Гетика - "Иордан". Страница 62
{184 } Поняв, что помыслы Аттилы обращены на разорение мира, Гизерих 514 , король вандалов, о котором мы упоминали немного выше, всяческими дарами толкает его на войну с везеготами, опасаясь, как бы Теодорид 515 , король везеготов, не отомстил за оскорбление своей дочери; ее отдали в замужество Гунериху 516 , сыну Гизериха, и вначале она была довольна таким браком, но впоследствии, так как он отличался жестокостью даже со своими детьми, она была отослана обратно в Галлии к отцу своему с отрезанным носом и отсеченными ушами только по подозрению в приготовлении яда [для мужа]; лишенная естественной красы, несчастная представляла собой ужасное зрелище, {185 } и подобная жестокость, которая могла растрогать даже посторонних, тем сильнее взывала к отцу о мщении.
Тогда Аттила, порождая войны, давно зачатые подкупом Гизериха, отправил послов в Италию к императору Валентиниану 517 , сея таким образом раздор между готами и римлянами, чтобы хоть из внутренней вражды вызвать то, чего не мог он добиться сражением; при этом он уверял, что ничем не нарушает дружбы своей с империей, а вступает в борьбу лишь с Теодеридом, королем везеготов. Желая, чтобы [обращение его] было принято с благосклонностью, он наполнил остальную часть послания обычными льстивыми речами и приветствиями, стремясь {186 } ложью возбудить доверие. Равным образом он направил письмо и к королю везеготов Теодериду, увещевая его отойти от союза с римлянами и вспомнить борьбу, которая незадолго до того велась против него. Под крайней дикостью таился человек хитроумный, который, раньше чем затеять войну, боролся искусным притворством.
{187 } Тогда император Валентиниан направил к везеготам и к их королю Теодериду посольство с такими речами: «Благоразумно будет с вашей стороны, храбрейшие из племен, [согласиться] соединить наши усилия против тирана, посягающего на весь мир. Он жаждет порабощения вселенной, он не ищет причин для войны, но – что бы ни совершил это и считает законным. Тщеславие свое он мерит [собственным] локтем, надменность насыщает своеволием. Он презирает право и божеский закон и выставляет себя врагом самой природы. Поистине {188 }заслуживает общественной ненависти тот, кто всенародно заявляет себя всеобщим недругом. Вспомните, прошу, о том, что, конечно, и так забыть невозможно: гунны обрушиваются не в открытой войне, где несчастная случайность есть явление общее, но – а это страшнее! – они подбираются коварными засадами. Если я уж молчу о себе, то вы-то ужели можете, неотмщенные, терпеть подобную спесь? Вы, могучие вооружением, подумайте о страданиях своих, объедините все войска свои! Окажите помощь и империи, членом которой вы являетесь. А насколько вожделенен, насколько ценен для нас этот {189 } союз, спросите о том мнение врага!»
Вот этими и подобными им речами послы Валентиниана сильно растрогали короля Теодорида, и он ответил им: «Ваше желание, о римляне, сбылось: вы сделали Аттилу и нашим врагом! Мы двинемся на него, где бы ни вызвал он нас на бой; и хотя он и возгордился победами над различными племенами, готы тоже знают, как бороться с гордецами. Никакую войну, кроме той, которую ослабляет ее причина, не счел бы я тяжкой, особенно когда благосклонно императорское Величество и ничто мрачное не страшит». {190 } Криками одобряют комиты ответ вождя; радостно вторит им народ; всех охватывает боевой пыл; все жаждут гуннов-врагов.
И вот выводит Теодорид, король везеготов, бесчисленное множество войска; оставив дома четырех сыновей, а именно: Фридериха и Евриха, Ретемера и Химнерита, он берет с собой для участия в битвах только старших по рождению, Торисмуда и Теодериха. Войско счастливо, подкрепление обеспечено, содружество приятно: все это налицо, {191 } когда имеешь расположение тех, кого радует совместный выход навстречу опасностям. Со стороны римлян великую предусмотрительность проявил патриций Аэций, на котором лежала забота о Гесперйской стороне 518 империи; отовсюду собрал он воинов, чтобы не казаться неравным против свирепой и бесчисленной толпы. У него были такие вспомогательные отряды: франки, сарматы 519 , арморицианы 520 , литицианы 521 , бургундионы, саксоны, рипариолы 522 , брионы – {192 } бывшие римские воины, а тогда находившиеся уже в числе вспомогательных войск, и многие другие как из Кельтики, так и из Германии 523 .
Итак, сошлись на Каталаунских полях, которые иначе называют Мавриакскими 524 ; они тянутся на сто лев (как говорят галлы) 525 в длину и на семьдесят в ширину. Галльская лева измеряется одной тысячыо и пятьюстами шагами. Этот кусок земли стал местом битвы бесчисленных племен. {193 } Здесь схватились сильнейшие полки с обеих сторон, и не было тут никакого тайного подползания, но сражались открытым боем. Какую можно сыскать причину, достойную того, чтобы привести в движение такие толпы? Какая же ненависть воодушевила всех вооружиться друг против друга? Доказано, что род человеческий живет для королей, если по безумному порыву единого ума совершается побоище народов и по воле надменного короля в одно мгновение уничтожается то, что природа производила в течение стольких веков! 526
{194 } Но раньше чем сообщить о самом ходе битвы, необходимо показать, что происходило вначале, перед сражением. Битва была настолько же славна, насколько была она многообразна и запутанна. Сангибан, король аланов, в страхе перед будущими событиями обещает сдаться Аттиле и передать в подчинение ему галльский город Аврелиан 527 , {195 } где он тогда стоял. Как только узнали об этом Теодорид 528 и Аэций, тотчас же укрепляют они город, раньше чем подошел Аттила, большими земляными насыпями, стерегут подозрительного Сангибана и располагают его со всем его племенем в середине между своими вспомогательными войсками.
514. Предположение, что Гейзерих побудил Аттилу начать войну против везеготов, столь же трудно обосновать, как и сообщение о том, что Стилихон призвал вандалов и аланов перейти Рейн в 406 г., и что Бонифаций, правитель Африки, подал мысль Гейзериху перевести вандалов из Испании в Африку в 429 г. (Ср. прим. 491.)
515. Теодорид I (Theodoridus) – король везеготов (419—451); избран после смерти Валии, не оставившего сына (см. Get., §§ 175—176). Теодорид I погиб во время Каталаунской битвы (см. §§ 209—214).
516. Гунерих (Hunericus) – король вандалов (477—484), сын и преемник Гейзериха.
517. Император Валентиниан III (425—455).
518. Гесперийская сторона (Hesperia plaga, Hesperia, ???????) – западная. Еще древние греки называли Италию Гесперией, как страну, лежащую к западу от них. В данном случае под Гесперийской частью империи подразумевалась Западная Римская империя. Ко времени Каталаунской битвы (451 г.), в которой главными противниками были Аэций с везеготами и Аттила с гуннами и остроготами, Западная империя уже потеряла Паннонию, Британию, бoльшую часть Африки и бoльшую часть Испании. Галлия, целиком еще ей принадлежавшая, была занята в значительной мере федератами (бургундами и везеготами), готовыми всегда выступить против империи, которой они служили; северо-западная часть Галлии – Арморика (морское побережье от устьев Соммы до Гаронны) – была охвачена восстаниями багаудов. Италия – центральная страна Западной империи – не имела сколько-нибудь боеспособной армии. Название «Гесперия» употреблялось и при Иордане. Им определяли западные владения (даже номинальные при остроготах) империи в Италии. После того как Витигес (536—540) понял, что Равенна не выдержит осаду войсками Велисария, измученные голодом готы в страхе перед перспективой «стать рабами императора», ?????? ???????? ????????? (Bell. Goth., ?, 29, 17), и быть выселенными из Италии в Византию решили передать Велисарию владычество над Гесперией. Не рассчитывая на полный отрыв от империи, они весьма опасались непосредственной от нее зависимости и поэтому стремились выделить Гесперию в особое государственное целое, теоретически подчиненное императору и заключавшее в себе антиготский Рим с его сенатом и «народом» – влиятельной частью населения (см. вступительную статью). У Прокопия (Bell. Goth., II, 29, 18): готы признали необходимым провозгласить Велисария «императором Гесперии».
519. Сарматами, выступавшими в числе союзников Аэция против Аттилы перед Каталаунской битвой, названы, по-видимому, аланы, о которых дальше говорится более определенно (аланы и их король Сангибан в стенах города Орлеана; аланы в строю войск Аэция во время Каталаунского сражения).
520. Арморицианы (Armoriciani) – жители Арморики, на морском побережье северо-западной Галлии. В узком смысле слова именем Арморики обозначалась Бретань (Brittania у Григория Турского).
521. Литицианы (Liticiani). Судя по приводимому здесь перечню союзников Аэция, и этот термин должен был бы обозначать какое-то племя; поэтому едва ли можно предположить, что под «литицианами» надо подразумевать известных с конца III в. «лэтов» («laeti»), военных поселенцев из варваров, преимущественно в Галлии. Термин «литицианы» остается неясным, потому что любое сближение его с несколько подобными ему словами не дает ключа к объяснению; например: Lentienses Alamannicus populus у Аммиана Марцеллина (Amm. Marc., XXXI, 10, 2—4, 12, 17) или области Arvernum atque Lemovecinum у Григория Турского (Greg. Turon. Hist. Frans., IV, XIII <20>) и т. д. Не были ли литицианы обитателями области, центром которой являлось островное укрепление на Сене, Parisiorum castelliim, Lutetia nomine (Amm. Marc., XV, 11, 3)? См. следующее примечание.
522. Рипарии (Ripari) – по всей вероятности, франки-рипуарии, жившие вдоль правого берега (ripa знач. берег) нижнего Рейна. Обращает внимание в перечне племен, союзников Аэция, следующее: ряд племен, данный Иорданом, включает в себя пять понятных этнических названий (франки, сарматы, арморицианы, бургундионы, или бургунды, саксоны, или саксы) и три непонятных, не похожих на этнические (литицианы, рипарии, олибрионы); Павел Дьякон (Pauli Diac. Hist., Rom., XIV, IV) при перечислении племен приводит такие же названия, но в ином порядке; причем как у Иордана, так и у Павла непонятные нам названия стоят следом за понятными и в той же последовательности, а именно: литицианы стоят у обоих писателей после арморициан, как бы определяя их (Armoriciani Liticiani), рипарии (или рипариолы у Павла) и олибрионы (или брионы у Павла) стоят после саксонов (Saxones Ripari, или Riparioli, Olibriones или Briones) и тоже, может быть, определяют их.
Гольдер-Эггер (J. Holder-Egger, – ??, 32, 1907, S. 515) считает более правильным чтение Riparioli Briones, т. е. предпочитает передачу Павла Дьякона.
523. Союз «vel» однозначен здесь союзу «et». Иордан не мог отождествлять кельтов и германцев. Ср. его употребление союза «vel»: «Eusevius vel Hieronimus» (Rom., § 11).
524. Каталаунские, или Мавриакские, поля (campi Catalaunici, campi Mauriaci) – знаменитая равнина в Шампани к западу от города Труа и левого берега верхней Сены, где во второй половине июня 451 г. произошла битва племен, возглавленных, с одной стороны, Аттилой, с другой – Аэцием. Принимая во внимание указание Иордана, что Каталаунские поля занимали огромные пространства (ср. следующее примечание), правильно предполагать, что сражение произошло около места Maurica (так у продолжателя Проспера Аквитанского, в копенгагенской рукописи) или Mauriacus campus (так у Григория Турского); это место (название которого пытаются связать с современным Moirey в департаменте Об) находилось на громадной Каталаунской равнине, т. е. в Шампани (Campania); в число ее городов входил и Catalaunum (нын. Шалон-на-Марне).
525. Галльская лева (leua Gallica, в других рукописях – leuca, leuga, legua). От галльского «leuca» произошло французское слово лье («lieue») – старинная мера длины во Франции, равная приблизительно 4—4,5 км. Иордан приводит точные размеры поля, на котором произошла Каталаунская битва, и в связи с этим определяет величину галльской левы: она равна 1500 шагам (римским) или 1,5 римской мили. Следовательно, галльская лева соответствует 2,25 км. Площадь поля, простиравшегося, по словам Иордана, на 100 лев в длину и на 70 лев в ширину равнялась, таким образом (225 х 157,5), 35437,5 кв. м, что не может соответствовать действительности, если только не подразумевать под Каталаунскими полями всю Шампань. Аммиан Марцеллин записал, что там, где начиналась территория Галлии, длину пути считали уже не «тысячами шагов» («non millenis passibus»), а «левгами» («leugis», – Amm. Marc., XV, 11, 17); он также отметил, что расстояние между римским войском и вражеским валом составляло четыре левги, равные 21 тысяче шагов (Ibid., XVI, 12, 8).
526. В изложении Иордана, обычно сухом, проскользнули взволнованные нотки: он как бы скорбит о том, что произвол королей толкает людей на войну; «безумный порыв единого ума, – пишет Иордан, – приводит народы к бойне».
527. Аврелиан (civitas Aureliana) – город Орлеан на средней Луаре.
528. Теодорид I, – см. прим. 515.