Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна. Страница 58

– Нельзя, – твердо сказал отшельник. – Терпи.

– Клянусь моей матерью, богиней Боанн... Я бежал с каторги и открыл Путь. Я открыл Путь между мирами. Ты понимаешь меня, отшельник? Я Морган Мэган, Открыватель Пути. А ты меня пытаешь...

– Ты трусишка и хлюпик, – сказал отшельник. – Другие и не такую боль выдерживали. Говори, говори, не думай о своей руке. Скоро боль уляжется.

– Скорей бы уж. Твоя благонравная девица Дианора повстречала меня на болоте, но чего-то испугалась и убежала. Славная девица. Я не знаю обычаев, святой Сульпиций. Ты поправляй меня, если я невежлив. Это не по грубости, клянусь.

– Расскажи о Пути, – попросил отшельник. – В одной еретической книге я читал о множественности миров, но никогда не думал, что можно попасть из одного мира в другой.

– Я рад, что тебе известно хотя бы малое, – сказал Морган Мэган, криво улыбаясь. – Другие не понимают вообще ничего и просто пугаются. Да, миров множество, и это становится понятно, хоть и не сразу, особенно когда сталкиваешься с богами. Впрочем, я уже слышал, что здесь лишь один Бог и с ним очень сложно встретиться.

– Да, похоже на истину, – согласился отшельник. – Я нашел множество способов открывать врата между мирами, – сказал колдун, – а главное, усвоил одну истину. Есть множество ключей для каждых ворот, но существует Ключ Ключей. Назовем его отмычкой.

– Говори, говори.

– Так вот, чтобы завладеть им, нужно научиться отказывать себе в самом желанном. Предположим, у тебя есть заветная цель. Так?

– Так, – подтвердил отшельник.

– Хорошо. Ты стремишься к ней, идешь сквозь все преграды, ломаешь любое сопротивление, в том числе и себя самого. И когда ты достигнешь ее, когда останется лишь протянуть руку и взять... Откажись. Не воспользуйся. И тогда тебе откроются врата. Есть и другие пути, но этот – главный. Нельзя зачерпнуть воду сжатыми руками. Раскрой ладони, и тогда в них войдет вода... вода великой реки Адунн. Он устало прикрыл глаза.

– Я хочу спать, – пробормотал он. – Позволь мне переночевать в твоем доме, святой Сульпиций. Я могу спать на полу, на пороге – где у вас принято? После свинцового рудника любой камень покажется мне мягким.

– Идем. – Отшельник помог ему подняться и проводил в комнату, где обычно останавливались на ночлег знатные рыцари и лесные разбойники – все те, кого выхаживал по доброте своей маленький святой с болота Дальшинская Чисть.

– ...Адунн – так я назвал поток, на берегу которого очнулся после того, как десятый меч вошел в тело жертвы. Кровь поврежденного умом каторжника с выжженным глазом и язвами, разъевшимн руки до костей, текла и текла и светлела с каждым мгновением, и вскоре не стало уже ни трупа, ни мечей – один лишь бесконечный равнинный поток под новыми звездами в новом мире, – рассказывал Морган Мэган, сидя на крыльце возле святого Сульпиция.

Отшельник слушал не перебивая, ибо это была не первая в его жизни странная исповедь, полная жутких, подчас чудовищных признаний.

Белые облака собирались над лесом, болото парило. Отшельник поглядывал на зеленые кочки и думал о том, что нынче осенью уродится много клюквы, а если Бог даст, то и брусники.

– И я пошел по берегу великой реки, – продолжал Морган Мэган. – И мне понадобилось много лет и много скитаний, чтобы понять: Адунн – это всякая река, и если идти по берегу – с умом, конечно, идти, а не шляться нога за ногу, – то в один прекрасный миг озарения перед тобой откроются врата, и ты окажешься в новом мире... Потому я и говорю, что моя Адунн – великая река. Она во всех водах, и все воды – в ней.

А отшельник все думал и думал о своем. Гай Гисборн сейчас слишком занят: народные волнения, турниры, женитьба сэра Гарсерана на леди Джен, которая неожиданно получила большое наследство. Вряд ли брат Дианоры появится на болоте в ближайшее время. Но рано или поздно он придет. О том, чтобы отдать этому человеку Дианору, отшельник и думать не хотел. Гай пугал его приступами необузданной злобы. Да и сама Дианора была создана для лучшей участи.

Чудаковатый незнакомец с его рассказами о дороге между мирами и о великой реке Адунн нравился святому. Рана на руке у него заживала хорошо, хотя никаких чудес явлено не было. Морган Мэган норовил объявить святого Сульпиция магом и колдуном, однако отшельник решительно отрекся.

– Я просто святой, – заявил он, – а творить чудеса – моя работа.

Морган Мэган смирился и сейчас послушно тешил своего спасителя поучительной беседой. Отшельник размышлял. Наконец он прервал словоизлияния Мэга-на вопросом:

– Скажи, Морган Мэган, мог бы ты опять открыть врата и отправить в безопасное место мою Дианору?

– Открыть врата – дело нехитрое, – ответил Морган Мэган. – И для этого не обязательно всякий раз проливать кровь. Но какое место ты считаешь безопасным для такой девушки, как Дианора?

– Не знаю... – Отшельник покачал головой. – Зло царит везде, и я не вижу способа избавиться от его власти.

– Расскажи, – жадно попросил Морган Мэган. – Я много думал о Зле, но так ничего и не понял. Мне говорили: «Ты злой», и я соглашался. Мне говорили: «Ты не злой», и я не находил возражений. Сам-то я не хотел ни добра, ни зла и даже не думал об этом. Я просто шел своим Путем, а люди потом подбирали названия для моих поступков.

– Зло... – Отшельник немного подумал. – Мне всегда казалось, что Зло существует независимо от нас. В нашем мире существует огромный его сгусток. Оно висит над головами, как грозовая туча. Мы ненавидим друг друга и не понимаем почему. У нас нет сил сопротивляться его давлению. Темные, беспомощные, жалкие, мы бредем во мраке неведения. В этой темноте мы натыкаемся друг на друга, нечаянно раним, нечаянно убиваем, совершаем бессмысленные жестокости. Как освободиться от власти этого Зла? Только верой Христовой, да у кого она есть...

– Ты говоришь страшные вещи, отшельник.

– Не страшнее, чем то, что ты совершил, Морган Мэган. Мне думается, все миры одинаково жестоки. И вряд ли можно найти убежище для Дианоры.

– Так-то это так, но в одних мирах твоя Дианора будет просто беззащитной девушкой, а вот в других... Тебе не приходило в голову, отшельник, что она не похожа на человека?