Гетика - "Иордан". Страница 57

387. Иордан заимствовал названия перечисленных им (Get., § 126) племен у Приска (Prisci fr. 1). Это несомненно, потому что у обоих авторов совпадают не только названия, но их число и порядок. У Иордана (сохраняем винительный падеж): Alpidzuros (разночтение: Alpildzuros), Alcildzuros (разночтения: Acil-, Alchi-, Alcidzuros), Itimaros, Tuncarsos, Boiscos. У Приска (сохраняет дательный падеж): ’???????????, ’?????????, ??????????, ????????. Первые два названия у Иордана являются, по всей вероятности, удвоением одного имени. Сообщая об этих племенах, Приск пишет о почти современных ему событиях, так как намерение гуннского вождя Руа (или Ругилы) покарать упомянутые племена за их союз с империей относилось к 30 м годам V в. (после консульства Дионисия в 429 г.) У Иордана же эти имена появляются в связи с древней легендой, в которой события – переход гуннов через Киммерийский Боспор и встреча их с указанными выше племенами – относятся примерно к середине IV в. По Иордану, названные племена жили западнее Мэотиды, по Приску – уже на Истре. Быть может, всю этническую группу, называемую Иорданом, можно охватить одним общим названием «кутригуры» (или «кутургуры»), о которых Прокопий сообщает, что они жили «по сю сторону» (???????) Мэотиды (Bell. Goth., IV, 18, 14); с его точки зрения это значит – по западную сторону. Надвинувшуюся же с востока группу племен, следовало бы, также по Прокопию, считать утигурами (или утургурами), жившими «по ту сторону» (????????) Мэотиды, т. е. с его точки зрения – по восточную сторону (Ibid., IV, 18, 18). Уже древние авторы отмечали восточных и западных гуннов: у Дионисия Периегета (Dion. Perieg., Descriptio orbis, v. 730), писавшего во II в. н. э., упомянуты «унны» (??????) между Аральским и Каспийским морями, а у Птолемея (Ptol., III, 5, 10) «хуны» (??????) помещены между роксоланами и бастарнами на Борисфене. В перипле Маркиана (II, 39), в начале V в., определяются особые, европейские гунны (?? ?? ?? ??????).

Вероятно, задолго до того, не менее чем за 150 лет, передовые, т. е. западные, части гуннских племен вышли к Азовскому морю, за Дон и в Крым, а позднее, в середине IV в., основная масса двинувшихся на запад гуннов встретилась с ними, перейдя Дон и Керченский пролив. Не осталась ли на Таврическом полуострове, именно близ Херсона, часть «западно-гуннских племен в виде альциагиров, названных Иорданом в § 37? Не произошли ли имена двух сыновей Аттилы – Emnetzur и Ultzindur, упоминаемые Иорданом в § 266, от названий племен, которыми они предводительствовали, приведя их в Прибрежную Дакию после распада гуннской державы в 453 г.?

Несмотря на точное указание места перехода гуннов через Мэотиду (Зосим в V в. и Агафий в VI в. определенно называют Боспор Киммерийский), едва ли можно сомневаться в том, что в дальнейшем они продвигались по всем степям за Мэотидой, а не только по Таврике, на почву которой они вступили после переправы через пролив. Поэтому и записанные Иорданом племена являлись обитателями не только таврических, но и всех приазовских степей к западу от Мэотиды и Танаиса. Это была та «Скифская земля» («Scythica terra»), на которой задолго до того появились готы с королем Филимером и которая ко времени прихода гуннов определялась Иорданом – конечно, в весьма широком смысле – как «готские пределы» («Gothorum fines»).

388. Аланы (Alani, Halani). Иордан называет аланов впервые (не считая указания на аланское происхождение матери императора Максимина в § 83) в связи с движением гуннов из прикаспийских степей на запад в середине IV в. Первым, но быстро преодоленным препятствием на пути гуннов были многочисленные племена, населявшие степи Предкавказья и Приазовья (восточнее Дона) и известные западным авторам еще в начале нашей эры под общим наименованием «аланы». Правда, первые встречи римлян с аланами происходили в Закавказье, где их видели участники походов Помпея против Митридата (Lucan. Phars., VIII, 133); но к тому же времени относится свидетельство Иосифа Флавия, который в «Иудейской войне» сообщает, что аланы, принадлежащие к скифским племенам, живут около Танаиса и Мэотийского озера (?? ?? ??? ’?????? ????? ??? ??? ??’?? ?????? ???? ??? ?????? ??? ??? ??????? ?????? ????????????, – Joseph., De bell. Jud., VII, 7, 4). Таким образом, в самом начале нашей эры аланы уже сидели к северу от Кавказа, вокруг Мэотиды и на левобережье Дона. Оттуда они совершали походы на юг по хорошо известным путям, искони соединявшим Закавказье с Предкавказьем. В большинстве случаев аланы, вероятно, пользовались перевалом на горной дороге, пролегающей по водоразделу между Тереком и Арагвой, на месте нынешней Военно-Грузинской дороги. Этот перевал иногда называли «Аланскими воротами». Но аланы могли проходить и по берегу Каспийского моря через Дербент. О «Каспийских воротах» (о том, что цари Иверии и Албании открыли их «скифам»: ??? ????? ??? ??????? ??????????) записал Иосиф Флавий в сочинении «Иудейские древности (Joseph. Antiquit. Jud., XVIII, 4, 97), рассказывая о походах скифов в Армению и Медию. Ценно указание автора II в. н. э. Лукиана: в диалоге „Токсарид“ (№ 51) он отметил, что между аланами и скифами есть полное сходство в языке и в одежде („это и у аланов, и у скифов одинаково“), но разница в отношении длины волос. Однако, несмотря на столь малое различие, автор об аланах всегда говорит особо. Не обошел молчанием аланов и Птолемей в своем этническом перечне. На берегах Мэотиды он отмечает язигов и роксоланов, а за ними, в глубине страны, – амаксовиев и „аланов-скифов“ (Ptol., III, 5, 7). Вторично Птолемей упоминает аланов среди племен, размещаемых им „у поворота реки Танаиса“ (???? ??? ?????????? ??? ???????? ???????), тут же называя и танаитов, а это имя в IV в. определенно относилось к аланам (Amm. Marc., XXXI, 3, 1).

Богатейшим источником сведений об аланах справедливо считается сочинение Аммиана Марцеллина, современника гуннов в период их появления у северных пределов империи. В связи с этим событием он описал и аланов, через земли которых пронеслись гунны. У Аммиана также имеется указание на расселение аланов у Мэотиды, вокруг которой, как он говорит, «обитают многие племена» («plures habitant gentes»), непохожие друг на друга из-за различия в языке и в обычаях; среди них – язиги, роксоланы и аланы (Ibid., XXII, 3, 31). О том, что аланы связываются с Доном, свидетельствует сообщенное Аммианом иное их название: танаиты (Ibid., XXXI, 3, 1). Отражены у Аммиана Марцеллина и сведения о связях аланов с Закавказьем (Ibid., XXIII, 6, 61). В своих записях автор опирался на исторические и географические сочинения предшественников, и лишь в последних книгах своего труда он использовал современный ему материал – либо собственные наблюдения, либо рассказы очевидцев и близких к событиям людей. В характеристиках гуннов и аланов (Ibid., XXXI, 2) он дает ряд черт, отвечающих действительности IV столетия. Аммиан не мог, конечно, руководствоваться лишь книжными образцами описаний кочевников; его описания насыщены данными, которые предоставляла ему сама современность. Он рассказывает, что аланы населяют неизмеримо далеко раскинувшиеся пустыни (степи) Скифии («in immensum extentas Scythiae solitudines») по ту сторону Танаиса (буквально: «перейдя Танаис», «hoc transito», с точки зрения человека, находящегося западнее), и сообщает важные сведения о собирательном значении имени аланов, которые подтверждают предположение о существовании мощного племенного союза за Доном в III—IV вв.

Говоря о союзе племен, называвшихся общим именем «аланы», Аммиан коснулся процесса возникновения этого союза: «постепенно, ослабив соседние племена частыми над ними победами, они стянули их под одно родовое имя» («paulatim... nationes conterminas crebritate victoriarum adtritas ad gentilitatem sui vocabuli traxerunt», – Ibid., XXXI, 2, 13). Эти различные племена («gentes variae») жили «оторванные друг от друга обширными пространствами („dirempti spatiis longis“) и бродили по неизмеримым степям, как номады („per pagos ut nomades vagantur inmensos“)». Тем не менее «с ходом времени они объединились под одним названием и суммарно зовутся все аланами, так как и нравы, и образ жизни у них одни и те же, а также вооружение их одинаково» («aevi tamen progressu ad unum concessere vocabulum et summatim omnes Halani cognominantur ob mores et modum efferatum vivendi eandemque armaturam», – Ibid., XXXI, 2, 17).

Аммиан Марцеллин подчеркивает, что аланы вели исключительно кочевой образ жизни. Однако археологические исследования советских ученых показали, что к востоку от нижнего Дона и Азовского моря, преимущественно на Северном Кавказе, были оседлые аланские поселения IV—V вв. (см.: Е. И. Крупнов, Археологические памятники верховьев р. Терека и бассейна р. Сунжи, – «Труды Государственного Исторического музея», вып. XVII, 1948). Таково поселение в Тамгацикской балке, а также поселения в районе города Грозного – Алхан-Кала и Алхан-Юрт (см.: «Очерки истории СССР III—IX вв.», М., 1958, гл. «Северо-кавказские аланы»; из отдельных статей: Е. П. Алексеева, Археологические раскопки у аула Жако в Черкесии, – КСИИМК, вып. 60, М., 1955; новейшие работы: В. А. Кузнецов, К вопросу о позднеаланской культуре Сев. Кавказа, – «Советская археология», 1952, № 2; «История Северо-Осетинской АССР», М., 1959).

В общественном строе аланского племенного союза, по описанию Аммиана Марцеллина, заметны черты военной демократии: аланы равны, так как «все происходят от благородного семени» («omnes generoso semine procreati»), старейшин же («iudices») до сих пор («etiam nunc») избирают («eligunt») по признаку длительных военных заслуг; о рабстве аланы никогда не имели понятия («servitus quid sit ignorabant», – Amm. Marc., XXXI, 2, 25). При описании образа жизни аланов автор говорит и об их внешности (Ibid., XXXI, 2, 21). Он называет аланов «pulchri» – «красивыми». Это говорит о том, что в глазах римского писателя, человека греко-римской культуры, они не были необычными (какими ему представлялись тюрки или монголы; это и отразилось в описании наружности гуннов, – Ibid., XXXI, 2, 2—3). Кроме того, у аланов отмечены светлые волосы («crinibus mediocriter flavis»), высокий рост («proceri»), быстрота и стремительность («veloces») и грозный, устрашающий вид («terribiles») из-за угрюмой, затаенной свирепости во взгляде («oculorum temperata torvitate»). Аммиан называет аланов «во всем почти подобными гуннам» («Hunisque per omnia suppares»), имея в виду не внешность, так как, по его же словам, аланы непохожи на гуннов, а образ жизни и род занятий, свойственные кочевникам. Единственным отличием аланов от гуннов является большая «мягкость» в жизненном укладе и нравах («verum victu mitiores et cultu»), а также разница в способах добывания средств к существованию. Аланы, как передает Аммиан, распространяются, «рассеиваются» («discurrentes») вплоть до Мэотийского озера и Киммерийского Боспора, равно как и до Армении и Медии, занимаясь грабежами и охотой («latrocinando et venando»).

Облик кочевника с его стадами и повозками на фоне безграничных степей, в суровом, с точки зрения средиземноморца, климате, среди скованных льдом рек и озер края был хорошо известен античным писателям (см. подбор источников, сделанный В. В. Латышевым в SC, I —II). Поэтому изображение кочевых племен у более поздних авторов может показаться трафаретным, подражательным. Тем не менее описание Аммианом Марцеллином (конечно, знакомого с произведениями древних писателей) как гуннов, так и аланов отнюдь не лишено ценности, – оно живо и достаточно полно. И если Овидий, закрепивший в своих стихах подлинные впечатления современника-очевидца, пользуется понятным доверием читателя, то заслуживает доверия и автор IV в., закрепивший в своем труде ряд сведений, которые он мог воспринять из подлинных рассказов очевидцев. Некоторые усматривают, между прочим, трафаретность у Аммиана Марцеллина в изображении как гуннов, так и аланов на том основании, что автор иллюстрирует кочевой образ жизни этих племен одним и тем же примером: отсутствием у них постоянных жилищ – крытых тростником или соломой шалашей, причем в обоих случаях автор употребляет одно и то же слово «tugurium» – «снабженное кровлей сооружение» (Amm. Marc., XXXI, 2, 4 – у гуннов и XXXI, 2, 23 – у аланов). Подобная идентичность в изображении естественна, так как, действительно, и о тех и о других кочевниках писатель хотел по данному поводу сказать одно и то же. Если уж говорить о подражательности, то можно найти и более яркие примеры. Так, в трагедии Сенеки «Федра» героиня говорит Ипполиту: «На греческом челе является скифская суровость» («Scythicus rigor», стих 660). Аммиан же, будто бы вторя, пишет, что аланы устрашают скрытой, сдержанной свирепостью во взгляде (Amm. Marc., XXXI, 2, 21). Едва ли в этом можно видеть подражание, и едва ли здесь есть какое-то отступление от истины.

Иордан читал произведения Аммиана Марцеллина, и его сведения (Get., §§ 126—127) об аланах, подчинившихся гуннам, являются не чем иным, как отражением сведений, почерпнутых в труде Аммиана. Сообщение Иордана об аланах, хотя и равных гуннам в бою («suppares», – Amm. Marc., XXXI, 2, 21; «sibi pares», – Get., § 126), но отличных от них «человечностью, образом жизни и внешним видом» («humanitate, victu formaque dissimiles»), можно считать лишь вариантом соответствующего сообщения Аммиана.

Иордан говорит об аланах преимущественно в связи с событиями V в. Он констатирует (по-видимому, ошибочно, – ср. прим. 362) их пребывание вместе с вандалами в Паннонии (Get., §§ 115 и 161) до перехода через Рейн в 406 г. в Галлию, но при этом он (как, впрочем, и другие авторы) никак не разъясняет обстоятельств передвижения аланов от Мэотиды до среднего Дуная и не освещает момента их объединения с вандалами. Судя по событиям конца IV-начала V вв., движение аланов на запад было вызвано напором гуннов и быстрым их переходом из Причерноморья на нижний Дунай и за Тиссу. Аммиан Марцеллин, конечно, так и представлял себе это явление. Но стремительность, с которой во времена Аммиана аланы оказались уже на Балканском полуострове, заставила его, – ранее сообщившего об аланах на Мэотиде, – выделить особых «европейских аланов» («Europaei sunt Halani», – Amm. Marc., XXII, 8, 42), живущих около реки Тиры (Днестра), рядом с костобоками и «бесчисленными скифскими племенами». В одном из писем Иероним отметил происходившее в его время нашествие различных племен, среди которых названы и аланы. Варвары распространились, как пишет автор письма, между Константинополем и Юлийскими Альпами; всюду здесь «уже более двадцати лет ежедневно проливается римская кровь. Скифию [имеется в виду Малая Скифия, нын. Добруджа], Фракию, Македонию, Дарданию, Дакию, Фессалию, Ахайю, Эпиры, Далмацию и все Паннонии опустошают, присваивают, хищнически захватывают гот, сармат [язиг], квад, алан, гунны, вандалы, маркоманны» («Gothus, Sarmata, Quadus, Alanus, Hunni, Vandali, Marcomanni vastant, trahunt, rapiunt», – Hieron. Epist., 60, 16). Но чаще источники называют только трех, наиболее опасных врагов империи: готов, гуннов, аланов. Краткие сведения Иордана подкрепляются рядом сообщений, устанавливающих присутствие аланов наряду с гуннами в придунайских провинциях непосредственно после битвы под Адрианополем (378 г.), в которой аланы и гунны принимали участие на стороне готов, в отрядах Алафея и Сафрака, и после которой готовились вместе с готами предпринять осаду Константинополя. Говоря о вторжении вандалов в Галлию, Иордан (Get., § 115) не упоминает аланов, хотя большинство авторов V—VI вв. называют обычно три племени: вандалы, аланы, свавы (ср. прим. 364). Ниже, в § 162, он пишет о вандалах и аланах, перешедших в Галлию. В §§ 194, 197, 205, 210 он называет их как часть варварского войска, которое Аэций противопоставил гуннам на Каталаунских полях. Аэций, уверенный в везеготах, не доверял аланам, так как подозревал их вождя Сангибана в желании перейти к Аттиле. Поэтому аланы были помещены в середине общего строя войск, выставленных против гуннов. Аланы Сангибана, равно как и отмеченные Григорием Турским аланы с их вождем Респендиалом (Greg Turon., Hist. Franc., II, 9); аланы под предводительством Эохара (Гоара), направленные Аэцием в Арморику (Vita Germani. Acta SS, 31. Jul. VII, р. 216; MGH SS rer. meroving., VII, p. 271), и аланы Беорга, напавшие на северную Италию и отраженные, по словам Иордана (§§ 236—237), Рикимером при императоре Анфемии (467—472), – все они отделились от той группы, которая вместе с вандалами перешла Рейн в последний день 406 г., и рассеялись по Галлии. Некоторая часть их («Alanorum pars») осела где-то близ Луары (Иордан говорит: «trans flumen Ligeris», «по ту сторону Луары», смотря с юга, – Get., § 226); другая группа разместилась на Роне и по ее притоку Изеру; третья – остановилась около Гаронны (см. подробнее об аланах в Галлии в книге: Chr. Courtois, Les Vandales et lAfrique, p. 47, n. 3). Все это рисует картину распространения аланов на крайний запад Европы и их смешения с населением Галлии. Тем не менее некоторая часть аланов продолжала сопровождать вандалов и перешла с ними в Испанию в 409 г. Гейзерих (428—477) перед переправой в Африку (429) распределил свое войско по отрядам, составившимся из вандалов и аланов; число вооруженных людей достигало 50 тысяч (???????? ????? ?? ??? ???????? ?? ??? ‘?????? ??????, – Bell. Vand., ?, 5, 19). Затем вся масса (????????????) подчинявшихся Гейзериху племен, среди которых заметной частью были аланы, приняла общее название «вандалы» (?? ?? ??? ‘?????? ??? ??? ????? ???????? ???????), ?роме мавров (?? ?? ??? ???????? ?????? ????????, – Bell. Vand., I, 5, 21—22). Возможно, что аланы слились с вандалами в Испании. Имеется сведение в «Хронике» Идация (ум. ок. 470 г.), что в 418 г. погиб последний аланский король Аддак и «уничтожилось» аланское королевство, так как много аланов было убито в войне с везеготами. После этого аланы всецело подчинились вандальскому королю Гунтариху, предшественнику Гейзериха (Idat., Chron., 68).

Как имя аланов в приазовских и предкавказских степях покрывало, по объяснению Аммиана Марцеллина (см. выше), ряд союзных племен, еще, по-видимому, в III в., так в V в. в Африке сами аланы влились в союз племен, носивший имя одного главенствующего племени – вандалов (и затем растаяли в нем). Отзвуком крупного значения аланов в этом союзе племен осталось их имя в титуле вандальских королей в Африке: как первого из них – Гейзериха (428—477) – «rex Vandalorum et Alanorum», так и последнего – Гелимера (530—533) – ???????? ?? ??? ’?????? ????????.

Коснувшись судеб аланов, заброшенных далеко на запад от первоначальных мест поселения на Северном Кавказе, в прикубанских и приазовских степях, Иордан говорит о них снова в связи с распадом гуннского союза племен. В битве на реке Недао сражался и «алан в тяжелом вооружении» (Get., § 261), завоевывая себе новую территорию во время общего перемещения племен после смерти Аттилы. Здесь выступала какая-то часть аланов, остававшихся на Балканском полуострове, или аланы, которые примкнули к гуннам, когда последние шли обратно из Галлии и Италии. Небольшая часть аланов вместе с Кандаком пришла тогда же (т. е. в 50-х годах V в.) в Малую Скифию и в Нижнюю Мезию, где и осела, очевидно, совместно с германцами-скирами и с гуннским племенем садагариев (§ 265). В аланской среде, по-видимому, вырос Иордан, ставший, по примеру деда, нотарием, но уже не при аланском вожде, а при Амале Гунтигисе, племяннике алана Кандака.

Имя аланов всплывает в позднейшие века в областях по нижнему Дунаю, в Таврике, на северо-западном побережье Черного моря. Это этническое название мелькает то в письмах патриарха Николая Мистика (начало ? в.), то в хрисовуллах (например, в хрисовулле 1086 г.; G. Rouillard et Р. Collomp, Actes de Lavra, I, Paris, 1937, № 41), то в сочинениях историков XIII—XV вв. (Пахимер, Никифор Григорa, Дука), то в частных записях лиц, живших в Причерноморье уже в XV в. (Барбаро). В начале царствования Андроника II Старшего (1282—1328) аланы, обитавшие за Истром, просили императора предоставить им лучшее место для поселения десяти тысяч человек и обещали за это бороться с турками. Андроник приказал снабдить их оружием, лошадьми и деньгами и переправить через Геллеспонт, чтобы создать из них оборонительные отряды в западной части Малой Азии вокруг города Магнезии. Никифор Григора в своем рассказе называет аланов массагетами, но замечает, что «на общеупотребительном языке они зовутся аланами» (’??????? ? ????? ??????? ????? ?????????, – Niceph. Greg., VI, 10). Особенно интересны сведения о пребывании аланов в Таврике, прежде всего потому, что до сих пор нет ясности в вопросе, какое население было коренным и преобладающим на полуострове в течение средних веков. Имеются некоторые, но не снимающие всего вопроса, указания, что в местном таврическом населении известную часть составляли аланы: с их языком связаны названия Феодосии (Ардавда) и Судака (Сугдея). В анонимном перипле V в. (Anonym; periplus Ponti Euxim), в разъяснении значения имени города Ардавды – Феодосии, сказано, что слово Ардавда на аланском, или что то же – таврском языке, значит «семибожная» (??? ?? ??????? ? ???????? ?? ’??????? ???? ?? ??????? ???????? ’??????? ????????? ????????. – Geographi graeci minores, ed. ?. Muller, ?, 1855, 415 (51). Ср. В. ?. Миллер, Осетинские этюды, III, М. 1887, 76 – 77). При скудости источников, освещающих средневековую историю Крыма, ярким свидетельством об аланах можно считать сведения, содержащиеся в так называемом «Аланском послании епископа Феодора» от 1240 г. Феодор, посланный из Никеи, для того чтобы возглавить епископию в «Алании» (на Северном Кавказе), находясь в пути, побывал у аланов, живших поблизости от Херсона (?????????? ?? ??????? ??? ’??????) и составлявших как бы защиту города (???????????? ????? ??? ????????????). Эти аланы, пишет автор послания, принадлежат к племени, рассеянному, «рассеченному» на много отдельных частей (?????????? ??? ?? ????? ?????); древняя их граница простиралась от Кавказских гор до Иверии; они любят высылать от себя «переселенцев» очень незначительными группами (???????????...???????), в результате чего «наполнили» чуть ли не всю Скифию и Сарматию (MPG, t. 69, р. 392 – 393). Рассеянные по многим местам на огромном протяжении от Предкавказья до Галлии, Испании и северного побережья Африки, аланы («ас» или «яссы» русской летописи) растворились в окружавших их племенах, и самое имя их исчезло. Выражается сомнение относительно того, что имя «аланы» содержится в некоторых географических названиях. Например, Каталония едва ли получилась из «Goth-alania». Только малая часть этого «любящего переселяться» (????? ???????????... ???????) племени сохранилась до наших дней в осетинах на Кавказе. Некоторые ученые умножают и без того многочисленные, рассыпанные в ряде источников сведения об аланах, уверяя, что название анты (в историческое для них время, в VI в., безусловно относимое к славянам) произошло от названия «ас» (аланы) и что анты с их вождем Божем (Get, § 247), воевавшие с готами после смерти Германариха, были аланами, ас, черкесами (см.: А. Olrik, Ragnarok, Die Sagen vom Weltuntergang, S. 464; L. Schmidt, S. 241, 256, 275; G Vernadsky, Ancient Russia, p. 105—106, 156). Ср. прим. 610.

389. Розомоны, росомоны («Rosomonorum gens infida», в разночтении: Rosomanorum, Rosimanorum, Rosomorum). Это название записано только у Иордана и только один раз, в § 129. Тут же приведены три имени представителей племени росомонов: Sunilda, Sarus, Ammius – основные персонажи легенды о смерти Германариха. Интерес вызывает начало слова: «рос», подобное началу названия «роксоланы». Предполагается, что это осетинское (аланское) «рохс» – «светлый». Но было сделано много попыток связать «рос» в «роксоланах» и в «росомонах» с ‘???, с «Русью».

Б. А. Рыбаковым (в тезисах его доклада «К вопросу об образовании древнерусской народности») придается большое значение племени росомонов: с этим племенем связывается «ядро будущей русской народности», ему приписывается область Среднего Поднепровья «в бассейне реки Роси, на южной окраине обширной территории распространения „полей погребений“ антов»; его соседями с юго-востока признаются роксоланы; его имя предлагается толковать, как «росские мужи»; с его районом в VI в. связывается свидетельство Захарии Ритора о народе «рос» (см. «Тезисы докладов и выступлений сотрудников института истории материальной культуры АН СССР, подготовленных к совещанию по методологии этногенетических исследований», М., 1951, стр. 18). Широкого развития и полной разработки положения Б. А. Рыбакова пока не получили, и окончательного истолкования этнического имени «росомоны» еще нет. В указанных кратких тезисах не могло быть сообщено, откуда взяты те или иные сведения или соображения относительно племени росомонов. В связи с этим необходимо отметить труд Н. В. Пигулевской. Ее переводы и исследования сирийских источников VI века – хроник Иоанна Эфесского и Захарии Ритора («Псевдо-Захарии» в сирийской версии) – дали советским историкам интереснейшие сведения о славянах, о племенах южнорусских степей, Северного Кавказа. Для племени росомонов, о котором известно столь мало, весьма существенно свидетельство Захарии Ритора о «народе ерос» (hros-hrus). (См.: Н. В. Пигулевская, Сирийские источники по истории народов СССР, М.—Л., 1941, стр. 84 и 166, а также ее статью «Имя Рус в сирийском источнике VI в.», – «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия». Сборник статей, М., 1952).

Л. Шмидт, как и некоторые другие исследователи, полагает, что росомоны существовали лишь в эпосе, что они придуманы: «это племя представляется эпически-фиктивным» («episch-fiktives», – L. Schmidt, S. 241). Он считает, что рассказ о судьбе Сунильды, о мести ее братьев Сара и Аммия и о смерти Германариха является сплошным вымыслом. Однако этот рассказ можно считать связанным с часто, вероятно, случавшимися восстаниями племен, Подчиненных Германариху, и со смертью Германариха, наступившей в тот момент, когда готы особенно нуждались в авторитетном предводителе для борьбы с гуннами.

Сводить росомонов к исторически засвидетельствованным роксоланам (Страбон, Птолемей, Иордан) нет оснований. (О росомонах и древнейшей истории славян см.: М. И. Артамонов, Спорные вопросы древнейшей истории славян и Руси, – КСИИМК, вып. VI, М..–Л., 1940, стр. 13; о неславянском племени росомонов см.: Otto L. Jiriczek, Deutsche Heldensagen, I, Strassburg, 1898, S. 61.) Маркварт предлагает этимологию этнического названия «росомоны» от слова raus, «камыш», что связывает это название с берегами Мэотиды (J. Markwart, Osteuropaische und ostasiatische Streifzuge, S. 353, 368. О составе слова «росомоны» также см.: Н. Я. Марр, Избранные работы, т. IV, Л., 1933, стр. 264—266). Интересно, что на сообщение Иордана о росомонах обратил внимание Ломоносов. Он называет их роксоланами и приводит рассказ о Сунильде, ее братьях Саре и Аммии и о смерти Германариха (см. гл. 9 «О происхождении и древности россов, о переселениях и делах их» в «Древней Российской истории», – М. В. Ломоносов, Полное собрание сочинений, т. 6, М.—Л., 1952, стр. 212).

390. Balamber, rex Hunnorum – предводитель гуннов, названный только у Иордана, который приписывает ему покорение готов или, быть может, первый удар по державе Германариха, когда гунны двинулись на него стачала мелкими отрядами, а не всей массой: ??’ ?????? ?? ?? ????? ?????????? ??? ?????? ???? ??????? читаем у Созомена (Soz., Hist. eccl., VI, 37). Еще раз упомянут тот же, по-видимому, Баламбер в рассказе Иордана (Get., §§ 248, 249) о попытке готов с их королем Винитарием освободиться от гуннского ига. Ввиду того что до нас дошла запись Аммиана Марцеллина, современника и заслуживающего доверия свидетеля событий, данные Иордана кажутся менее отвечающими действительности, так как они расходятся с рассказом Аммиана. Хотя Л. Шмидт и заявил, что Иордан, следуя изложению Приска (в пропавшей для нас части его труда), представил наиболее полное сообщение о вторжении гуннов в Европу (L. Schmidt, S. 251—252), тем не менее свидетельство Иордана во всех его интересных подробностях подвергается сомнению. Подозрительным кажется и имя Balamber (разночтения: Balamir, Balamur), так как оно слишком сходно с именем ????????? у Приска (Prisci fr. 28), который относит его как будто к готу («скифу»), и с именем готского короля Амала Валамера (Rom., §§ 334, 347; Get., §§ 80, 199—200, 252—253, 268 и др.; Malchi fr. 11, 13, 15, 16, 18). Однако трудно допустить, чтобы фонетическая близость имен столь разных исторических лиц – гуннского вождя, связанного с крупнейшим событием конца IV в., и остроготского короля, участника Каталаунской битвы, брата отца Теодериха – повела бы, даже в легенде, к перестановке носителей имен и путанице.

391. Везеготы еще до основного удара гуннов по готам (так следует из слов Иордана, Get., § 130) ушла с Атанарихом к Днестру. Сообщение Иордана совпадает с сообщением Аммиана Марцеллина (Amm. Marc., XXVII, 5, 6—9), относящимся к 365 – 367 гг. Атанарих в то время был одним из сильнейших предводителей готов-тервингов («Athanaricum ea tempestate iudidem potentissimum... Athanaricus Thervingorum iudex»). Разделение же готов на остро(ост)-готов и везе(вест)готов произошло раньше, независимо от гуннской опасности и от упоминаемого здесь отхода части племени на запад.

392. Германарих умер в 375 или в 376 г. Соответственно сообщению Иордана о смерти Германариха в 110-летнем возрасте надо считать, что он родился около 270 г.

393. Словом socii обычно обозначались союзники, в большинстве случаев – варвары, федераты Римской империи. Но в данном контексте этот термин, относящийся к везеготам в связи с остроготами, обозначает группу, принадлежавшую к объединению родственных племен, к их societas, как сказал Иордан несколько выше (Get., § 130), указывая на отделение везеготов от общей societas готов. Иногда в соответствии с контекстом socius значит «солдат» или просто «соратник», «товарищ» (ср. Get., § 136).

394. Император Валент (364—378).

395. Император Валентиниан I (364—375) назван Старшим («Senior») по сравнению с Валентинианом II (375—392) или даже Валентинианом III (425—455), которого Иордан упоминает несколько раз (Get., §§ 167, 185 – 191, 223, 235). Впрочем, называя императора Валентиниана «старшим», не имел ли Иордан намерения указать, что Валентиниан был старшим братом Ва