Сын планеты - Журавлев Владимир Борисович. Страница 10

— А, явился, бывший воспитатель детского сада! — рассеянно поприветствовал он меня. — Тот, который не вор и не бандит… Хотя, чем ты отличался от них на Второй Желтой, кто бы мне объяснил, э? А, ладно, не до разговоров, извини уж вора и бандита …

— Я слышал, сигнал тревоги был? — поинтересовался я вместо спора.

— Не мог ты слышать сигнала, он по внутренней сети прошел…

— А по какому поводу общая тревога? Просто так, чтоб не расслаблялись, или есть причина?

— Мои соплеменники захватили базу Седьмого заградотряда! — заявил Санго Риот гордо. — И сейчас мы будем их вышибать! Кстати, как ты прошел в разведцентр? И что тут делаешь?!

Его глаза горели восхитительным красным огнем.

— У меня подготовка для ближнего боя, — напомнил я. — Дай оружие и место в группе.

— Как ты прошел в разведцентр?!

Но оружие и место в группе я получил. С ним можно было ладить, с Санго Риотом во гневе, и это подводило к сомнениям в искренности его гнева.

План боя был прост до неприличия. Нас выбрасывают на базу в случайных местах — и вперед, в смертельную игру! Центр управления гнездами нуль-переходов находился под контролем десантников Гоэмы, поэтому выброска имела всякие …варианты. Один из неприятных — попасть под огонь своей же автоматической системы защиты. Самый хороший — попасть в центр управления и все там поломать. Правда, хороший вариант предполагал несомненное наличие и плохого — автоматическая система защиты, собственно, этот самый центр и защищала.

— Я-то пограничник! — заявил мой напарник. — Защищать Астору — мой долг и моя работа. А тебе здесь нечего делать, варвар. Иди отсюда. Здесь тебе не дадут лишнюю тарелку еды, здесь убивают.

Себя он, конечно, полагал бессмертным. Он закрыл мне переход. Накачанная фигура, высокий, естественно, рост, самоуверенная улыбочка на откормленном лице. Даже в смертельно опасной операции он не желал делиться теплым местом с чужаком. Цепной пес Асторы.

— Да, ты пограничник, — покладисто согласился я. — Вот и иди первым. А я — вторым, потому что лучше тебя в ближнем бою. Будешь беречь меня для ближнего боя, прикрывать собой. Вопросы есть?

Вопросы и активные возражения, конечно, были, но тут началась заброска, и мы попали под огонь автоматической системы защиты. Что же она не сработала против десанта Гоэмы?! Прав Санго Риот: идут иные и изобретают новые уловки. Их не остановить.

Мой напарник упал, прикрывая меня. Тактильную взрывчатку вперед — подавитесь! Дверь центра управления — вдребезги! Здравствуйте, я пришел! Оружие дергалось в моих руках, а мир поплыл куда-то, закачался. Как тогда, в крушении поезда, на далеком юге моей несчастной родины. Может, я там и есть? Может, все, что было, есть сон и бред за миг до смерти?

Как и тогда, я сумел подняться с колен. Оставшихся в живых врагов это почему-то испугало.

— Здесь я еще стою…

— Зачастил ты в госпиталь, дружок! — странно усмехаясь, заявил мне Санго Риот. — Надо бы тебя вылечить. Окончательно.

— Неважно, где я — все равно защитник Асторы, — пробормотал я невпопад. — И всегда был им…

Видимо, разум мой все еще бился в коридорах базы заградотряда.

— Конечно, ты защитник, — пряча глаза, согласился Санго Риот. — Ты … выздоравливай. Тобой сейчас доктора займутся. Очень хорошие в своем деле…

Они изучали меня, просвечивая приборами, словно не понимая, какую причиняют боль. Или, наоборот, очень хорошо понимая?

Зёгэн. В этом все дело. Тело прежнее, но лишь внешне. Может, его вообще нельзя лечить? Кто скажет? Погибла Вторая Желтая вместе с Первой, сгорела в пламени гнева Санго Риота, и нет в живых того врача, кто стал для меня Создателем.

Боль же была нескончаемой. Доктора-то могли подменивать друг друга, в отличие от меня. И тогда я заэкранировал все, что мог. Забрал остатки энергии из пояса, вынес дверь-диафрагму, и очень скоро нерушимый барьер Асторы встретил меня теплым ветром. А куда мне еще было идти?

Астора моя, светлая песня, факел прекрасный во мгле мироздания — здравствуй! Ухожу от тебя окрыленный, без сил — к тебе припадаю. Как мне без тебя? Ты — нить моей жизни, пока ты сияешь, не гаснут надежды…

Я поднялся с колен. Над скалами, над темными заповедными лесами пылали небеса Асторы. Изумрудный пожар охватил небосвод, и в нем, не теряясь, поразительно ясные, горели золотые звезды. Миг — вся цветовая симфония неба хлынула вниз, отразилась в зеркальной глади горного озера — и темные скалы заиграли бликами зеленого, синего, желтого цвета …

Воспетая в веках, заря Асторы была прекрасна, но быстротечна. Всего несколько мгновений, и темно-изумрудные небеса пронзительно засияли, просветлели почти до невидимости — и взошло светило.

Я посмотрел вниз и не смог сдержать улыбку. На чистейшем золотом песке запретного пляжа черной улиткой умостился Дом и, деловито выкинув хобот, засасывал из заповедного озера хрустально чистую воду — вместе с рыбешками.

— Дом! — окликнул я его по радиосвязи.

Дом встрепенулся, узнал — и с радостным ревом помчался ко мне. Вблизи он преобразился в строение с резным крылечком и выкинул ковровую дорожку, достаточно длинную, чтобы обувь очистилась от любой грязи. Дом был ненормально чистоплотным.

Дверь Дома несколько изменилась со времени нашей последней встречи, а именно — приобрела несокрушимость.

— Меняешься, — кивнул я на дверь. — Броней зарос. Это вы так стареете, что ли?

— Класс повысили, — откликнулся Дом, как всегда, умолчав, кто именно принимает решения по Домам. — Моему классу многое позволено. Для нас, Домов, это просто — на один день в мастерские, и порядок.

Дом замялся.

— А… э… а в каких же мастерских вас угораздило? — осторожно поинтересовался он.

Дом выглядел огорченным, насколько это можно было заметить, сидя в ванной.

— В каком смысле?

— Хозяин, вы связались со мной, не используя устройств.

— Да уж… а что, это плохо?

В молчании я поел, посмотрел планетные новости по версии народа южных морей.

— На Асторе нет законов, как вы знаете, — наконец заговорил Дом. — Но есть… традиции. Они надежней законов, потому что впитаны каждым … с песней? … с молоком матери? Их знают — и свято соблюдают. Соблюдают все. И дети. И несогласные.

— Ну и?

— На Асторе нет машин, как вы знаете. Мы, Дома, выполняем все их функции — но мы живые полноразумные особи, а иных нет. На Асторе попытка стать киборгом — кощунство. Киборг — это вызов…это оскорбление? Их существование в пространствах Асторы недопустимо.

— Почему?

— Традиции, — виновато вздохнул Дом. — Наша цивилизация уже знает, что такое восстание машинных интеллектов и тварей от машин — год ир зёгэн, если вы понимаете. Машины — угроза самому существованию Асторы.

— Но на Асторе нет наказаний в принципе, — сказал я после долгого молчания.

— Нет, — печально согласился Дом. — В последний раз киборгов просто уничтожили. Это были, кажется, туристы с Гоэмы. Встроенные блоки памяти, ночные глаза и еще кое-что по мелочи. Кстати, война с Гоэмой началась как раз из-за этого.

— Что-то я не припоминаю, чтоб на Асторе была служба безопасности. Или я ошибоюсь?

— Не ошибаетесь. Грязными делами занимаются ваши коллеги-пограничники, что следует из самого их названия.

Я пограничником не был, но что это меняло? Дом вежливо молчал.

— Что ж, — вздохнул я. — Отдых не состоялся. Пойду я отсюда?

— Мы окружены отрядом погранслужбы, — лаконично сообщил Дом.

Я взлетел в боевую стойку, не успев осознать его слов. Дом деликатно загладил вмятину от толчка моих ног. Воистину, идут иные со своими уловками! Как погранцы проникли на Астору?! Дыряв несокрушимый барьер, оказывается…

— На крыльце ваш друг, командир погранслужбы, защитник Асторы Санго Риот, — доложил Дом. — Один и без оружия. Впустить?

— Послушай, Дом, — опомнился я. — А ты-то за кого? Ведь ты же плоть от плоти Асторы!

— Мы, Дома, живем сами по себе, — сухо ответил Дом. — Традиции нам не указ. Мы подчиняемся только нашему родичу Хранилищу.