Файл №209. Идущий в огне - Столяров Андрей Михайлович. Страница 4

— Людей я здесь что-то не вижу, — сказал доктор Пирс. Он еще раз оглянулся на лес и нерешительно опустил свою сумку рядом с решетчатой железной треногой. — Если спускаться в кратер, то надо идти в ту сторону.

— Вы полагаете, персонал может быть там?

— Вряд ли. Спуск в кратер — событие все-таки неординарное. И все равно на станции должен оставаться дежурный.

— Вас что-то беспокоит, доктор? — тоже поглядывая на лес, спросил Малдер.

— Меня? Ничего.

— Но вы почему-то не хотите идти в помещение.

— Знаете что, — доктор Пирс сделал торопливый шаг к лесу, — вы идите. А я пока осмотрю внешние повреждения. Мне надо установить хотя бы примерный масштаб аварии. Вы идите. А я присоединюсь к вам через пятнадцать минут.

— Куда вы?

— Ну тут, неподалеку, еще одна точка с сейсмическим оборудованием. Идите-идите! Встретимся через пятнадцать минут в комнате операторов.

Скалли посмотрела на Малдера. Тот молча пожал плечами. Доктор Пирс воспринял это как разрешение и торопливо побежал к лесу. У первых деревьев остановился и замахал рукой:

— Идите-идите!

— Мне это не нравится. — Скалли нерешительно двинулась в сторону станции.

— Думаешь, Пирс от нас что-то скрывает?

— Ты же видишь, он явно стремится удрать от посторонних свидетелей.

— Тогда зачем он сам притащил нас сюда?

— Давай, оставим это пока в перечне неразрешенных загадок.

— Загадок становится слишком много, Малдер.

— Ну, по крайней мере, одну мы сейчас отгадаем.

Скалли остановилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Пирс обмолвился, что на станции в любом случае должен находиться дежурный. Вот с ним мы и поговорим, в первую очередь.

Дверь распахнулась, и по темноватой лестнице они спустились в плохо освещенный, похожий на пещеру, облицованный грубым камнем, коридор и, свернув, оказались в довольно большом помещении, подлинные размеры которого угадать было трудно из-за отсутствия света.

Здесь Малдер остановился.

— Эй! Есть кто-нибудь? — негромко спро-сил^он.

Несколько секунд они вместе со Скалли слушали тишину, а потом переглянулись, и в руках у них засияли фонарики. Малдер не смог сдержать возгласа удивления. Помещение, где они очутились, казалось, подверглось жестокому и целеустремленному разгрому. Все провода были оборваны и перекручены. Приборы — опрокинуты страшным ударом и словно вывернуты наизнанку. Множество покореженных плат усеивало линолеум. Мониторы таращились чернотой выбитых глаз, а из перерезанных шлангов, ведущих неизвестно куда, будто черная кровь, капала маслянистая жидкость.

Малдер сделал шаг, и сразу же под ногой у него что-то хрупнуло.

— Кажется, здесь кто-то так поработал, что никаких следов не осталось, — растерянно сказал он. — Не говоря уж о том, чтобы это все могло как-то работать… Давай так — ты пойдешь по левому краю, а я посмотрю, что справа…

Он двинулся по проходу между металлическими вытяжными шкафами, ив этот момент из проема у него за спиной чуть-чуть высунулся человек и, словно примериваясь, чтобы ударить наверняка, покачал киркой с плоским, слегка изогнутым лезвием.

Правда, как бы осторожно ни двигался чужак, Малдер его все равно почувствовал. Обернулся, еще раз спросил:

— Есть тут кто-нибудь? Эй? Отзовитесь!.. — и, как и в первый раз, не дождавшись ответа, отступил на три шага, чтобы посветить фонариком в боковой проход.

Теперь он стоял буквально в метре от притаившегося человека. И человек, вероятно, решил, что более удобного момента для нападения уже не будет.

Раздался короткий и резкий выдох. Кирка взметнулась. Малдер успел отскочить, и темную человеческую фигуру вынесло вперед по инерции. Лезвие кирки с грохотом ударило в боковину шкафа.

Буммм! — гулкий и протяжный удар пронесся по всему помещению.

В ту же секунду Малдер перехватил человека за руку и, заломив ее так, что у того вырвался из груди болезненный крик, толкнул напавшего головой вперед — прямо в выпотрошенное нутро какою-то аппарата.

Человек врезался в сплетение проводов. Дернулся, попытался освободиться, лягнул Молде-ра и лишь после этого, сломленный болью и, видимо, чувствуя бесполезность сопротивления, простонал каким-то мокрым, будто из-под воды, тонким голосом:

— Больно… Пустите…

Только тогда Малдер немного ослабил хватку. Скалли с фонариком и пистолетом выбежала из-за железных ящиков. Ослепительный луч выхватил прижатую к металлической стенке дергающуюся голову.

— Стой! Не шевелиться!.. Малдер, что тут у вас происходит?

— Все совсем не так, как вы думаете, — вдруг сказал согнутый пополам человек.

— Он, по-моему, только что хотел меня чем-то ударить, — сказал Малдер.

— Говорю вам: все не так, как вы думаете! Малдер развернул человека и втолкнул его в тупичок между двумя стеллажами. Человек врезался в стенку, но тут же обернулся и прижал к груди поврежденную руку. Глаза его недобро блеснули.

— Говорю: я ошибся. Простите меня. Я вас принял совсем за другого.

— Вы еще кто такой? — не давая ему опомниться, резко спросил Малдер. Человек потирал локоть:

— Я — Восберг, инженер по роботам в этой сумасшедшей команде. До недавнего времени работал над подготовкой спуска в кратер вулкана.

— Инженер Восберг?

— Да.

— И вы всегда так приветствуете гостей?

— Слушайте, — яростно сказал человек. — Я же объясняю вам: я перепутал. Полагал, что сюда пришел кто-то другой. Я пытался лишь защитить себя, это не запрещается. Я не думал… Вы знаете, что такое инстинкт самосохранения?

Голос у него сорвался на испуганный крик.

— Интересно, кого это вы так боитесь? — спросил Малдер. — Ну, Восберг, отвечайте: за кого вы меня приняли?

Человек молчал.

— Ну!

— За доктора Трепкоса, — наконец с явной неохотой сказал Восберг.

Восберг шел впереди, за ним следовал Мол-дер, который быстро и настороженно поглядывал в боковые ответвления коридора, а замыкала шествие Скалли, время от времени, как бы невзначай оборачивающаяся назад. Однако пока она не видела ничего, кроме голых бетонных стен, прошитых ребрами арматуры, толстого пучка кабелей под потолком — он был закреплен полукруглыми железными скобами — и довольно тусклых светильников, каждые пять-семь метров выхватывающих из сумрака часть напольного пластикового покрытия, фонарик она на всякий случай не убирала. И на всякий случай прислушивалась — не раздадутся ли в ответвлениях, где скопилась непроницаемая темнота, какие-нибудь шорохи или скрипы.

Правда, услышать что-либо было сложно. Мешал Восберг, оживленно жестикулирующий и непрерывно обращающийся к напряженному Малдеру. То из него поначалу слова было не вытянуть, а то вдруг, как прорвало, — не останавливается ни на секунду. Скалли невольно слышала то, что он говорит. — Поймите меня правильно, мы все перед ним в какой-то степени преклонялись. Отблеск ею известности ложился и на всех нас. Попасть в его исследовательскую группу считалось громадной честью. Но, пожалуй, никто не поклонялся ему и не почитал его больше меня. Я хочу сказать, что он был настоящим пророком, он был оракулом и у него был хорошо развит талант предвидения. В науке, чтоб вам было известно, это имеет решающее значение. Здесь чрезвычайно важно выбрать самое перспективное направление. Чтобы не потратить годы и годы, а потом вдруг оказаться в удручающем тупике. Вот таким даром Трепкос и обладал в полной мере. Он видел вещи, которые мы с вами видим только во сне. Но когда мы просыпаемся, мы их, естественно, забываем. А он их не забывал. Не забывал никогда. Вот почему его исследовательская работа двигалась так успешно. Он не просто опережал других, работая с большей энергией, он еще и шел к своей цели более короткой дорогой. И потому достигал результата гораздо раньше многих своих коллег…

— И у него, разумеется, были недоброжелатели, — заметил Малдер.

— Разумеется! У него было множество врагов, тайных и явных. Никому не понравится, если другой раз за разом демонстрирует блестящие научные достижения. К тому же у Трепко-са были очень разносторонние интересы. Он был и вулканологом, и химиком, и геохимиком, и биологом. Одновременно делал работы по физике и геологии. Он, не спрашивая, вторгался в чужую область и хватал там самое привлекательное. Так что следующим за ним доставались лишь второстепенные научные данные. Конечно, за это его многие не слишком любили.