Бешеная ставка - Шахов Максим Анатольевич. Страница 37

– Ну что, помянем? – вздохнул Артемьев, разлив по стаканам водку.

– Кого? – невольно вздрогнул Андрей.

– Мою провинциальную жизнь, Зотов! В Москву меня переводят, в ГУБОП! И, наверное, на должность подполковника!

– Поздравляю, – сказал Андрей, глядя на руки Артемьева. – А где твои наколки?

– Что?

– Куда подевались твои наколки?

– А-а! Смыл к чертовой матери. Не буду же я по Главному управлению в наколках разгуливать. Неправильно поймут.

– Понятно, – кивнул Андрей, и они наконец выпили.

– А что ты не спрашиваешь насчет «Лужников»? – подозрительно посмотрел на Андрея Артемьев.

– Да как раз хотел. Ну что, это оказалось правдой?

– Да, Зотов. Все, как ты и говорил. Жидкая взрывчатка и все остальное. Еле успели к началу матча откачать ее из системы. За это дело меня и переводят в Москву.

– Исполнителей взяли?

– Вообще-то информация по этому делу строго засекречена, чтобы не поднимать паники. Но тебе, Зотов, я, конечно, скажу. Взяли.

– А заказчиков?

– Заказчика, Зотов, нет. Не успели.

– Смылся?

– Нет. Его убили.

– Понятно, – сказал Андрей.

– Да нет, Зотов, с этим убийством как раз все и непонятно.

– В смысле?

– Фамилия заказчика была Бекбуйдинов!

– Как-как?

– Бекбуйдинов. У него была очень серьезная охрана. Очень.

– А как же его тогда убили?

– В том-то и вопрос. В среду днем он вышел из офиса, чтобы ехать в аэропорт. Охраны был полный двор.

– И что?

– Бекбуйдинов вдруг без видимой причины упал на крыльце. Телохранители оглянулись, а у него дырка в переносице.

– Ты смотри, – тихо сказал Андрей. – В «десятку».

– Что?

– Говорю, наверное, снайпер стрелял?

– Охранники тоже так подумали и сразу бросились прочесывать подъезды и крыши ближайших домов.

– Ну и что, догнали этого снайпера?

– Нет. Он ушел.

– Ужас что в Москве творится, – покачал головой Андрей.

– Дело, наверное, скоро закроют, – посмотрел на него Артемьев. – Следов никаких, никто ничего не видел, единственная улика – пуля. Но она так расплющилась о череп, что эксперты с трудом установили калибр.

– И какой?

– 7,62. Как у большинства снайперских винтовок. Единственное, что непонятно, – это ее вес.

– А что с весом?

– Он намного меньше веса стандартной пули.

– Наверное, какой-то облегченный вариант, – пожал плечами Андрей.

– Эксперты тоже так решили, – снова посмотрел на него Артемьев.

– Ну раз эксперты решили, значит, так оно и есть.

– Да нет, Зотов. Я думаю, они ошиблись.

– В смысле?

– В прямом. Я даже думаю, что есть один свидетель этого рокового для Бекбуйдинова выстрела. Только он не сможет ничего рассказать. Да, псина? – ткнул Артемьев пальцем в морду Рамзеса.

Рамзес тявкнул и схватил его за палец.

– Ого, зверь! – отдернул руку Артемьев. – В общем, я думаю, что ошиблись все – и охранники, и эксперты, и следователи.

– А как такое может быть?

– Я тоже задал себе этот вопрос и кое-что очень осторожно уточнил. Сперва насчет показаний охранников, а потом насчет одного человека.

– Какого? – спросил Андрей, ощущая между лопатками уже не холодок, а легкую изморозь.

– Неважно, Зотов. Лучше послушай историю, которую я тебе расскажу.

– Ну-ну? – хрипло сказал Андрей.

– В общем, жил да был где-то на Урале один человек. И всю молодость он посвятил занятиям стрелковым спортом. Причем – из пистолета. У него был талант, и он должен был далеко пойти. Но вот как-то возвращался он с тренировки и увидел, как хулиганы избивают девушку. Он бросился к ним, девушку спас, но в драке хулиганы ножом порезали ему руку. Правую. И при этом задели сухожилия. Рана вскоре зажила, и рука более-менее восстановилась, но на спортивной карьере этого человека хулиганы поставили крест. Я думаю, для него это стало настоящей катастрофой. И именно поэтому он перевелся в своем уральском университете с журналистского факультета на юридический. Он возненавидел всех преступников и решил остаток жизни посвятить мщению им за свои загубленные надежды! Я, Зотов, доходчиво излагаю?

– Да, – кивнул Андрей, пряча правую руку под столом. – Вполне.

– И вот он закончил юридический факультет и пошел работать в милицию. Точнее – в уголовный розыск. И уже вскоре при задержании серьезно ранил из пистолета преступника. Этот фокус у него прошел, хотя ему объяснили, что в уголовном розыске так не принято, преступников надо брать живыми и здоровыми. Только через некоторое время при очередном задержании история повторилась. Преступник выхватил пистолет и даже слегка подстрелил коллегу нашего героя. А наш герой ничтоже сумняшеся навскидку влепил ему между глаз пулю. И тут уже его начали таскать – к начальству, к прокурору, ну и от работы, естественно, на время служебного расследования отстранили. А он, я думаю, никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Он оказал обществу услугу, избавил людей от потенциального убийцы, а его за это и таскали. В общем, после случившегося наш герой остыл к милицейской работе и перешел в отдел по связям с общественностью. А вскоре и совсем уволился и переехал в другой город. Там полгода он вел себя довольно смирно, а потом попал в одну скверную историю. И то тут, то там в городе начали появляться беспризорные трупы. Последним как-то странно застрелился начальник охраны букмекерской конторы. Это-то меня и насторожило. Бекбуйдинов-то и был владельцем этой конторы. Понимаешь, Зотов?

– Не очень.

– Я вдруг подумал, а что, если наш герой был в среду в Москве?

– И что?

– Тогда он-то и мог убить Бекбуйдинова. Там во дворе как раз видели такого скромного мужчину со щенком и коробкой собачьей еды.

– Ну и что?

– В общем-то, ничего, если не знать, что наш герой когда-то был вторым призером чемпионата мира по стрельбе из пистолета.

– А если знать?

– А если знать, то можно предположить, как он смог все провернуть.

– И как?

– Он прекрасно понимал, что у него нет ни единого шанса убить Бекбуйдинова и остаться в живых. И тогда он решил побить охранников их же оружием – профессионализмом.

– В смысле?

– Любой профессионал знает, что попасть в человека из пистолета «от бедра», не целясь, можно с десяти, максимум с пятнадцати метров. То есть если ты находишься дальше, да еще у тебя и нет на виду пистолета, то для охраны ты как бы перестаешь существовать. Они тебя просто не принимают в расчет. Вот и весь фокус. Я думаю, Зотов, наш герой купил коробку собачьей еды, аккуратно разорвал ее снизу, высыпал большую часть корма, сунул внутрь пистолет и аккуратно приклеил дно скотчем. После этого он уселся за столиком во дворе и принялся как бы кормить щенка. По ходу он отлепил скотч и освободил дуло из корма, так что оно смотрело прямо в ту самую дырку в верхней части коробки, через которую он высыпал на стол корм. Все это было довольно несложно. Самое сложное заключалось в том, чтобы из лежащего на столе в коробке пистолета одним выстрелом уложить Бекбуйдинова. До крыльца было метров двадцать пять. Сущий пустяк для такого стрелка, но целиться-то он не мог. Я думаю, в этот выстрел он постарался вложить все свое умение и всю ненависть к преступникам. И у него получилось. Полагаясь исключительно на мышечное чутье, Зотов, наш герой одним-единственным выстрелом уложил Бекбуйдинова на крыльце. Охранники как настоящие профессионалы тут же бросились искать на крышах снайпера. А настоящий снайпер в мгновение выдернул из коробки руку, поставил на место дно и прилепил его скотчем. И подсыпал щенку еды, чтобы снова прикрыть дуло. Со стороны все это, вместе взятое, выглядело как одно естественное движение. А когда охранники пробежали мимо, он спокойно смылся.

– А пуля? – спросил Андрей. – Пуля – то была винтовочного калибра. И хлопок выстрела охранники бы услышали. Не сходится у тебя, капитан.

– У меня, Зотов, все сходится. Выстрела никто не слышал, потому что стрелял он из такого бесшумного китайского пистолета. Там глушитель встроенный, и звука пистолет при выстреле не издает вообще. Так вот, Зотов, калибр этого китайского пистолета «типа 67» ни много ни мало – 7,65. И когда пуля расплющилась о череп Бекбуйдинова, эти-то три сотых миллиметра эксперты и потеряли. Понял?