Умереть легко и приятно - Серова Марина Сергеевна. Страница 6

– Откуда такие яства, тетя Мила? – удивилась я.

– От верблюда! – пошутила она. – Лучше представь мне своего спутника.

– Знакомьтесь, тетя Мила, это Станислав. Станислав, познакомься с моей тетей Милой.

– Очень приятно! – сказал Станислав, поцеловав тете руку. Та прямо растаяла.

– Ох! Проходите – будем ужинать. Станислав, надеюсь, вы любите мясо по-французски? Женечка от него просто в восторге!

– Ладно, тетя Мила! Станислав подумает, что я прямо чревоугодница какая-то!

– Мясо по-французски – это с сыром? – спросил Станислав.

– С сыром! – обрадовалась тетя Мила.

– А капусту вместе с ним тушите?

– Обязательно! – сказала моя тетя. – А вы, молодой человек, оказывается, разбираетесь в кулинарии! Любите готовить?

– Люблю есть… – улыбнулся Головин.

– Хватит нас тут заговаривать! – возмутилась я. – Пока вы тут обсуждаете достоинства французской кухни, творение этой самой кухни остывает!

– Действительно, – сказала тетя. – И что это мы тут стоим! Пойдемте наконец ужинать.

За ужином выяснилось, что мой новый клиент разбирается не только в банкоматах. Станислав оказался вполне светским человеком, мог поддержать беседу о литературе, истории и даже юриспруденции. Весьма разносторонне развитая личность! Прямо душка! Впрочем, его чары действовали только на тетю Милу, которая все больше таяла, глядя на Головина. Для меня Станислав оставался лишь объектом моей работы – предметом, который я должна охранять.

После ужина я собрала в свою походную сумку, оставшуюся у меня еще со времен спецлагеря, кое-что из моего профессионального снаряжения, которое могло мне понадобиться, – пару микрофонов-жучков, магнитофон к ним, несколько светошумовых гранат, легкий бронежилет, больше похожий на женский корсет восемнадцатого века.

Открыв свой оружейный сейф, я долго выбирала между маленькой «береттой» двадцать второго калибра и моим старым добрым табельным «грачом» (если вы знаете, в наших доблестных спецслужбах не пользуются тяжелым и малоэффективным пистолетом Макарова, предпочитая более легкий и удобный «грач», стандартного калибра автомат Калашникова).

«Беретту» я приобрела совсем недавно. В деле этот маленький и изящный пистолетик еще не был – надо бы попробовать! Хотя лучше бы такой случай не представлялся… Я взяла продукт итальянских оружейников и пару снаряженных к нему обойм и положила в сумку. Сверху всего этого спецбарахла я бросила кое-что из одежды, косметики и прочей ерунды, без которой я прекрасно могла обходиться на тяжелейших уроках выживания в нашей спецшколе, но по каким-то совершенно непонятным мне причинам не могла выжить в нормальном цивилизованном обществе.

Бросив последний взгляд на собранные вещи, я прикинула в уме, не забыла ли я чего. Впрочем, если и забыла – не беда! Я же не в другой город уезжаю, в самом деле. Я взяла сумку и вышла в коридор, где тетя Мила беседовала с уже одетым Станиславом.

– Значит, покидаете меня… – сказала тетя Мила.

– Ненадолго, тетечка! Вы же не будете скучать – у вас целых четыре новых тома Гарднера!

– Чтение не может заменить живого общения! – нравоучительно произнесла тетя Мила. – Ты не забудь позвонить, когда доберетесь до гостиницы!

– Обязательно! – пообещала я.

Я поцеловала свою любимую тетю, и мы со Станиславом вышли на улицу.

– Хорошая у тебя тетя! – сказал он.

– Не жалуюсь! – ответила я. – Если бы не она, еще неизвестно, где бы я сейчас была.

– Это в смысле? – удивился Станислав.

– У меня богатое прошлое, молодой человек! – мрачно произнесла я. И быстро пошла к машине, давая тем самым ему понять, что не настроена на ностальгические воспоминания.

Глава 3

– А вас тут товарищ дожидается! – протянув нам ключи от номера, тетенька-администратор мило улыбнулась.

– Какой еще товарищ? – спросил Станислав, беспокойно оглядываясь.

– Это я… – раздался неприятный, гнусавый голос за нашими спинами.

С диванчика около телевизора поднялся, оправляя длинное черное пальто, невысокий человек, правильнее даже было бы сказать – человечек. Он был лысенький, с маленькими бегающими глазками, приплюснутым носом на розовом круглом лице, очень похожий на Дени де Вито. Но только, в отличие от обаятельного голливудского актера, этот тип был крайне неприятен, даже мерзок. Во всем его облике читалось полное презрение к окружающим, этакая брезгливость, характерная для определенной категории чиновников и служащих некоторых государственных ведомств. Мне сразу стало как-то не по себе, потому что в свое время я вдоволь наобщалась с подобного рода тараканами. И сейчас этот тип напомнил мне о тех самых временах, о которых я очень не любила вспоминать.

Делать нечего, Станислав и я направились к нашему нежданному гостю. При этом я поправила свой пиджак, незаметно для окружающих убедившись, что моя «беретта» находится в удобном положении для того, чтобы ее можно было быстро достать.

– Я вас жду уже два часа… – недовольно сказал человек.

– Насколько я помню, мы вам свидания не назначали! – ответила я. – Поэтому это ваши проблемы, что вы нас столько ждете. И вообще, кто вы такой?

– Собственно, я пришел не к вам, Евгения Максимовна, – немного наклонив вперед голову, сказал незнакомец. – Меня просили встретиться и поговорить со Станиславом Евгеньевичем.

– Кто просил? – задал, в свою очередь, вопрос Станислав.

– Давайте продолжим разговор в номере, – ответил тип. – Здесь, право, как-то неудобно…

– Удобно… – твердо сказала я. – Если вы немедленно не представитесь, никакого разговора не состоится.

– Ну хорошо, если вы настаиваете, я – Панов, Павел Панов. Хотя вряд ли вам о чем-нибудь говорит мое имя.

– Абсолютно ничего! – сказала я. – А откуда вы знаете меня?

– Да я-то о вас ничего не слышал вплоть до сегодняшнего утра. И еще столько же, будь моя воля, не слышал бы и дальше! Но вот люди, которые меня послали, вас очень хорошо знают, Евгения Максимовна, очень хорошо. Вас и вашего папу. И чем вы занимались до девяносто четвертого года, и чем вы занимаетесь сейчас – обо всем этом им хорошо известно. А вы говорите – невеста. У Станислава Евгеньевича нет невесты, у него только мама, которая живет в Москве на Преображенской площади. – Панов сделал особое ударение на слове «живет».

Услышав это, Станислав побледнел.

– Какое вам дело до моей матери! – возмущенно сказал он.

– Нам? Да никакого! – театрально замахал ручками Панов. – Какое нам может быть дело до вашей мамы… Пусть себе живет старушка! Если, конечно, и вам не будет никакого дела до одного происшествия, случайным свидетелем которого вы стали.

– Вы это о чем? – спросил Станислав. Хотя было совершенно ясно, какое событие имел в виду Панов.

– Как о чем? Да все о том же! О чем вы рассказывали в милиции? О том, что видели, как двое сбросили с моста тело несчастной Елены Максимовской? Точнее, якобы ее тело…

– Откуда вы знаете, что я был в милиции?

– Как, вы до сих пор еще не поняли, с кем имеете дело? Мы очень… – Панов выделил это «очень», – много знаем! И уж будьте уверены – очень многое можем!

– Это надо воспринимать как угрозу? – холодно сказала я.

– Что вы! Какие могут быть угрозы! Мы же с вами цивилизованные люди! Просто те, кто меня послал с вами встретиться, считают, что нехорошо поднимать возню вокруг столь трагической истории. Бедная девочка… Она была еще так молода… – Панов сокрушенно покачал головой. – А можете себе представить, какой будет удар для родственников, для матери, отца, если начнется грязная шумиха вокруг имени их погибшей дочери! Ее ведь все равно не вернуть! А ведь это такой удар для матери – пережить своего отпрыска!

Он снова сделал ударение на слове «мать» и «пережить». Этот тип совершенно наглым образом нам угрожал.

– Так что вам надо? – спросил Станислав. – Чтобы я забрал заявление из милиции?