Ра - Хейердал Тур. Страница 21

Если вам нужен бальсовый плот, делайте, как делали инки: отправляйтесь в лесные дебри Эквадора и срубите стволы, полные природного сока. Если вам нужна папирусная лодка, делайте, как делали люди фараона: отправляйтесь на заболоченные берега Нила и нарежьте зеленого папируса. Когда фараону нужна была лодка, задача решалась просто. К его услугам были вооруженные многовековым опытом искуснейшие корабелы, которые знали все о папирусе и папирусных ладьях, он имел сколько угодно рабочих рук, и строительный материал рос в изобилии прямо у ворот его дворца. Заросли папируса тянулись по обоим берегам Нила на десятки километров от Средиземного моря на юг, в глубину страны. Но так было при фараонах.

- Теперь в Египте папирус больше не растет, - объяснил мне Жорж Сориал, египетский аквалангист, знающий Нил как свои пять пальцев. - Камня предостаточно, если тебе захочется построить пирамиду, но папируса не наберется даже на игрушечную лодку.

И он подвел катер поближе к берегу, чтобы я мог убедиться в его правоте.

Множество парусов скользило вверх и вниз по Нилу между пальмами, песчаными отмелями и возделанными полями, но ни один золотоволосый стебель папируса не склонял больше своей косматой головы над бурой нильской водой, чтобы покрасоваться перед зеркалом. Папирус перевелся в Египте еще в прошлом веке. Никто не знает, почему. Боги забрали обратно один из своих древних даров, буквально выдернули его с корнем. Камень есть - остались горы, остались пирамиды, но ила тоже поубавилось с появлением плотин. И вместе с папирусом с берегов Нила исчез последний египтянин, который владел искусством строить папирусные лодки.

Мы странствовали по живописному Нильскому поречью верхом на конях и верблюдах, на автомашинах, поездах и катерах. Приходили на рыбачьи шаланды и грузовые баржи, сидели под солнцем на серых досках и ели арабские лепешки с липнущим к палубе мягким сыром, надеясь получить какие-то сведения от речников, которые не знали, что такое обувь, и редко сходили на берег. Они родились на борту, и все; жена, дети, скот, скарб - находилось тут же. Сто раз чиненная деревянная лодка с каютой-шатром - родной дом нильского рыбака, его деревня, его мир. И мы немало узнали от них. О том, как люди ухитряются жить в трудиться там, где, казалось бы, и повернуться-то негде. Как стряпают на легковоспламеняющейся палубе над глиняным очагом. Как заготавливают провиант, который не боится никакого солнца. Но о папирусе они нам ничего не могли рассказать, тут скорее мы их могли поучить. Рыбаки В жизни не видели папирусного цветка, не видели даже маленького пучка этой травы, посаженного для туристов у фонтана перед входом в Каирский музей. Они не заходили внутрь гробниц. И отцы им не говорили, что некогда Нилу ходили совсем другие лодки, а не те, на которых они сами выросли.

Однако Нил велик. Он тянется на юг через Египет и Судан до своих истоков в Уганде и Эфиопии. И вот там-то, по берегам озер в его верховьях, папирус уцелел. Я услышал даже, будто бы он там растет так же пышно, как на озере Чад.

Должно быть, древние любили странствовать по свету, ведь многие из фараонов, правивших Египтом, родились в далекой Эфиопии, где начинается Голубой Нил. Но в средние века нильский путь был забыт, и легенда помещала истоки великой реки в таинственных, неведомых Лунных горах. Лишь после того как европейцы во времена Колумба тоже пустились в странствия, итальянцы и португальцы вновь открыли верховья Нила. И люди нашей эпохи узнали, что Голубой Нил вытекает из озера Тана, лежащего высоко в горах Эфиопии. В Марокко и на Сицилии тоже есть папирус, но очень мало, на большую ладью сразу не соберешь.

Итак, отправляйся за папирусом к истокам второй по длине реки земного шара; позавидуешь фараонам... К тому же в Судане были какие-то осложнения, и власти косо смотрели на туристов, да еще таких, которые уверяли, что цель их поездки - связать лодку из цветков папируса! Зато Эфиопия не стала чинить препятствий, и рейсовый самолет доставил нас в Аддис-Абебу, столицу древнего королевства, расположенную на высоте 3 тысяч метров над уровнем моря, посреди зеленого нагорья с россыпью желтых цветов.

Моим спутником был начинающий кинооператор, итальянец Тоси, худой и такой долговязый, что мы насилу втиснули его в маленький самолет местной линии, который ходит на озеро Тана. И вот уже нас качает на воздушных ухабах над зелеными холмами Эфиопии. Внизу на склонах и вершинах жались в кучу живописные круглые соломенные хижины. Долго ландшафт напоминал волнистую, всех оттенков зелени площадку для игры в гольф. Потом пошли изборожденные ущельями горы. На дне глубоких диких каньонов пенились белые ручьи. А вот и верхнее течение Нила - красно-бурая лента на дне судорожно извивающейся теснины между обрывистыми скалами. Эти извивы были словно рисуночное письмо самой природы, повествующее о том, как древняя река в союзе с всесильным временем тысячелетиями вгрызалась в горный массив, выплевывая пережеванные ею скалы Эфиопии в виде миллионов тонн ила на засушливые равнины Судана и Египта. С незапамятных времен Нил без устали перемалывает горы Эфиопии в удобрение для полей Египта. Вот уж подлинно исторический ландшафт, ведь из этих борозд возникла почва, питавшая один из корней мировой культуры.

Мои размышления были нарушены. Пилот взял ручку на себя, самолет резко пошел вниз и чуть не сбрил крылом макушки деревьев на скальном ребре в одном из зигзагов реки. Нил исчез, мы видели только деревья и скалы. И в ту же секунду вдруг услышали со всех сторон громоподобный гул, в котором совершенно тонул рокот мотора. Руки вцепились в сиденье, живот стал невероятно тяжелым, дыхание на миг остановилось. Тут же впереди снова показалось русло Нила, но это была картина безумного хаоса. Великая река была разорвана поперек во всю свою ширину и могучей стеной уходила отвесно вниз. Впереди нас, по бокам, вверху, внизу падали с уступа на уступ беснующиеся белые каскады, вода бурлила, рокотала, кипела, пенилась, курилась. Мрачные утесы заслонили солнце...

Ручку от себя, нас вдавило в кресла, высотный руль вкупе с сильной восходящей струей воздуха бросил машину вверх, мы влетели в изумительную радугу на фоне голубого неба и пронеслись над самым краем бушующего кратера, там, где идущий нам навстречу лоснящийся поток, как бы надломившись, обрывался в пропасть. И опять под нами Нил, но уже этажом выше, волшебно изменившийся - бурого цвета, степенный, неторопливый, неслышный. И никаких круч или барьеров, ровное зеленое плато, ничем не заслоненный вид на отлогие холмы, блестящую воду и вечнозеленый лиственный лес.