Bacca Железнова (второй вариант) - Горький Максим. Страница 2

(Стоит среди комнаты, думает, щёлкает пальцами, щупает карман. Железнов - в халате, растрёпанные курчавые волосы, щёки, подбородок давно не бриты, толстые седые усы.)

В а с с а. Только что встал или спать собираешься?

Ж е л е з н о в. Что тебе надо?

В а с с а (плотно притворяя дверь в комнату Анны Оношенковой). Не кричи. Не страшен.

(Железнов возвращается к двери.)

В а с с а (обошла его, притворила и эту дверь). Обвинение твоё утвердил прокурор.

Ж е л е з н о в (схватился за спинку стула). Не верю! Врёшь.

В а с с а (спокойно). Утвердил.

Ж е л е з н о в. Я ему, подлецу, девять тысяч в карты проиграл. Я намекал ему... Ещё одиннадцать дал бы...

В а с с а. На днях получишь обвинительный акт, после этого арестуют тебя, в тюрьму запрут.

Ж е л е з н о в. Пожадничала ты, пожадничала! Мало следователю дала. И Мельникову, видно, мало. Сколько дала, скажи?

В а с с а. За растление детей полагается каторга.

Ж е л е з н о в (сел, мотает головой, говорит глухо). А ты - рада?

В а с с а. У тебя дочери - невесты. Каково для них будет, когда тебя в каторгу пошлют? Кто, порядочный, замуж их возьмёт? У тебя внук есть, скоро ему пять лет минет. Лучше бы тебе, Сергей, человека убить, чем пакости эти содеять!

Ж е л е з н о в. Тебя убить следовало, вот что! Убить, жестокое сердце твоё вырвать, собакам бросить. Замотала ты меня, запутала. Ты...

В а с с а. Не ври, Сергей, это тебе не поможет. И - кому врёшь? Самому себе. Не ври, противно слушать. (Подошла к мужу, упёрлась ладонью в лоб его, подняла голову, смотрит в лицо.) Прошу тебя, не доводи дело до суда, не позорь семью. Мало о чём просила я тебя за всю мою жизнь с тобой, за тяжёлую, постыдную жизнь с пьяницей, с распутником. И сейчас прошу не за себя - за детей.

Ж е л е з н о в (в страхе). Что ты хочешь, что тебе надо? Что?

В а с с а. Ты знаешь.

Ж е л е з н о в. Не быть этому! Нет...

В а с с а. Хочешь, на колени встану? Я! Перед тобой!

Ж е л е з н о в. Отойди. Пусти! (Пробует встать.)

В а с с а (нажала руками плечи его, втиснула в кресло). Прими порошок.

Ж е л е з н о в. Уйди...

В а с с а. Подумай - тебе придётся сидеть в тюрьме, потом - весь город соберётся в суд смотреть на тебя, после того ты будешь долго умирать арестантом, каторжником, в позоре, в тоске - страшно и стыдно умирать будешь! А тут - сразу, без боли, без стыда. Сердце остановится, и - как уснёшь.

Ж е л е з н о в. Прочь... иди! Пускай судят. Всё равно.

В а с с а. А - дети? А - позор?

Ж е л е з н о в. В монастырь попрошусь. Пускай постригут. В схимники. Под землёй жить буду, а - буду!

В а с с а. Глупости говоришь. Прими порошок!

Ж е л е з н о в (встаёт). Не... не приму. Ничего от тебя не приму...

В а с с а. Прими добровольно.

Ж е л е з н о в. А то - что? Отравишь?

В а с с а. Сергей, вспомни о дочерях! Им жить надо. За пакости отцов дети не платят.

Ж е л е з н о в. А за матерей?

В а с с а. Бессмысленное сказал. Пойми, Сергей, я на суде молчать не стану. Я расскажу, как ты привозил в мой дом гулящих девок, как распутничал с ними, показывал гулящим-то Наталью с Людой, скажу, как учил их вино пить...

Ж е л е з н о в. Врёшь! Это Прохор, брат твой, учил, Прохор.

В а с с а. Людмилку напугал, и оттого она вроде слабоумной, учиться не может, ни к чему не способна.

Ж е л е з н о в. А Наталья - вся в тебя, вся!

В а с с а. Так вот знай: всё скажу суду и людям!

Ж е л е з н о в (встал, рычит). Отойди! Страшно глядеть на тебя. Пусти. (Оттолкнул её, идёт к двери.)

В а с с а (за ним). Прими порошок, Сергей...

Ж е л е з н о в. Нет! (Вышли. В двери - Лиза, в руках её - поднос, на нём несколько штук разнообразных замков. За нею - Прохор Храпов с большим амбарным замком в руке.)

П р о х о р (угрюмо). Из-за чего грызлись?

Л и з а. Не знаю. Слышала только, что она уговаривала его порошок принять.

П р о х о р. Какой порошок?

Л и з а. Наверное - лекарство.

П р о х о р. Какое лекарство?

Л и з а. Откуда мне знать - какое?

П р о х о р. Ну, и дура! Сергею никаких лекарств не требуется. Он здоров, как верблюд. Мы с ним до четырёх утра, всю ночь девятку ловили и коньяком питались.

Л и з а. Содовый порошок, может быть.

П р о х о р. Ещё раз - дура! Коньяк соды не требует. Чего торчишь? Поставь замки на стол. Ничего не видишь, не знаешь. За что тебе подарки дарю?

Л и з а. Подарили вы мне! Скоро всем виден будет подарок ваш.

П р о х о р. Лучше - я, чем Пятёркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей цена.

Л и з а. Солнцу?

П р о х о р. Креслу, подарок мой сестре. Солнце ничего не стоит. Погоди-ка! Ты что это? Шутки шутить? Ты не забывайся однако! Солнцу! Избаловала тебя сестра, как старая девка - кошку. Ступай к чертям! (Разглядывает бумаги на столе, чихает. Поёт на "шестый глас" (церковное песнопение - Ред.)

Под вечер осенью ненастной

В пустынных дева шла местах

И тайный плод любви несчастной

Держала...

Н а т а л ь я (входит). Какой хороший день...

П р о х о р. Ещё ничего не известно, день только начался. Ты что росомахой такой бегаешь? Не причёсана... растрёпа!

Н а т а л ь я. Знаешь - решили судить отца.

П р о х о р (испуганно). Кто сказал?

Н а т а л ь я. Евгений Мельников.

П р о х о р (сел). Ах, чёрт... Не отвертелся, капитан. Вот те и Железновы! Вот те и Храповы, старинна честн`ая фамилия! Дожили! Довёл капитан наше судно. Ой, будет срама! По смерть всем нам срама хватит.

Н а т а л ь я. Может, оправдают?

П р о х о р. Не в этом дело! Дело в суде, в позоре. И, наверное, засудят. Теперь такая мода: ежели богат, значит - виноват. Несчастные люди - богатые! Ты пойми - не столько капитана Железнова судить будут, сколько нас, Храповых.

Н а т а л ь я. Ничего нельзя сделать?

П р о х о р. В Америку бежать, куда все жулики скрываются.

Н а т а л ь я. А - подкупить суд?

П р о х о р. Делали. Сестра не одну тысячу посеяла, чтобы скандал этот погасить. Полиции дано, следователю - дано. Не вышло, значит. Теперь мне городским головой - не быть, тебе с Людмилой женихов своего круга - не найти, даже и с приданым вашим. Запачкал вас папаша - сукин сын, проходимец! Эх, идиётка...

Н а т а л ь я. Мать?

П р о х о р. Ну да.

Н а т а л ь я. Она - не идиотка.

П р о х о р. А на кой чёрт лезла замуж за капитана этого? Почти на двадцать лет старше её.

Н а т а л ь я. Вы уговаривали. Он приятель ваш.

П р о х о р. Я, я? Я - человек... не от мира сего! Да, я добродушный. Артист в натуре. Я, молодой, мечтал в оперетке комиков играть. А он... по морям плавал! Эка важность! Мало ли дерьма по морям-то плавает!

Н а т а л ь я. Она его любила?

П р о х о р. А поди ты к чёрту! Это не любовь, ежели от своего стада девка отбивается. Это - безумство! Ежели дворяне на цыганках, на актрисах женились - это нашему сословию не пример, не указ!

В а с с а. Кто это тебе не указ?

П р о х о р. Мы тут с Натальей...

В а с с а. Вижу, что тут и с Натальей.

П р о х о р. Как Сергей-то?

В а с с а. Ничего. На сердце жалуется. Ната, скажи, чтоб чаю дали мне.

Н а т а л ь я. Сказали бы прямо, что мешаю...

В а с с а. Да. И - мешаешь. А чай я ещё не пила. Ты чего кричал?

П р о х о р. Закричишь! Суд-то не удалось отвести.

В а с с а. С девицами подожди говорить об этом. Сама скажу.

П р о х о р. Наталья знает. Она и сказала мне.

В а с с а. А ей - кто?

(Людмила тихонько входит.)

П р о х о р. Сын Мельникова. Напрасно девицы принимают его.

Л ю д м и л а. Он интересный, а нам - скучно! Подруги всё хворают, не ходят к нам.

В а с с а. Ты, Люда, поди-ка помоги Лизе убраться в комнатах.

Л ю д м и л а. Я хочу с тобой побыть. Что ты меня всё толкаешь куда-нибудь?