Владычица Ночи: Дитя Смерти - Якубова Алия Мирфаисовна. Страница 68

– Мы пытались, Владыка, но… – смиренно ответил Метатрон.

– Развязав войну Небес и Земли? Светлых и Темных? – оборвала его Хронос. Она ни на йоту не повысила голос, но, тем не менее, эффект получился поразительный. Архангел ошеломленно замер. Потребовалось несколько минут, чтобы Метатрон собрал все свое мужество и смог ответить:

– Мы хотели обойтись без этого, очень старались, но они, – кивок в сторону вампиров и Таната, – оказались очень упрямы, и не хотели слушать голос разума.

– Правда? – спрашивать подобное у Хроноса не было никакой необходимости, ведь перед ней в равной степени открыты все нити прошлого, настоящего и будущего. И все-таки Танат ответил:

– Я не могу позволить, чтобы мою дочь принесли в жертву чьим-то амбициям. Они видят в ней угрозу, но это не так. Да, у нее часть моей силы, но она всегда применялась разумно.

– Удел Хранителей – не допускать угрозы, – ответил Метатрон.

– Удел Хранителей – хранить эту планету от внешних и внутренних угроз, это верно, – согласилась Хронос. – Но это не значит, что необходимо уничтожать все и вся. К тому же вмешиваться в жизнь сверхъестественных существ. Ваша обязанность поддерживать, а не диктовать свою волю.

– Но… мы… – начал было Метатрон.

– Задумали просто изменить, подтолкнуть историю, – закончила за него Хронос.

Крылья архангела безвольно поникли. Того, кто видит Истину, а это свойство всех Извечных, не запутать. Да и не сильны ангелы в этом искусстве. Оставалось только покорно слушать, ибо даже Метатрон не осмелился бы спорить с Извечным.

Тем временем Хронос обратила взгляд своих странных меняющихся глаз на Юрану. Девушке показалось, что та едва заметно улыбнулась. Хронос сказала:

– Мы признаемся, что твое появление стало неожиданностью даже для меня. А подобные временные блики чрезвычайно редки. Один в сотни тысяч лет. Но ничто не происходит просто так. Раз ты появилась, значит, существует на то своя высшая необходимость. И тебе, Танат, – Хронос чуть повернула голову к Смерти, – не стоит винить себя за то, что привел ее в этот мир. И то, как ты защищаешь ее, достойно уважения. Да, ты совершил оплошность, но она не повредила ткань мироздания – это сейчас главное.

– Значит, Юране позволено… – начал Танат.

– Да. "Родившееся да достойно жизни. Лишь деяниями своими лишается этого права" – ты не хуже меня знаешь этот догмат. Из него еще не было исключений.

– Но… – заикнулся было Метатрон.

– Таково решение Извечных, – обжигающе холодно ответила Хронос.

– Да, Владыка, – смиренно ответил архангел.

А Хронос вновь обратила свое внимание на Юрану:

– В тебе есть искра Извечного, она-то и не дает тебе затеряться в мире душ, всегда выводя обратно, в мир живых. Ты наделена великой силой, и при всем при этом ты наполовину человек. Очень… необычное сочетание. Раньше мы думали, что это вообще невозможно, что даже малая часть Извечного рождается лишь Вселенной и не подвластна примитивным законам размножения. Но, видимо, возможны исключения. Это интересный опыт. И ты будешь жить. Каждый выбирает свою судьбу сам.

Юрана стояла, не зная, что сказать. "Спасибо" прозвучало бы как-то очень примитивно. Да и за что? За то, что разрешили существовать? Как-то странно… Но и невежливой быть не хотелось.

– Не стоит благодарности, – снова легкая полуулыбка Хронос, которая не испытывала нужды в словах. – Мы лишь показали и указали очевидное. К тому же твое существование вносит пикантность. Хочется прожить жизнь ярче, когда есть возможность ее конца, – Хронос кинула взгляд на архангелов, и добавила, уже обращаясь непосредственно к ним и к Темным, – Изначально мир поделили на тьму и свет. В конечном итоге Вселенная родилась из первозданной тьмы, Эреба, при помощи света. Но никогда не было лишь тьмы и света, каждый по отдельности. Они беспрестанно смешивались, образуя множество тонов. И жизнь тьмы без света невозможна, равно как и наоборот, ибо тогда никто уже не будет знать, что есть тьма, а что свет.

Ваша вражда извечна, но абсолютная победа одной из сторон невозможна.

И Темные, и Светлые согласно кивнули, хотя не похоже, чтобы они враз решили заключить перемирие. Хотя, может и не нужно было это перемирие. Именно в той борьбе и заключалась жизнь.

Хронос уже переместила свое внимание на другой объект – на Менестрес. Ее слова звучали тихо, но проникновенно:

– Твои преданность и благородство делают тебе честь. Народ твой находится в надежных руках. Но ведь когда-то ты была одной из нас, была посланником Света.

Владычица Ночи кивнула. Ее крылья торжественно распахнулись, подбородок чуть вздернулся. Не Менестрес стояла здесь, а воплощение Первейшей, Дайомы. Она проговорила:

– Да, это так. Но это было давно.

– Время всего лишь время – уж мне ли не знать, – ответила Хронос. – Ты не так уж изменилась. Если захочешь – ты можешь вернуться. Тебя с радостью примут.

– Нет. Когда-то давно я выбрала этот путь, выбрала сама. И я не хочу что-либо менять.

– Но ты фактически мертва…

– О, нет! Я живу, живу в каждой новой Владычице Ночи. Это тоже вид бессмертия, который меня полностью устраивает.

– Мне трудно понять тебя, но это твой выбор, и он заслуживает уважение. Но предложение остается в силе, – сочла нужным добавить Хронос.

Владычица Ночи лишь кивнула в ответ. Все слова уже были сказаны.

Хронос обвела взглядом всех присутствующих, и только трое смогли выдержать ее взгляд: Танат – ибо нет той силы, перед которой он бы робел, Менестрес и Юрана. Улыбнувшись уголками губ, Хронос проговорила:

– Ну что ж… Теперь, я думаю, все улажено. Надеюсь, больше подобных… недоразумений не возникнет, – и она снова выразительно посмотрела на архангелов. – Моя миссия здесь окончена. Прощайте.

С этими словами Хронос воздела руки к небу, налетел ветер, и тотчас крыльями взметнулся плащ, потом он свернулся, фигура Извечной сжалась и резко устремилась вверх. В небо. Словно и не было ничего.

Первым, как того и следовало ожидать, пришел в себя, если вообще испытал ошеломление, Танат. Он сложил крылья и заставил их исчезнуть. Лишь несколько перьев взметнулись в воздухе.

Его примеру последовала Менестрес, которая уже стала сама собой. Правда у нее этот процесс шел по иному: сначала королева вскинула крылья вверх, будто собиралась взлететь, они стали полупрозрачными, словно нарисованными в воздухе пурпурным светом, и этот свет втянулся в спину, между лопаток, заставив Менестрес выгнуться. Тотчас исчезли крылья и у остальных вампиров.

Что до Юраны, то она снова стала Шерри. Коса Смерти исчезла, знак на лбу поблек и тоже исчез, а вслед за ним исчез и наряд. К Шерри вернулась прежняя одежда, хотя ее саму это не сильно интересовало. Она чувствовала себя очень усталой. Видимо, смертная половина решила напомнить о себе.

Мюриэль заботливо приобнимала ее за плечи, подавляя желание взять Шерри на руки.

Архангелы и потрепанное небесное воинство застыли в воздухе групповой статуей. Демоны не сводили с них глаз.

Не сдержавшись, Менестрес поинтересовалась у Метатрона:

– Есть еще какие-то претензии?

Архангел вскинул голову – нет, не в горделивом жесте, ведь гордыня им не присуща, и процедил:

– Все равно мы будем наблюдать за ней!

Бросив эту фразу, Метатрон расправил крылья и взлетел, его примеру последовали остальные. Небесное воинство один за другим исчезли в небесной лазури. Лишь Габриель ненадолго задержался – бросил на Шерри извиняющийся взгляд, и тоже улетел.

Раздался короткий смешок демонов. Глава дома Варад подошел к Менестрес и заметил:

– Как бы там ни было, но у меня такое чувство, что мы победили.

– У меня тоже, – улыбнулась Менестрес.

– Извечные… кто бы мог подумать! – демон опасливо покосился на Таната.

Королева кивнула в ответ. Ответа, как такового-то и не требовалось, и добавила:

– Спасибо, что помогли нам. Честно говоря, численное превосходство изначально было на стороне небесного воинства.