновидение сродни телепатии. Другие паранормальные способности менее изучены, но я уверена, там та же картина. Потом, до сих пор мы вспоминали только случаи исчезновения. А когда нечто появлялось там, где не могло появиться? Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Что именно выбросило нас из нашей Вселенной? Аппаратура мистера Рэнфрю? Ваша антигравитационная система? Или тот безумный дух, который вселился в Кэрен Шмидт?

— Кто знает, — вздохнул Граймс. — На мой взгляд, эта теория кажется притянутой за уши, но…

— За уши? — возмутилась она. — Сколько времени мы уже болтаемся в этой пустоте, и у вас хватает совести обвинять меня в изобретении бессмысленных теорий!

— Я бы не стал говорить об абсолютной пустоте, — покачал головой коммодор. — Создается впечатление, что это место обладает неким… магнетизмом. Да, именно так. Некое поле, которое втягивает в себя корабли, людей… А поле не может существовать само по себе. Нужен носитель.

— Возможно, Джон. Эти бедняги… не думаю, что «Уарата» пытался перебраться из одной Вселенной в другую. В отличие от нас.

— Да… Мы оказались не в пример более подготовленными…

Граймс замолчал: в его наушниках тихо, но настойчиво запищал зуммер. Лейтенант Суинтон вышел на связь.

Выслушав краткий отчет капитана, Суинтон сказал:

— Не хочу вас торопить, сэр, но мистер Мэйхью только что сообщил, что уже несколько минут получает какие-то сигналы. Очень слабые — он их едва слышит, но все-таки…

— Но все-таки мы уже не одни, — подытожил Граймс и переключился на внутренний канал связи. Эфир немедленно загудел. Предметом дискуссии были поршни, клапаны, топки и паровые котлы. Коммодор вызвал Джонса, доктора и инженеров и приказал им возвращаться. Ждать пришлось долго: неутомимые исследователи забрались глубоко в недра корабля. В качестве сувениров каждый прихватил по куску каменного угля. На их месте Граймс взял бы что-нибудь более полезное — пару книг из библиотеки или рояль из кают-компании взамен синтезатора… Граймс посмотрел на капитана.

— Это ведь не воровство, — пробормотал он, словно тот мог услышать его мысли. — Я знаю, Вы бы не отказались сделать подарок товарищу по несчастью…

— Простите, сэр? — спросил Джон.

— Нет, ничего. Возвращаемся домой — и посмотрим, что там творится.

Глава 16

Едва выбравшись из шлюза, Граймс поспешил в рубку. Он даже не стал вылезать из скафандра, лишь снял шлем.

— Мэйхью поймал четкие сигналы, сэр, — вместо приветствия выпалил Суинтон, едва коммодор вошел.

— Отлично. Он может определить направление?

— Говорит, что пока не может. Но Вы же знаете Мэйхью. Пока его не припрешь к стенке, он двух слов не скажет.

Коммодор поглядел на экран радара, потом на масс-индикатор. По-прежнему ничего. Возможно, новый объект еще слишком далеко? Для псиоников, как известно, расстояния не существует.

Граймс поднял микрофон интеркома, потом положил его назад.

— Зайду-ка я к нашему «слухачу», — сказал он. — Суинтон, если что-нибудь произойдет — свяжитесь со мной немедленно.

Он кивнул Соне, и она последовала за ним.

Как всегда, до Мэйхью было невозможно достучаться — обычным способом. Граймс уже привык к этому, а поэтому, постучав для приличия и выждав минуту, отодвинул в сторону дверь и вошел внутрь. Мэйхью сидел в своем кресле к ним спиной, сложившись пополам и обхватив колени руками. На столе, заваленном самым разнообразным хламом, возвышался аппарат, увенчанный прозрачным цилиндром. Это и был пресловутый псионический усилитель, или «мозги в желе» — препарированный мозг живой собаки, плавающий в питательном растворе. Граймс поежился. И от этого сморщенного, пульсирующего куска биомассы зависела их связь с окружающим миром!

Обернувшись, он устремил на вошедших рассеянный взгляд.

— А, это Вы… — его глаза наконец сфокусировались на коммодоре. — Чем обязан, сэр?

— Пришел взглянуть, как у Вас дела, Мэйхью. Можете говорить… гхм… оставаясь на связи?

— Конечно, сэр.

— Отлично. Что за сообщение Вы приняли?

Мэйхью мучительно наморщил лоб.

— Это не сообщение, сэр. Это скорее образы, чувства… очень сильные, яркие, но не адресованные кому-то… вернее, вообще никому не адресованные.

— Гхм. А что это за образы?

— Это… похоже на сновидения.

— Вы можете определить, кто видит эти сны? Человек? Гуманоид? Или…

— Человек. Вернее, люди. Причем их довольно много.

Соня обернулась к Граймсу.

— Джон, я понимаю, что это невозможно… Но это значит, что люди с «Уарата» еще живы, их можно спасти… Что им снится, Мэйхью? Холод, темнота, одиночество?

— Нет, мисс Веррилл. Им снятся очень приятные сны. О солнечном свете и… о любви…

— На борту «Уарата»…

— Эти люди не с «Уарата». Там действительно никто не уцелел. Там только мертвые тела — холодные, высохшие… Они умерли мгновенно.

— Откуда Вы знаете?

— Есть правило: если на планету высаживается партия, псионик обязан держать с ней связь… или хотя бы просто «слушать». Вот я и «слушал». Для начала «прослушал» все помещения, а потом… То, что Вы рассказали о последнем рейсе «Уарата» — это очень любопытно…

— Гхм.

— Какое-то время я «слышал» только Вас, доктора… ну, и всех остальных. А потом появились другие сигналы — не с «Уарата». Они становятся все более четкими — но устойчивой связи по-прежнему нет. Бывает, что телепатам трудно настроиться друг на друга, но тут все иначе. Такое впечатление, что они приближаются.

— Хотел бы я знать, черт возьми, кто к кому приближается! — пробормотал Граймс и, увидев в глазах телепата вопрос, покачал головой. — Простите, это я сам с собой. Мы до сих пор не знаем, какова наша абсолютная скорость и движемся ли мы вообще. Относительно «Уарата» мы неподвижны. Но кто может сказать, что именно произошло, когда мы заглушили двигатели? Мы остановились? Или просто притормозили?

— Я не разбираюсь в навигации, сэр, — чуть обиженно сказал Мэйхью.

— Боюсь, здесь уже никто ни в чем не разбирается… Простите, я Вас перебил.

— Ничего страшного. Сначала я даже не мог поймать четких образов — они наплывали друг на друга, как в полудреме… он умолк, взгляд снова стал рассеянным. — Погодите… кажется, кто-то «выделился». Так… Голубое небо, в нем плывут облака — белоснежные, легкие… Речка… берега заросли высокой травой… и… я сижу на невысоком обрыве, среди деревьев… солнце припекает, на воде играют блики, и ветер доносит запах свежего сена… — телепат мотнул головой и с неловкой усмешкой посмотрел на Граймса. — Я до сих пор не знал, что такое «сено». Чего только не узнаешь из чужих снов…

Он вздохнул.

— На деревьях щебечут птицы… а я только что раскурил трубку и сижу с удочкой в руках. Я смотрю на воду — там покачивается мормышка, которую я сам изготовил. Плывет, словно пританцовывает… а вокруг мелькают солнечные блики. Я знаю, что должно произойти: форель выскочит из воды и схватит наживку. Но это не самое главное. Мне некуда торопиться. Я совершенно счастлив… О… Какая-то неясная тревога… Я не понимаю, чем она вызвана. Но я должен спешить. Я должен проснуться, иначе случится что-то ужасное, что-то непоправимое…

— Забавно, — проговорил коммодор. — Вы когда-нибудь были на Земле, Мэйхью?

— Нет, сэр, — телепат уже пришел в себя, только моргал чуть чаще.

— Вы знаете, что такое «мормышка»?

— Мормышка, сэр?

— Да, Вы только что ней говорили.