Утраченный идеал - Дункан Дэйв. Страница 2

– Изабель! – взвизгнула госпожа Снидер. – Ты что же, оглохла?

Изабель не оглохла, хотя имела на то все основания, работая на кухне. Справа от нее Нел рубил топором солонину, слева Эд отбивал деревянной колотушкой сушеную рыбу, чтобы превратить ее в нечто съедобное, требовалось несколько часов. За спиной у Изабель Лаквит дробил соль, тоже производя немалый шум. На кипящих горшках прыгали и танцевали крышки, скрипела ручка водокачки, работники засыпали уголь в огромные кирпичные печи и выгребали золу. Через открытую дверь проникали не только свежий воздух и мухи, но и стук молотка – в конюшем дворе кузнец подковывал лошадь.

С чего тут оглохнуть?

– И что ты делаешь со всей этой корицей? – еще громче и пронзительнее возопила старая гарпия.

Госпожа Снидер была высокой, сутулой, с гротескно сужающейся от широких бедер к узким плечам фигурой, которую венчала сморщенная злая физиономия с похожим на клюв носом.

– Делаю соус, как вы мне и велели! – прокричала в ответ Изабель. – Камелиновый, с хмелем, изюмом и орехами, с корицей и перцем, но вот как это возможно без гвоздики и кардамона...

– Но зачем же столько корицы! Или ты думаешь, что нам здесь деньги девать некуда? Для соуса, девочка, нужны прежде всего черствый хлеб и уксус. Да возьми немного тех трав, пока они совсем не сгнили. Тебя какой-то человек спрашивает! Настоящий господин. Вообще-то ему твой муж нужен. – Старая карга повернула голову и воззрилась на Изабель единственным мутным, источающим неприязнь глазом. – И возвращайся побыстрее. Мне нужен соус. Торопись!

Изабель с трудом воздержалась от язвительной реплики по поводу соуса и всего прочего, выдаваемого хозяйкой за пищу. Госпожа Снидер экономила на чем только можно, зная, что для шивиальцев самое главное – острая подливка, помогающая отправить внутрь все что угодно. Вот в Исилонде еда начиналась с хорошего куска мяса, а приправой пользовались лишь для того, чтобы подчеркнуть естественный вкус пищи.

Она вытерла руки о фартук.

– Да, госпожа.

– Он ждет в королевской комнате. Не задерживайся. Не думай, что я буду платить, когда ты не работаешь.

Изабель сама бы заплатила ей за возможность поговорить с потенциальным клиентом.

Путь до двери изобиловал опасностями в виде голодных бродячих собак и прислуги с горячими сковородками, а ловкость у нее уже не та, что раньше. К счастью, ее еще ни разу не стошнило, хотя весь день, от рассвета до заката, проходил на ужасной, вонючей кухне. Иногда Изабель снились жуткие сны, в которых ребенок рождался здесь же, среди печей, чанов и вони. Но рисковать приходилось – благородный господин мог нанять Бо, а это означало настоящее жалованье, а не те гроши, которые он зарабатывал во дворе, денно и нощно разнося пиво.

Оставив позади запах вареной капусты, Изабель вышла в пивную – просторное помещение, тонущее в густой дымке человеческих испарений, гари дешевых свечей и дрожжевого пара. «Уголок сплетника» всегда был и неизменно оставался прежде всего заведением, где пиво текло рекой, на что, как говаривал Бо, «имелись свои веские причины». Расположенная в самом сердце Грандона, неподалеку от Греймерского дворца, таверна служила удобным и общепризнанным местом, куда люди заходили поболтать, оставить весточку, встретиться с нужным человеком или просто пообедать, хотя Изабель никак не могла понять, что именно привлекало сюда тех, кто имел возможность выбирать. Здесь снимали комнаты – надень, на неделю или на час, – и здесь же, на чердаке, жили Изабель и Бо. Своим посетителям таверна предлагала также музыку, песни и возможность испытать удачу в азартных играх. Сюда приходили купить коня, нанять слугу, пошарить по чужим карманам или получить работу.

Городская стража, от которой успешно откупался мастер Снидер, закрывала глаза на некоторые более темные делишки: услаждение гостей девочками и мальчиками, исполнение зловещих обрядов, сбор долгов со злостных неплательщиков, сбыт краденого и прочие не вполне законные вещи.

Сегодня в пивной было даже более шумно, чем на кухне, что объяснялось присутствием дюжины плотников, затеявших кулачный бой. Драки в таверне случались часто, но последняя неделя выдалась особенно боевой и закончилась тем, что группа разогревшихся спиртным бэльских матросов попыталась спалить заведение.

Королевская комната представляла собой крохотный закуток для приватных бесед. Обстановкой –деревянным столом и двумя скамьями – она мало чем отличалась от пивной, была тесной и такой же провонявшей, но имела слюдяное оконце, через которое проникало достаточно света.

Сидевший на скамье мужчина при появлении Изабель поднялся, проявив неожиданную учтивость. Слова «благородный господин» вполне соответствовали его облику. Рейтузы, камзол из самого лучшего материала и прекрасного покроя – не совсем по последней моде, которой придерживаются придворные щеголи, но вполне приемлемые для пожилого человека, – короткий, до колен, плащ с широким воротником из мягкого коричневого меха отделан великолепной золотой парчой. Но при этом незнакомец был чисто выбрит – опять-таки вопреки нынешним обычаям, – а торчащие из-под круглой шапочки седые волосы явно пострадали от нетвердой руки. В общем, мужчина нес свои годы с достоинством.

Он поклонился.

– Леди Бомон? Приятно познакомиться. Изабель закрыла дверь.

– Я – госпожа Куксон, если это устраивает вашу светлость.

Люди, выдающие себя за особ более высокого звания, вполне могут очутиться в темнице. Уж не шпион ли короля заявился в таверну?

Мужчина неодобрительно поджал губы.

– Тогда, госпожа, будьте любезны сесть. Полагаю, нам нужно обсудить с вами кое-что. И раз уж вы называете себя госпожой Куксон, то пусть я останусь мастером Харвестом. Могу я предложить вам вина или заказать что-то еще?

Ему, должно быть, пришлось немало заплатить за бутылку лучшего вина из запасов Снидера, которая стояла на столе в окружении четырех кубков. Изабель отказалась от угощения, но села – если уж у нее вычтут за простой, то почему бы не воспользоваться случаем и не отдохнуть? Снидеры не преминут срезать ее дневной заработок наполовину, хотя они уже взяли с гостя пару монет за отдельную комнату.