Я был на этой войне (Чечня-95, часть 1) - Миронов Вячеслав Николаевич. Страница 85

Потом я поймал себя на мысли, что, сравнивая духов с этими ничтожествами – мародерами – я начинаю уважать духов. Я их то ненавижу, то уважаю. М-да, так можно и вообще рехнуться!

Тем временем мы молча подошли к облюбованному углу и начали устраиваться. Кинули мешки с деньгами. Часть из них пошла вместо матраса, часть – на подушку. Тесней прижавшись друг к другу, мы навалили на себя оставшиеся мешки. От них исходил запах денег. Запах краски, запах пота, жира, масла и чего-то еще.

– Знаешь, Юра, мне абсолютно наплевать, сколько у нас сейчас денег под задницей.

– Мне тоже. Спокойной ночи! Хотя, подожди. Я ботинки расшнурую. А ты?

– Я уже это сделал. Не мешай спать. Спокойной ночи. Как ты думаешь, эти мародеры не сделают нам какую-нибудь гадость?

– Они же трусы. Так что самое страшное, что грозит с их стороны, это шептание по углам. Ну, могут еще «забыть» разбудить на прием пищи. Все, спим.

– Отбой в войсках связи.

– Вот и еще один день прошел, – начал Юра старую армейскую шутку.

– Ну, и хрен с ним, – закончил я.

И мы уснули. Заснул я как-то враз, не ворочаясь, просто закрыл глаза и заснул. Не было никаких снов. Ни войны, ни боя, а просто темнота. Открыл глаза оттого, что кто-то меня тряс за плечо. Опять темнота. Где-то идет бой. Спросонья не сообразил сразу, где нахожусь, и сразу – цап автомат. И тут голос из темноты:

– Тихо. Тихо. Свои. Вы просили разбудить на обед.

– Юра! – я бесцеремонно толкнул Юрку в бок. – Идем есть.

– Какой есть? Мы только спать легли.

– Сколько время?

– Уже час дня. Обед привезли.

– Ты, что, боец, рехнулся? Какой обед. Мы недавно пообедали.

– Да нет, вы спали сутки.

– Сутки?

– Да. Я приходил два раза вас будить, но вы не просыпались. Я докладывал. Думал, что вы умерли. Врач пришел, посмотрел. Сказал, что вы спите.

– Ты гонишь! Какой врач?

– Его фамилию не знаю. На Розенбаума похож.

– Наверное, Женька.

– Ладно, пошли обедать.

Мы пошли наощупь за бойцом. Неужели на самом деле умудрились проспать сутки? Как-то мало верится, но судя по тому, что живот подводило от голода, похоже на правду. Интересное кино! А может, розыгрыш? На выходе из подвала по глазам резанул яркий свет. Грохот боя все нарастал. На первом этаже банка сидели и ели бойцы и офицеры. Нас приветствовали радостными возгласами:

– Здорово, сонное царство!

– Ну, и спать вы горазды, мужики!

– Так и войну проспите.

Тут мы поняли, что действительно проспали целые сутки. Подошли к прапорщику, который раздавал натовские пайки, взяли, отошли в сторону.

– Ну, что, Слава, думаешь?

– А что думать. Поспали да поспали. Нервы и так на пределе, вымотались. Еще хорошо, что вообще нас не забыли. А то могли просто списать на боевые потери, как пропавших без вести, вот и все.

– Элементарно могли, – подтвердил Юра. – С них станется.

– А где Сан Саныч? – спросил я у офицера из батальона связи.

– Сан Саныч будет через час. Нас тут посылали на помощь штурмующим, но мы их на хрен послали. Нет командира. Нет начальника штаба, а без них мы не пойдем на штурм.

– Тоже верно, – я кивнул головой. – А про нового командира никаких известий нет?

– Выходил пару раз по радиостанции на связь. Говорит, что не может пробиться, духи в городе активизировались. Войска в сторону площади не пускают.

– Значит, мы в «котле».

– В «котле», – подтвердил офицер.

– Мы не в «котле», мы – в заднице, – мрачно подвел итог Юрка.

– Юра, мы с тобой попали туда, когда пошли в военное училище.

– Это правда, – кивнул Юрка.

– Что еще говорят по поводу штурма?

– Пойдем брать. С нашей стороны атак еще не было. С остальных трех сторон уже попытки предпринимались, но по зубам настучали, те и откатились. Разведка уже ходила к зданию, там мрачная ситуация. Духи поставили в окна наших убитых и раненых. Есть и с нашей бригады. Многие еще живые. Привязаны за оконные рамы. Духи ими прикрываются.

– Понятно. «Живой» щит. Ублюдки. – Юрка становился все мрачнее.

– Значит, «танковую карусель» здесь не применишь.

– Какая там «карусель». Только в атаку идти. А они, сволочи, недоноски, перебьют наших.

– Не перебьют. Они у них как гарантия. Последняя страховка.

– Посмотрим. Когда, говорят, пойдем на штурм?

– Как Сан Саныч подъедет, тогда и пойдем. Ханкала уже достала нас своими приказами идти на Дворец. Поначалу мы их посылали, а потом и вовсе прекратили отвечать.

– Правильно. Вот приедет барин, барин нас рассудит.

– А пространство простреливается?

– Все как на блюдце. Технику не подгонишь. Сто пятьдесят метров площади, открытая местность.

– Тьфу! Дерьмо.

– Опять людей положим.

– Похаркаем кровью, похаркаем.

– Из-под плиты не вытащили мужиков?

– Нет. Никто и не пытался.

– Сколько их там?

– Уточнили. Должно быть двое бойцов из первого батальона.

– Слушай, вчера мародеры из батальона связи и тыловики таскали деньги. Где эти мешки с сокровищами?

– В тыл отвезли. Тут вообще была хохма. Пока мы здесь пупок надрывали и брали Госбанк, эти боевики громили частные гаражи. Машины расстреливали, взрывали. Для своих личных автомобилей набрали запчастей, как дурак махорки. А отец и сын Кулебякины вообще отмочили номер. У женщины отобрали норковую шубу, и она затем три квартала за БМП бежала. Все просила, чтобы отдали.

– Отдали?

– Нет, конечно.

– Тьфу! Боевики хреновы. С бабами воевать!

– Для кого война, а для кого и мать родна.

– Они еще и ружей охотничьих набрали. Карабинов, правда, мало, но ружей около двадцати штук.

– Как они их регистрировать будут?

– Хрен их знает. Что-то планируют.

– Крысы – они и в Африке крысы.

– Надо будет их пустить впереди себя, когда на Дворец пойдем, а сами заградительным отрядом будем выступать. И как в сорок первом году приказ – ни шагу назад. Вот тогда и посмотрим, как они будут метаться между двух огней.

– Размечтался. Скорее они будут заградотрядом у нас за спиной.

– Да. Родина знает своих героев.

– Мужик, выпить есть что-нибудь?

– Спирт.

– Угости.