Шахидки по вызову - Байкалов Альберт. Страница 4

– Мне тоже так кажется, – неуверенно произнес Шамиль. – Особенно в первом сюжете. Вдали похожее селение.

– Гуни, – задумчиво проговорил Родимов, пытаясь вспомнить, где это.

– Километров пятнадцать южнее Курчалоя, – уточнил Антон. – В окрестностях Региты.

Словно ища поддержки, он посмотрел на Джабраилова.

Чеченец едва заметно кивнул.

– Вас там знают? – Генерал перевел настороженный взгляд на Шамиля и Вахида.

– Знакомых можно встретить где угодно, – ненадолго задумавшись, пожал плечами Джабраилов. – Чечня не такая большая...

Больше года назад он и братья Батаевы работали в Курчалое милиционерами. Подразделение Филиппова во время проведения одной из операций в этом районе умело организовало их «предательство». С того времени трое чеченцев у себя на родине считаются перешедшими на сторону боевиков. Но на самом деле проходят обучение и одновременно выполняют задачи в составе сформированной группы «Кавказ», выполняющей задачи Генерального штаба и находящейся под юрисдикцией ГРУ. Сфера деятельности этих офицеров не была ограничена Чечней. За время службы они успели поработать в нескольких европейских странах, Африке и на территории самой России.

– Хорошо. – Генерал положил ладони на стол и перевел взгляд на Филиппова. – Я покажу материал руководству. Возможно, оно примет решение отработать эту тему. Тем более не исключена вероятность того, что, обнаружив этих солдат, мы получим шанс обезвредить шахидок. Кроме подобного материала, мы располагаем массой информации о ночных арестах в чеченских городах и селах. Задержанных с концами увозят в неизвестном направлении люди в форме российских военнослужащих на машинах без номеров. Как правило, все говорят без акцента. Ведут себя грубо и демонстративно используют в разговоре много мата, что само собой на Кавказе расценивается как оскорбление. На лицах маски. Я, конечно, не исключаю варианта наемников из России, но допускаю и использование после определенной обработки пленных.

Костя Черепанов проснулся задолго до подъема. За окнами переоборудованного под казарму одноэтажного здания больничного комплекса, на территории которого разместился медицинский отряд специального назначения, было ясное сентябрьское утро. Шелестели листвой потрепанные осколками мин и снарядов тополя. Чирикали воробьи.

Взвод обеспечения и охраны, в котором он служил, занимал небольшое помещение бывшего рентген-кабинета. О его существовании теперь напоминали лишь следы кабелей на давно не крашенных стенах и дыры в полу от крепления аппаратов. Потянувшись, Костя приподнялся на локтях и огляделся. На восьми кроватях спали сослуживцы, только в отличие от него контрактники. Все накануне вернулись поздно вечером с колонной из командировки в Шатой. Осунувшиеся, посеревшие от усталости лица, руки с въевшимся под ногти машинным маслом.

Из коридора послышался звук торопливых шагов. Скрипнули петли дверей, и в кубрик вошел командир взвода. Прапорщик Курмачев, опухший ото сна, с маленькими красными глазками на круглом лице, был в тельняшке и камуфлированных брюках. Через плечо болталось серое от грязи полотенце. Зевнув, он провел по всклокоченной шевелюре широкой ладонью, обвел взглядом помещение и остановил его на Черепанове:

– Сам проснулся. – Курмачев почесал покрытый рыжей щетиной подбородок. – Давай быстро завтракай, через полчаса выезжаем.

Костю вчера предупредили, что сегодня он едет на своей «таблетке» в Автуры. Во временном отделе Белгородского УВД, расположившегося на территории заброшенной птицефабрики, двое сотрудников с подозрением на вирусный гепатит. Обычно эвакуация больных и раненых осуществляется по воздуху, но накануне потерпели катастрофу два вертолета. Пока не будут выяснены причины, полеты было решено резко ограничить.

Машину он подготовил. Осталось отметить путевку. Наверняка это последняя задача в Чечне. Приказ о его переводе в один из внутренних округов уже готов. Увольняться домой он будет из Владикавказа. Командование не давало дослужить считаные недели в ставшем родным отряде. До Нового года вся группировка должна быть укомплектована контрактниками.

Он достал из лежащей рядом на табурете камуфлированной куртки военный билет и открыл на последней странице. Туда, за обложку, была вставлена его последняя перед уходом в армию фотография с зеленоглазой красавицей Мариной. Костя был на снимке немного худее, чем сейчас. Да и загара такого не было. Карие глаза, светлые волосы, слегка вытянутое лицо. Рост чуть выше среднего. Ничего необычного и выдающегося. Тем не менее Марина регулярно писала и два года терпеливо ждала...

Разбитая бронетехникой дорога тянулась через многочисленные сады и небольшие села. Сзади, словно привязанный невидимыми нитями, двигался БТР сопровождения с несколькими бойцами на броне. От двигателя и постоянно бившего в лобовое стекло солнца в кабине стало жарко. Курмачев, сидевший на пассажирском сиденье, снял куртку и опустил со своей стороны стекло.

– Как летом. – Он посмотрел в зеркало заднего вида. – А пацанам в бронежилетах сейчас тоже не особо комфортно.

– Они снаружи едут, их ветерком обдувает, – с завистью сказал Костя. – Да и в броннике лучше, чем в гробу.

– Брось. – Прапорщик, нагнувшись, пошарил рукой под сиденьем и вынул фляжку. Открутив крышку, сделал из нее глоток. Сморщился. В кабине запахло спиртом. Он покосился на Черепанова. – Сейчас что, вот раньше... Еще бы до выезда из Грозного обстреляли пару раз. А от этих бронежилетов почти никакого толку.

Он убрал флягу и поправил стоящий вертикально между ног автомат.

Встречных машин было немного. Некоторое время ехали молча.

Дорога пошла в небольшой подъем. По обе стороны от нее замелькали деревья. Въехали в буковую рощу.

– Чего это они?! – отвлек от размышления голос Курмачева. – А ну стой!

Черепанов свернул на обочину и нажал на тормоз. БТР сопровождения отстал на добрую сотню метров и тоже остановился. Водитель вылез из люка и направился назад, к поднятым радиаторам двигателя.

Минут десять прапорщик наблюдал за бронетранспортером в зеркало заднего вида. Станция для связи с ним была, но батареи оказались севшими.

– Сдай назад. – Курмачев вытер оторванным подворотничком лоб и высунулся в окно. – Неужели сломались, черти?

Он зло выругался. До Автуры оставалось меньше двадцати километров.

Черепанов подъехал задом к БТРу. Курмачев вышел наружу.

– Что случилось?

– Движок заклинило! – виновато развел руками молодой лейтенант, спрыгнув с брони на землю.

– И что? – Прапорщик уставился на него немигающим взглядом.

– Приехали, – грустно пояснил водитель, подняв голову из-под поднятой крыши трансмиссии. – Надо в полк сообщить. Пусть тягач высылают.

– Ни хрена себе! – Курмачев зло сплюнул на землю. – Так мы завтра только вернемся!

– Это точно, – усаживаясь на корточки, сокрушенно вздохнул лейтенант. – Пока машину найдут, пока приедут. Ночевать в комендатуре придется...

– Черт! – продолжал возмущаться Курмачев. – Мне в обед в Моздок ехать. Я домой лечу.

– Позже улетишь, – усмехнулся усатый солдат-контрактник в надетом на голое тело бронежилете. – Отпускной перепишут.

– Какой перепишут?! – Прапорщик несколько раз хлопнул себя по бокам руками, словно курица, и обошел вокруг санитарки. – Я по семейным. Сын родился. А у нас с женой ни одного родственника. Как она там уже месяц, да еще на съемной квартире?

Он навалился плечом на задние двери машины и задумался.

– Мартынцев! – позвал лейтенант.

Из люка бронетранспортера появилась голова солдата с повязанной защитного цвета косынкой.

– Я!

– Сообщи на блок-пост.

Неожиданно лицо Курмачева преобразилось. Он заговорщицки посмотрел на Костю, потом на лейтенанта:

– Слушай, дай мне двоих парней. Я пулей туда и обратно. А своему начальству скажешь, что на обратном пути сломались.

– А если что случится? – Лейтенант выпрямился и отошел на обочину, в тень деревьев. – Меня в позу удивленного пингвина?