Свет дня - Свифт Грэм. Страница 41

Оттуда-то я и увидел папин «вулзли». Машина остановилась поодаль от двадцатого дома, хотя к нему можно было подъехать, и я увидел отца, не совсем отчетливо из-за дождя и тоже наполовину закрытого зонтом, – но это несомненно был он. Торопливо пошел к дому. Долго ждать, чтобы открыли, ему не пришлось.

Я стоял под деревом и не двигался. Всегда знаешь, когда ввязался, когда нет дороги назад.

Кажется, подумал: теперь можно нанести удар. Пойти к двадцатому дому и забарабанить в дверь. Откройте немедленно! Он – они – были у меня в руках. Может быть, так и нужно было сделать.

Но я не двигался, как будто стоял на часах. Таинственное побуждение оберегать. Взять кого-то под охрану. Ноги у меня были мокрые, по шее текло. Я представил себе шум дождя, как он слышится изнутри. Журчание воды в желобах и трубах, запах чужого жилья. Особое чувство убежища, какое испытываешь, когда укрываешься где можешь.

Было ли это убежище, на Коллингвуд-роуд, у них единственным? Не обзавелись ли они, действуя согласно своей стратегии, пользуясь состоянием рынка жилья, целой сетью временных убежищ в Чизлхерсте, в Петтс-вуде, в Бромли и других пригородах?

Кажется, я вот что почувствовал, стоя под каштаном: что у меня нет больше убежища, настоящего убежища. Почувствовал себя бесприютным. С листьев капало.

Я мог теперь отправиться домой, но у меня больше не было настоящего дома, только поддельный, и мне надо было очень стараться – в одиночку и столько времени, сколько потребуется, – чтобы поддельные стены и поддельная крыша не рухнули.

Пока тому, что делается в доме номер двадцать, не придет конец. Когда бы он ни пришел. Но даже тогда – потому что я всю жизнь буду знать – мне надо будет притворяться, даже после того, как этому придет конец.