Фавориты Фортуны - Маккалоу Колин. Страница 151

Громко разрекламированного возвращения в Италию из Сардинии так и не произошло. Губернатор Сардинии, некий Луций Валерий Триарий, был старым союзником Лукулла. Он отчаянно сопротивлялся оккупации Лепида. А затем в апреле того несчастного года Лепид умер — еще в Сардинии. Его войска твердили, что умер он от разрыва сердца, тоскуя по своей умершей жене. Перперна Вейентон и сын Цинны сели на корабль и переправились из Сардинии в Лигурию, чтобы оттуда повести свои двадцать тысяч пехоты и полторы тысячи кавалерии по Домициевой дороге в Испанию к Квинту Серторию. С ними был Луций, средний сын Лепида.

Старший, Сципион Эмилиан, оказался самым компетентным в военном деле. Некоторое время он держался с повстанцами в Альба Лонга, но в конце концов был вынужден сдаться. Получив приказ Сената, Катул казнил его.

Поскольку от Лепида не приходило никаких известий, Брут держал два своих легиона в Италийской Галлии на главном перекрестке Бононии. И таким образом он позволил Помпею опередить себя. Тот уже, конечно, мобилизовал все свои войска, когда Филипп обеспечивал ему специальное назначение в Сенате. Но вместо того чтобы привести два легиона из Пицена в Аримин, а потом углубиться внутрь страны по Эмилиевой дороге, Помпей решил идти по Фламиниевой дороге к Риму. На перекрестке с Кассиевой дорогой, ведущей к северу от Арретия и оттуда в Италийскую Галлию, Помпей повернул на Кассиеву дорогу. Сделав это, он помешал Бруту соединиться с Лепидом — в том случае, если Брут действительно планировал это.

Когда Брут услышал о приближении Помпея, он отступил в Мутину. Этот большой, хорошо укрепленный город был полон клиентов Эмилиев, Лепида и Скавра. Поэтому он с радостью приветствовал Брута. Помпей прибыл в должное время. Мутина была окружена и держалась, пока Брут не услышал о поражении и побеге Лепида и о его смерти в Сардинии. Как только стало ясно, что войска Лепида переданы Квинту Серторию в Испании, Брут впал в отчаяние. Вместо того чтобы подвергать Мутину дальнейшей опасности, он сдался.

— Это разумно, — сказал ему Помпей, войдя в город.

— И разумно, и целесообразно, — устало согласился Брут. — Боюсь, Гней Помпей, что я по натуре не военный человек.

— Что правда, то правда.

— Но я с честью встречу смерть.

Красивые голубые глаза Помпея стали даже больше, чем всегда.

— Смерть? — безразличным тоном переспросил он. — В этом нет необходимости, Марк Юний Брут! Ты свободен. Можешь идти.

Теперь настала очередь Брута удивиться:

— Свободен? Ты не шутишь, Гней Помпей?

— Нисколько! — весело ответил Помпей. — Но это не значит, что ты вправе снова организовать сопротивление! Просто ступай домой.

— Тогда, с твоего разрешения, Гней Помпей, я отправлюсь в свои владения в Западной Умбрии. Надо успокоить там мой народ.

— Я не против! В Умбрии и у меня есть земля.

Но после того как Брут выехал из ворот Мутины, Помпей послал за одним из своих легатов, человеком по имени Геминий, родом из Пицен, низкого происхождения и низкого ранга. Помпею не нравились подчиненные, чье положение в жизни было равно его собственному.

— Я удивлен тем, что ты отпустил его, — сказал Геминий.

— Я должен был его отпустить! Мое положение в Сенате еще не настолько высоко, чтобы я мог приказать казнить Юния Брута без убедительных доказательств. Даже если у меня власть пропретора. Поэтому ты должен найти для меня эти убедительные доказательства.

— Только скажи, чего ты хочешь, Магн, и это будет сделано.

— Брут говорит, что уедет в свои поместья в Умбрии. Но он направляется на северо-запад по Эмилиевой дороге! Я бы сказал, это неправильный путь, не так ли? Может, он пойдет через всю страну. Или может быть, он ищет новое войско. Я хочу, чтобы ты сейчас же последовал за ним с отрядом кавалерии — пяти эскадронов достаточно, — сказал Помпей, ковыряя в зубах деревянной щепкой. — Подозреваю, он будет набирать войска. Вероятно, в Регии Лепиде. Твоя задача — арестовать его и казнить, как только он даст повод заподозрить его в предательстве. Так у нас не останется сомнений в том, что он — двойной предатель, и никто в Риме не сможет возразить, когда он умрет. Понял, Геминий?

— Абсолютно.

Чего Помпей не объяснил Геминию, так это основную причину, по которой дал Бруту второй шанс. Крошка Мясничок хотел командовать в Испании в войне против Сертория. И его шансы получить командование станут намного выше, если он найдет причину не распускать войско. Если он сможет показать, что Италийская Галлия потенциально мятежна именно вдоль Эмилиевой дороги, тогда у него будет оправдание не уходить оттуда со своей армией даже теперь, когда война окончена. Он будет достаточно далеко от Рима, чтобы не казаться Сенату угрозой, но все же вооруженный. И готовый идти на Испанию.

Геминий сделал именно то, что ему было велено. Когда Брут прибыл к городу Регий Лепида, стоявшему на некотором расстоянии к северо-западу от Мутины, он встретил радушный прием. Судя по названию места, его населяли клиенты семьи Эмилиев Лепидов, и, естественно, они готовы были драться за Брута, стоило тому лишь захотеть. Но прежде чем Брут смог ответить, Геминий и его пять эскадронов кавалерии въехали в открытые ворота. Там, на форуме Регия, Геминий публично объявил Марка Юния Брута врагом Рима и отрубил ему голову.

Голову отправили Помпею в Мутину с короткой запиской от Геминия, где говорилось, что он застал Брута в момент организации нового восстания и что, по мнению Геминия, Италийская Галлия ненадежна.

И Помпей послал доклад в Сенат.

Благодаря умелому руководству Филиппа Сенат провозгласил всех участвовавших в восстании Лепида sacer — «обреченными подземным богам», то есть попросту проклятыми; но так как в памяти римлян еще сохранились ужасы проскрипций, наказание не распространилось на членов семей мятежников. Вдова Марка Юния Брута с грубым глиняным горшком, где хранился прах ее мужа, могла чувствовать себя спокойной. Состояние ее шестилетнего сына было сохранено, и теперь ей следовало позаботиться о том, чтобы впоследствии, когда сын ее вырастет, он не питал отвращения к политике.

Сервилия сообщила ребенку о смерти его отца таким образом, чтобы он понял: он никогда не должен будет восхищаться убийцей своего отца или помогать ему — Гнею Помпею Магну, выскочке из Пицена. Мальчик слушал, серьезно кивая головой. Если известие о том, что у него больше нет отца, и опечалило его, то он не подал виду.

Он еще не достиг того возраста, когда начинают быстро расти, и оставался хилым маленьким мальчиком с длинными тонкими ножками и пухлым лицом. Очень темные волосы и глаза, смуглая кожа — это придавало ребенку определенную миловидность, которую одурманенная любовью мать считала красотой. Воспитатель очень высоко оценивал способности маленького Брута к чтению, письму и счету (но при этом учитель ни словом не обмолвился о том, что маленький Брут полностью лишен природной склонности к учению и воображения). Естественно, Сервилия не хотела посылать Брута в школу с другими мальчиками. Он слишком чувствительный, слишком умный, слишком драгоценный — кто-нибудь может начать дразнить его!