Сага о Хелоте из Лангедока - Хаецкая Елена Владимировна. Страница 7

Молчание, в которое погрузились Локсли и его приятели, вдруг показалось Хелоту угрожающим, и он замолчал.

– Да, – тяжело уронил Локсли, – если ты и не платный осведомитель, то, во всяком случае, человек очень и очень подозрительный. В последний раз спрашиваю: кто ты? Запомни хорошенько: если вздумаешь врать, тебя исповедует отец Тук. А уж он это умеет.

– Умею, – подтвердил монах, потирая жирные лапы.

– Я есть хочу, – сказал Хелот. – Оставьте меня в покое. Если бы не вы, я уже сидел бы в какой-нибудь харчевне в Ноттингаме. Денег у меня на это бы хватило. А ты, Робин из Локсли, или как тебя, – ты мне не нравишься.

– Послушай, Хелот, ты не настолько хорош, чтобы выбирать, нравлюсь я тебе или нет.

Хелот вдруг понял, что ему стало скучно.

– Ты можешь меня убить, – предложил он. – Вижу, другого способа избавиться от тебя у меня нет.

Все трое грабителей стояли, а бродяга продолжал упрямо сидеть, подтянув колени к подбородку. Он устал и был голоден. Нелепость происходящего, как ему казалось, даже не заслуживала того, чтобы над ней задумываться. Удивительная страна Англия, чего только не встретишь!

– Нравлюсь я тебе или нет, – сказал Локсли, – но сейчас ты пойдешь со мной.

Хелот поднял голову и молча уставился на него.

– Имея такую морду, как у тебя, парень, лучше не спорить, – вмешался Джон, с удовольствием разглядывая синяки лангедокца.

– Вы, ребята, идите, – сказал своим друзьям сероглазый.

– Я с ним сам разберусь.

Джон с монахом затопали в заросли, откуда вскоре донесся их сочный хохот.

Робин уселся рядом с Хелотом. Тот не шевельнулся.

– Напрасно обижаешься, – сказал Робин. – Джон слегка погорячился сегодня утром, но согласись, у него были на то основания. – Хелот покосился на него, но ничего не ответил. – Сам знаешь, что с нами будет, если нас поймает сэр Ральф, доблестный шериф Ноттингамский.

– Повесят, что же еще, – неожиданно согласился Хелот. – Но это еще не причина бить меня по ребрам с утра пораньше.

– Ты пойми, – принялся уговаривать упрямца Робин, – твое поведение вызывает серьезные подозрения. Ты явился в трактир и потребовал... Чего?

– Еды! – сердито сказал Хелот. – И если я опять попаду в трактир, то опять потребую еды.

– Вот! – с торжеством подхватил Робин. – А не пива! Это во-первых. Местные в первую очередь требуют пива, чтоб ты знал. Во-вторых, ты смотрел так, будто старался запомнить на всю жизнь. Перепугал Милли до того, что она поскакала к нам в лес и чуть ли не на коленях умоляла избавить трактир от шпиона. Местные смотрят на все мутным, рассеянным взором. Это во-вторых. Ты запоминай, дурак, запоминай. Я тебя зачем учу?

– Зачем? – спросил Хелот, зевая, за что тут же получил увесистый тумак.

– Чтоб ты живой остался! – сказал Робин. – Я сам вижу, что ты никакой не шпион. Но за тобой другой грех: ты ЧУЖОЙ. Волосы темные, глаза темные, галка галкой. Если ты при такой роже начнешь глазами зыркать, то долго не протянешь. Выловят тебя из быстрой речки с камнем на шее, и никому уже ничего не объяснишь.

– Ясно, – угрюмо сказал Хелот. – Послушай, Робин, отпустил бы ты меня. Я голоден.

Робин рассмеялся, легко, от души.

– А если я тебя накормлю, – сказал он, – ты станешь поразговорчивее?

– А что это бедного Гарсерана так передернуло, когда ты предложил ему пообедать у тебя? – поинтересовался Хелот.

Вместо ответа Робин повалился в траву, содрогаясь от хохота. – С тобой такого не будет, – посулил он.

– Уважаемый грабитель из Локсли, – сказал Хелот, прижав руку к сердцу. – Я тебе благодарен от всей души за добрые пожелания, но все же попросил бы оставить меня в покое. Я пока что сам могу заплатить трактирщику.

– В этих краях тебя никто на порог не пустит, – сказал Локсли. – Ты в благословенном Ноттингамшире, не забывай. Люди здесь боятся доносов, боятся шерифа, а меня боятся еще больше, чем шерифа. При виде чужих у них вообще душа в пятки уходит. Так что выбора у тебя нет. Не упрямься, тебя больше не будут бить. Я скажу ребятам, чтобы тебя не трогали.

Хелот промолчал. Он и сам видел, что выбора ему не оставляют, и вдруг ощутил странное облегчение.

Следом за Робином он двинулся сквозь лес, проклиная свою мягкотелость. Через несколько минут Робин уверенно взял вправо и по еле заметной тропинке спустился к ручью.

Там был разбит лагерь. Кипела работа по разделыванию туши оленя. Кровь на траве еще не высохла. Несколько веселых пареньков, как на подбор огненно-рыжих, ловко орудовали огромными тесаками и обменивались на ходу впечатлениями от недавней охоты.

– Привет, Робин! – крикнул один из них. – Как улов? Много рыбы поймал?

Локсли приветственно махнул им рукой. Все четверо посмотрели в сторону вновь пришедших, и, когда четыре пары разбойничьих глаз остановились на угрюмой физиономии Хелота, грянул дружный хохот.

Внезапно Хелот ощутил острую зависть. Он покосился на Локсли, но и тот кусал губы, чтобы не рассмеяться.

Из палатки (по правде говоря, это была оленья шкура, натянутая на обнаженные корни могучей ели) выбрался, скребя пальцами в бороде, заспанный отец Тук.

– А-а! – заорал он в восторге. – Ты привел его, сын мой! Твой духовный отец очень доволен тобой, Робин!

Пошатываясь и хватаясь за поясницу, он подошел к Хелоту вплотную и уставил на него бороду. От святого отца противно разило чесноком и перегаром. Другие разбойники, словно вырастая из-под земли, подходили со всех сторон. Отец Тук охотно разъяснял им, тыча в Хелота толстым пальцем:

– Вот этот молодчик – ик! Он свалился прямо с того света в харчевню Тилли и Милли. Хорошо еще, что бедная женщина давно утратила способность беременеть, не быть мне отцом Туком! Будь она на сносях, с ней бы тут же случились преждевременные роды, так она перепугалась! У-у, вражина! – Он поднес к носу Хелота кулачище, потом внимательно осмотрел своя пальцы, звучно рыгнул и продолжил обличительную речь: – Ну вот, мне он сразу не понравился, клянусь кишками святейшего папы! Малютка Джон почесал об него свои ручки, но пусть меня съедят свиньи, если ему это пошло на пользу. Наверняка он умеет читать и писать. Эй ты... ик! Умеешь читать?