Темные измерения - Чандлер (Чендлер) Бертрам. Страница 7

— Кого увидел я, придется тебе сказать. Я смотрел на Соню, но видел не ее. Много лет назад я знал женщину по имени Мэгги Лэзенби. Она была коммандером Исследовательской службы, доктором этологии. Внешне очень похожа на Соню. Она вышла замуж за парня по имени Майк Каршалтон. Полагаю, он сейчас адмирал.

— Девушка знала, чего хочет. Если бы она вышла за тебя, она была бы только миссис коммодор, причем коммодор запаса.

— Мне нравится быть коммодором запаса. А вот насчет адмирала не уверен. Но все это было… несколько странно.

Мэйхью рассмеялся:

— Уж кому-кому, а тебе-то давно пора привыкнуть к странностям Приграничья. И не говори, что ты забыл, как охотился на Дикого Духа на этом самом корабле.

— Такое забудешь… Тогда мы с Соней решили пожениться. Но на этот раз странности мне не нравятся.

— Становишься привередлив на старости лет.

— Кто это стар?.. Ладно, меня беспокоит другое. Между Аутсайдером и Кинсолвингом есть какая-то связь. Да хоть это дело на планете Макбета. Появляется корабль из ниоткуда, старый, покинутый экипажем, Троянский конь для колонистов, которые не удосужились посмотреть подарочку в зубы. Он пришел ниоткуда и туда же вернулся — с несколькими сотнями людей на борту.

— Да, я читал об этом.

— Так что… — протянул Граймс.

— Что?

— Я надеялся, что ты уже нашел какую-нибудь ниточку.

— Я еще только начал, Джон.

— Но ты же слухач.

— Избирательный. Ты уверен, что будет полезно, если я тебя… послушаю?

— Давай. Это же мои мозги.

— Тогда… расслабься. Просто расслабься. Не думай ни о чем конкретном.

Граймс попытался расслабиться. Он обнаружил, что рассматривает собачьи мозги с дурацким именем, попытался отвести глаза, но не смог. Потом в голове возник туманный образ большой лохматой собаки непонятной породы. Собака была дружелюбной, но робкой. Этот вымышленный образ был значительно симпатичнее реального, и коммодор ощутил нечто вроде благодарности. Он представил, как гладит собаку, а та виляет пушистым хвостом.

Мэгги обожала собак с сентиментальностью, редкой для ее, специальности. Будь Мэгги здесь, ей бы и эта собака понравилась. Но она была черт знает за сколько световых лет отсюда и, вероятно, вполне счастлива со своим адмиралом. А что другие Мэгги? Что с той Мэгги, которую он встретил в другой вселенной; куда вела дверь на Кинсолвинге? Сколько еще таких вселенных — и сколько Мэгги?

Его толчком выбросило в реальность.

Голос Мэйхью был холоден и строг.

— Лучше бы ты не просил меня о таких вещах, Джон. Пора тебе понять, что ты просто чертов везунчик.

— А? Что?

— Везунчик, я сказал — и порядочная сволочь. Тебе чертовски повезло, что ты женился на Соне: ей-то привиделись два тебя. А вот тебе, понимаешь — старая любовь. Ты все еще скучаешь по той женщине.

— Ну, бывают на свете однолюбы, Кен…

— А бывают… вроде тебя, — он рассмеялся. — Ну ладно, Вселенной всякие нужны. Прости, я несколько шокирован. Я всегда думал, что вы с Соней близки, насколько это возможно для нетелепатов. Значит, и слухач может ошибаться.

— Почему же нельзя получить хлеб и пирожное? — резонно возразил Граймс. — Кстати, самое странное, что Соня и Мэгги похожи, как два ломтя от одного батона. Они могли бы сойти за сестер и даже за близняшек.

Мэйхью позволил себе улыбнуться.

— Я полагаю, ты влюблен в некий образ, Джон. В нечто большее, чем отдельная личность.

Граймс поспешил сменить тему.

— А как ты находишь наших ученых пассажиров? Например, доктор Дрютхен. Уверен, он считает вас с Клариссой гадателями на кофейной гуще.

— Наверняка. Но к нему в мозги я не полезу, Джон. Он просто источает нетерпимость. Дрютхен — посредственность. И прекрасно это понимает, хотя в жизни никому не признается. На этом строится его отношение ко всей вселенной. Его идефикс — везде быть первой спицей в колеснице, чего бы это ни стоило окружающим.

— И это ты не подслушивал?

— Нет. Но любой опытный телепат — немножко психолог. Да и не нужно быть психологом, чтобы понять, что за фрукт этот Дрютхен.

— Гхм. Спасибо тебе, Кен. Ладно, у меня еще пара дел в рубке. Встретимся позже.

И Граймс набил трубку и закурил.

Он выбрался из маленькой каюты и по осевой шахте поднялся в рубку. Там немного поболтал с Билли Вильямсом, а затем пробрался в свои апартаменты, чтобы насладиться аперитивом в обществе Сони.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила она.

— Временами я начинаю понимать, как мне везет.

Глава 8

Временами — даже чаще, чем Граймс давал себе труд замечать, — ему действительно везло. Этот раз не стал исключением. Возможно, часть этой удачи заключалась в выдающихся навигационных способностях Карнаби. Последний капитан, с которым Карнаби летал, говаривал, что тот может найти черную кошку в угольной шахте в полночь за три секунды. И был весьма недалек от истины.

«Дальнему поиску» не потребовалось долго и нудно нарезать круги после прыжка от Свинцовых звезд. Карнаби корректировал курс то тем, то этим способом, чаще на секунды, чем на минуты или градусы. Он словно играл в сложнейшие трех-, а то и четырехмерные крестики-нолики в графическом отсеке, и так загрузил компьютер работой, что Вильямс сказал Граймсу:

— Если бы у этой чертовой штуки действительно были мозги, она бы объявила забастовку.

А потом масс-индикатор засек объект на расстоянии менее светового года. Он был прямо по курсу — крошечная искра, бисеринка на тонкой светящейся нити приблизительного курса. Настало время сбросить ход, хотя опасности столкновения пока не возникало. Два твердых тела не могут одновременно занимать одно и то же место в пространстве, но когда одно из этих тел движется на Движителе Манншенна, оно существует только в своем времени.

Когда расстояние до объекта сократилось, Граймс сам сел за пульт управления. Искорка на экране выросла в светящуюся сферу, вокруг по орбитам двигались блестящие точки. Ни у кого не оставалось сомнений в том, что это такое.

Движитель Манншенна заглушили, и «Дальний поиск» продолжал лететь только на инерционном двигателе. При ускорении один g до цели оставалось около двенадцати часов. Все это время коммодор оставался в рубке, попыхивая трубкой, потягивая кофе и изредка подкрепляясь случайным сэндвичем. Тут же неотлучно находился майор Далзелл. Позже подошли остальные офицеры, а также Соня, Мэйхью и Кларисса. Пожаловал даже Дрютхен, хотя его никто не приглашал.

Сначала Аутсайдер вместе с покинутыми кораблями на его орбите, которые вращались вокруг него, появился на радаре. Еще немного — и его увидели все: крошечная неяркая звездочка в черноте, где не имела права находиться ни одна звезда. Таинственный корабль тут же оказался в фокусе мощного телескопа, и на переднем экране засветилось изображение. Аутсайдер можно было описать лишь одним словом — фантастический. Он сиял собственным холодным светом, ярким, но не режущим, и напоминал не корабль, а замок из какой-нибудь старинной сказки — с башнями и башенками, куполами и минаретами, фронтонами и контрфорсами. Это должно было выглядеть нелепо — но не выглядело. Да, он казался гротескным, но в его гротескных формах было нечто… правильное. Такие пропорции были единственно возможными.

Граймс пялился на эту картину чуть ли не разинув рот — как и остальные. В ней было что-то устрашающее. И тут он почувствовал, как Соня сжала его плечо. Это живое прикосновение возвратило его в прозаическую реальность корабельной рубки. Дел оставалось по горло.

— Мистер Карнаби, рассчитайте стабильную орбиту вокруг этой… штуковины. Мистер Хендриксон, посмотрите: вы можете опознать какие-нибудь из кораблей? И выдайте данные по их орбитам.

— И приготовить оружие, сэр? — с надеждой спросил Хендриксон.

— Используйте систему наводки для расчета орбит. Она годится не только для стрельбы, — холодно отрезал Граймс.