Я был на этой войне (Чечня-95, часть 1) - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 105

Молодцы духи! Хорошо приготовились. Только хрен вам в рот, а не оборону! Полные магазины распихиваю по карманам. Благо что разработчики нашей формы кроили карманы под размер автоматных рожков. Пустые и полупустые магазины набиваю патронами. Гранаты для подствольника. Набрал металла килограммов пять, не меньше. За спиной болтается пара одноразовых гранатометов, в руках еще один. Автомат с полным пулеметным магазином и гранатой в подствольнике, стволом вниз – на правом плече. А теперь и повоевать можно.

Пока набивал вышеперечисленными сокровищами карманы, в коридоре разгорелась стрельба. У косяка встал на одно колено. А потом осторожно высунул голову в коридор. Духи устроили баррикаду в коридоре и вели бой с нашими. На лестнице тоже велась перестрелка.

Прячась за выступы, я подошел к нашим. Посторонись, ребята! Все расступились и зажали уши. На ремне гранатомета сорвал бумажку – там лежали два ватных тампона. Засунул их в уши, раскрыл рот и выстрелил. Грохот потрясающий. Тем более в замкнутом помещении. Были бы стекла, то непременно вылетели бы.

Баррикаду из мебели, обломков кирпичных перегородок разнесло в щепки. Класс! Достаю из-за спины второй гранатомет. Подарок вам от «Бешеных псов»! Вырываю кольцо с чекой, откидываю прицельную планку и жму на выступающую «клавишу». Настал, уроды, для вас Судный день. Грохот, несмотря на вату. Здорово! С трудом удерживаю себя от искушения всадить туда же и третью «муху». Хорошего помаленьку! Отбрасываю пустую трубу и вскидываю автомат. Очередь. От стены до стены. От всей души. Не жалея патронов. Как это оказывается здорово, вот так, с колена водить стволом стреляющего автомата от стены к стене! Не жалея патронов. Не считая, сколько у тебя осталось на этот кабинет и сможешь ли ты выйти из него в коридор. Затвор сухо щелкнул. Выдергиваю магазин и в карман. Пригодится родной, у меня для него начинка есть. Вставляю второй.

Вперед! Только вперед! Вряд ли кто уцелел после такой встречи, но чем черт не шутит. Зачистка, она и есть зачистка. После разрыва гранат в коридоре сплошная стена из пыли и дыма. Ноздри щекочет запах сгоревшей взрывчатки и пороховых газов, штукатурки, известки. Это мои «мушки» постарались. Расчистили нам дорогу.

Мелкими перебежками продвигаемся вперед. Что-то цепляю мягкое носком ботинка и отбрасываю в сторону. Краем глаза замечаю, что это фрагмент руки в тряпке, наверное, все, что осталось от рукава. На обожженной стене красное пятно и груда тряпья внизу. Моя работа! Вперед!

Так, двигаясь, мы насчитали восемь трупов. Некоторые были разорваны осколками, а некоторых я достал из автомата. Вот это война! Ай да Славка! Ай да сукин сын! Молодец! Пять баллов!

Я был горд и почти влюблен в себя. Сколько мы потом ни проходили, но ни одного живого духа не нашли. Видимо, эти не успели подняться выше. Получается, что я своими трофейными гранатометами уложил восемь духов и освободил этаж. Не один я, конечно, но я был основным. Не зря, значит, живу. Хоть одно, но полезное и хорошее дело сделал в жизни.

Также на этаже мы обнаружили шесть трупов наших солдат. У двоих половые члены и мошонки были отрезаны и вложены в рот. Все трупы без исключения были в ссадинах, кровоподтеках, ножевых порезах. Пытали их. Что хотели узнать духи, сидя здесь, в почти полной осаде, от пленных? Скорее всего, ничего, просто вымещали глухую злость за нашу оккупацию. Бессильная злоба. Страшная штука!

Пошел и разделил с бойцами найденные трофейные боеприпасы. Все были поражены моей находкой. А затем мы поспешили на помощь тем, кто пошел наверх. Наши бойцы уже бились за пятый этаж. Духи оставили немногочисленную группу своих боевиков нам на растерзание, а сами поднялись на седьмой. Взорвали лестничные пролеты между шестым и седьмым этажами. На второй лестнице не успели или что-то не сработало. Оставался лишь один путь. Это здорово смахивало на ловушку. С каждым новым этажом духи все отчаяннее визжали «Аллах акбар!» и бились с отчаянной ожесточенностью. Им уже было ясно, что выйти из здания не удастся, а к нам пробилось подкрепление, и мы шли уже более весело. Прибывшие дали нам отдых. Подвезли воду. Много воды. Я до конца жизни не забуду вкус этой воды. Самый вкусный напиток, что приходилось мне пробовать в жизни. Казалось, что выпил не менее трех литров. Живот был похож на большой аквариум. Тут же привезли и спирт. Тоже не оказался лишним. Сразу выпил полстакана разведенного спирта. Горячей пищи не было, но мы разогревали тушенку на кострах из остатков мебели, дверей и оконных рам.

Командование нашей бригады прибыло в здание с первой партией пополнения. Буталов поначалу старался показать себя старым воином, опытным боевиком, но все это рухнуло. Его не воспринимали собственные подчиненные, не говоря уже об остальных. Кто он есть такой и что собой представляет, мы уже успели рассказать всем желающим.

Так и не появилось единого командования. Прибыли десантники, морские пехотинцы и внутренние войска. Каждый из прибывших командиров мнил себя великим полководцем, но все вяло посылали их на хрен или откровенно саботировали решения и приказы. Многие, кстати, были абсурдны. Например, – каждой части построиться на определенном этаже. Пытались также собрать на совещание командиров подразделений, а ведь во многих ротах выбило командиров, не говоря уже про более мелкие подразделения. Некоторые умники пытались разделить раненых и запрещали своим медикам лечить военнослужащих не из своих подразделений. Чушь собачья! Слава Богу, что у военврачей хватило ума и смелости проигнорировать это нелепое распоряжение.

В огромном подвале разместились штабы прибывших командиров. Но они сидели, изнывая от скуки. Не было войск, которыми можно было бы руководить, управлять. Не было возможности принимать решения и воплощать их в жизнь. Поначалу они все поднимались наверх и принимали непосредственное участие в боевых действиях. Потом это многим надоедало, и они спускались вниз и пили вместе с другими вновь прибывшими офицерами. Но некоторые оставались наверху со своими и «чужими» войсками и воевали. Так поступил Сан Саныч, и Серега Казарцев от него не отставал. Они за все время боев ни разу не покинули очаг боевых действий, хотя оба имели полное моральное и командирское право сделать это. Как обычные бойцы они бились рядом со всеми. Так же их крыли матами, если они делали что-нибудь неправильно. Так же их хлопали по плечу и поздравляли за удачный выстрел, за хорошо заброшенную гранату. Может, именно вот это и отличает настоящих отцов-командиров от паркетных шаркунов и карьеристов. Это было не панибратство, а именно уважение к человеку, который работает как ты, не боится грязной работы. Не чурается того дерьма, в котором по воле Москвы ты купаешься. Понимаешь, что он не проводник московского маразма, а командир, который воюет за Россию, болеет и переживает за каждого погибшего, каждого раненого. Они, Сан Саныч и Казарцев, просто мужики, пахари этой войны. Не они составляли ежедневные победные реляции в Ханкалу о блистательных подвигах и заверяли, что вот-вот возьмем здание. Нет! За них это блестяще делал Буталов. Не забывая, конечно, подчеркнуть свою роль в этой освободительной операции.