За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 25
Что касается свободы политических партий, то в Думе были представлены даже большевики и эсеры. Запрещена была только экстремистская и террористическая деятельность. Но ведь это вполне нормальное явление. А в других странах под "антигосударственными" или "антиобщественными" понимались деяния очень широкого спектра. Скажем, подавление вооруженной силой не только демонстраций, а даже забастовок широко применялось и во Франции, и в Германии, и в Италии, и в Швейцарии. В России к таким выступлениям относились, пожалуй, намного терпимее - в Швейцарии и Германии забастовщиков без разговоров угощали пулями, а во Франции в 1910 г. бастующих железнодорожников принудительно поверстали в солдаты. Существовала в России и свобода слова. Предварительная цензура была отменена. Осталась лишь карательная - возможность наложения штрафов или закрытия изданий за те или иные публикации, но и это в начале века практиковалось везде. Безграничной и бесконтрольной свободы тогда не существовало - регулировались и вопросы "общественного порядка", и нравственности. А уж за антиконституционные публикации и призывы к противоправным действиям авторы и издатели крепко поплатились бы в любом государстве.
Из изложенного выше вытекает естественный вопрос - каких же в таком случае "свобод" еще не хватало русским либералам, и почему Дума находилась в вечной оппозиции к верховной и исполнительной власти? А она просто добивалась другой формы государственности. Чтобы правительство формировалось парламентским большинством и было ответственно перед парламентом. Хотя подобная структура власти и сейчас принята далеко не везде - она существует в Англии, а в США и Франции - нет. Но русских либералов интересовал только такой вариант. Чтобы самим получить возможность дорваться до власти. И их очень обижало, что при формировании очередных кабинетов царь предпочитает выбирать администраторов-профессионало в, а не думских болтунов. Ну и конечно же, играли роль все те же комплексы русского западничества, согласно которым свободы, полученные от царя, были как бы и не настоящими, были вообще "не свободами", раз они дарованы сверху. Поэтому воспринимать возню либеральной оппозиции как борьбу демократии против остатков абсолютизма глубоко неверно. Взять, скажем, вопрос - кто мешал Столыпину при проведении его вполне либеральных аграрных реформ? Реакционеры-черносотенцы? Вот уж нет. Дума! А кто так и не дал Столыпину ввести земства в западных губерниях? Опять Дума! Только лишь из-за того, что инициатива исходила "сверху". То есть борьба-то шла не за демократию, а за власть - со стороны тех, кто ее не имел, но хотел иметь. Но особенностью русской истории как раз и стал тот фактор, что наши западники постоянно апеллировали к западному "общественному мнению" и почти всегда находили там понимание.
Если же говорить о царских "бюрократических" методах управления, то стоит указать, что такой аппарат был одним из самых дешевых и эффективных в мире. На всю Россию насчитывалось лишь 250 тыс. государственных чиновников. И прекрасно справлялись, потому что являлись весьма квалифицированными профессионалами, а не выборными случайными лицами, озабоченными в большей степени вопросами собственных рейтингов. Конечно, российская система правления тоже имела свои недостатки - протекции, интриги, придворные влияния, коррупция. Скажем, весной 1914 г. "подкопали" премьера Коковцова, и на его место был назначен И.Л. Горемыкин. Но и преувеличивать значение подобных "минусов" не стоит. Они не превышали аналогичных явлений в западных странах, а порой были и поменьше. Ведь нетрудно понять, что как раз при "партийной" схеме формирования власти возможности для протекций и коррупции создаются более благоприятные. А в России окончательное решение о назначениях принимал царь - человек, свободный от узкопартийных интересов и (теоретически) беспристрастный. Значительные перемены в жизни страны порождали и побочные явления. Так, оказались ослабленными традиционные патриархальные устои российской государственной морали - "Бог - Царь Отечество". А в некоем обновленном виде эти устои закрепиться еще не успели, что и определяло внутриполитическую неустойчивость. Развитие предпринимательства, реформы в деревне вели к усилению частнособственнической системы ценностей, что также укрепляло позиции либерализма. А резкое увеличение числа рабочих, вырванных из прежней деревенской среды обитания, создавало базу и для социалистических учений, и для роста преступности.
Войны Россия не хотела, предпочитая сосредоточиться на внутреннем укреплении. И как было показано, царь неоднократно шел на уступки даже в ущерб геополитическим интересам. Правда, в стране были сильны франкофильские и панславистские настроения. Первые - среди интеллигенции. Вся культурная жизнь традиционно связывалась с Парижем, русская аристократия вообще чувствовала там себя "как дома". А заступиться за "братьев-славян" считалось святым долгом для большинства граждан. Как же "своих"-то в беде бросить? Не по-русски, не по-христиански получается. И на Первую Балканскую многие поехали добровольцами, в болгарской армии сражался отряд русских летчиков, другие воевали в сербских частях. Но несмотря ни на какое франкофильство и панславизм, к перспективам войны с Германией где-то до 1910-1911 гг. Россия относилась вообще отрицательно и всерьез такого варианта не рассматривала. И лишь после повторения кризисов, когда стало ясно, что никакие уступки налаживанию отношений не помогают, царь и правительство постепенно и весьма неохотно стали приходить к пониманию, что воевать все-таки придется. И между прочим, об отношении русских к войне свидетельствует и такой красноречивый факт - Дума с большим скрипом отпускала средства на вооружения, предпочитая направлять их на экономические и социальные нужды. Но даже те ассигнования, которые были выделены, в значительной доле оставались неистраченными. К наращиванию вооружений Россия в итоге тоже приступила, но позже других держав, когда от этого уже некуда было деться. В 1912 г. была принята судостроительная программа, но куда более скромная, чем у немцев, - так, на Балтике предполагалось иметь 4 дредноута и 4 линейных крейсера, что было достаточно только для обороны. А в марте 1914 г. Дума приняла большую военную программу, предусматривающую увеличение армии и модернизацию вооружений, в результате чего российские вооруженные силы должны были догнать и перегнать германские. Завершение обеих программ было рассчитано к 1917 г.