Трудное восхождение - Чандлер (Чендлер) Бертрам. Страница 32

— Совращение?!

Это уж слишком!

— Уверяю вас…

— Я не имела в виду секс! Идем, Розалин. Оставим мистера Граймса наслаждаться его маленьким пиром. Ему надо копить силы — хотя для чего, я и представить не могу.

— Мэм! — Лицо девушки потеряло всю мягкость, голос зазвенел. — Если уж вы использовали такое слово — это я соблазнила капитана.

— Вряд ли это меняет дело, Розалин. Командир корабля, пусть даже он самый младший офицер, не должен допускать, чтобы на него оказывала влияние пассажирка.

— Вы сами это сказали! — рявкнул Граймс. Это могло привести к полному крушению его карьеры, но дело зашло слишком далеко. — Да, миссис Далвуд, я не должен был допускать, чтобы на меня влияние оказывали вы. Я не должен был позволять вашим железным диетологам ошиваться на моем камбузе. Я должен был настоять с самого начала, чтобы на моем корабле все шло так, как я считаю нужным! А кроме того… — он ощущал приятное возбуждение. — Кроме того, я сомневаюсь, чтобы даже ваши коллеги Комиссары одобрили ваш приказ офицеру шпионить за своим капитаном.

— Не знаю, о чем вы говорите, мистер Граймс.

— Неужели, миссис Далвуд? А кто просветил вас относительно нашего маленького набега на камбуз? Кто мог знать об этом, кроме Холлистера? Не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда Райновский институт получит от меня рапорт на моего офицера псионической связи. Они-то не трясутся перед адмиралами и их женскими эквивалентами.

— Вы закончили, мистер Граймс? — На щеках Комиссара играл румянец. Она даже стала похожа на живую женщину.

— В настоящий момент — да.

— Тогда, лейтенант, позвольте вам сообщить, что какие бы тайны ни открылись лейтенанту Холлистеру, они надежно заперты в его мозге. Если бы вы читали о последних достижениях в роботехнике — а вы, очевидно, не читали — вы бы узнали, что уже появились роботы-телепаты. Об этом не заявляют во всеуслышание — но не делают из этого секрета. Такие машины можно опознать по золотой шишечке на голове.

Робот Джон наклонился, и упомянутый выступ будто бы насмешливо подмигнул Граймсу.

— Ах, ты, штрейкбрехер железный! — прорычал лейтенант.

— Я не штрейкбрехер, сэр. Штрейкбрехер — это тот, кто предает своего друга — а вы не друг мне и мне подобным. Разве не на этом самом судне нашел смерть мистер Адам?

— Прекрати, Джон! — рявкнула Комиссар.

— Я протестую против слежки за мной! — почти крикнул Граймс.

— Прекратите, лейтенант!

— Черта с два. Если вы еще не успели заметить, я служу в ФИКС. Я уже по горло сыт тем, что со мной обращаются как с ребенком.

— Да вы и есть ребенок.

— Капитан, — умоляла Розалин. — Пожалуйста, перестаньте. Вы делаете только хуже. Миссис Далвуд, это я во всем виновата. Клянусь, это я…

— Все, что происходит на моем корабле, — моя вина, — настаивал Граймс.

— Вы сами подписываете себе приговор, лейтенант. Я бы очень хотела, пользуясь своим положением Комиссара, подписать ваше заявление об отставке прямо здесь и сейчас. Но я думаю…

Ее лицо исказилось, очертания тела стали расплывчатыми, серый костюм радужно замерцал.

— Ю амуд яон…

Она снова стала собой.

— Но я думаю…

И снова странная перемена…

— Ю амуд яон…

«Только этого не хватало…» — подумал Граймс, вслушиваясь в задыхающийся вой гироскопов. Все симптомы аварии: реверс времени, дежа вю… Он снова увидел себя — но не пожилым лейтенантом Исследовательской службы, а престарелым третьим помощником у Приграничников. Они единственные во всей Галактике согласятся нанять его — но и там продвижение по службе ему не светит.

Тонкое завывание двигателя превратилось в едва слышное бормотание и стихло — гироскопы прекратили прецессию. Из настенного интеркома забубнил на удивление спокойный, но требовательный голос Словотного:

— Капитана в рубку! Капитана в рубку!

— Иду! — рявкнул Граймс в ближайший микрофон. — Объявите аварийное положение. Всем приготовиться к невесомости. Инерционный двигатель будет запущен через тридцать секунд.

— Что происходит, мистер Граймс? — осведомилась Комиссар.

— Это должно быть понятно даже вам.

— Ясно. Чего можно ожидать от этого корабля.

— Корабль здесь ни при чем. Он не проходил нормального техосмотра уже несколько месяцев.

Лейтенант протиснулся между миссис Далвуд и роботом и нырнул в осевую шахту.

Большую часть пути в рубку он уже проделал в невесомости. Граймс мрачно понадеялся, что Комиссар подвержена космической болезни.

По крайней мере, в рубку Комиссару и ее роботам вход был запрещен. Граймс подтянулся к креслу и пристегнулся. Офицеры столпились вокруг.

— Рапортуйте, мистер Вителли, — скомандовал Граймс.

Инженер-механик только что поднялся из двигательного отсека.

— Движителю конец, капитан, — сказал Вителли. Пятна смазки зеленоватую бледность, которая проступала сквозь загар. — Не только главные гироскопы полетели, но и поворотные.

— У нас ведь есть запчасти?

— Должны быть. Но они использованы при последнем капитальном ремонте — как я понял из записей мистера МакКлауда. Их должны были заменить — но в ящиках только тряпки и стружка.

— Мы можем снять запчасти откуда-нибудь? — спросил Граймс. — С инерционных генераторов?

— Могли бы — если бы здесь была мастерская — их надо подгонять по размеру. Но это не спасет положение.

— Почему?

— Поврежден главный ротор. Пока его не заменят, Движителем пользоваться нельзя.

Бидль проворчал что-то насчет Страшного суда и Рождества. Граймс не обратил на него внимания. Но у космолетчиков есть свои суеверия, и шутки о времени во время поломки Движителя Манншенна звучат слегка неуместно.

— Радист, есть кто-нибудь поблизости? Можно дать запрос — пусть возьмут нас на буксир.

— «Принцесса Хельга», капитан. Вызвать ее?

— Нет, пока я не скажу. Мистер Холлистер, вы можете добавить что-нибудь?

— Нет, сэр. — В запавших глазах телепата горела обида. С чего бы это? Ах да, конечно. Холлистер наверняка слышал перепалку с Комиссаром. Граймс назвал его шпионом миссис Далвуд.

«Мне очень неловко, — подумал Граймс. — Но откуда мне было знать, что этот робот может читать мысли?»

— Мне следовало предупредить вас, — примирительно произнес Холлистер. Офицеры с любопытством посмотрели на них. Граймс не был телепатом, но почти слышал: «О чем предупредить?»

— «Принцесса Хельга»… — напомнил Граймс.

— Легкий крейсер, капитан, — сказал Словотный. — Скандийский королевский флот.

— Отношения Федерации со Скандией… — пробормотал лейтенант, обращаясь к самому себе. — Одна видимость. Гхм. Ладно. Лучшее — враг хорошего. Гости из дружественных миров в ближайшем будущем могут и не появиться… тем более что будущих может случайно оказаться слишком много… Радист, свяжитесь с «Принцессой» по Карлотти и передайте наши координаты. Попросите помощи. Возможно, их «имамы» помогут нам починить Движитель… Или хотя бы доберемся до ближайшего порта.

— Доложить на Базу, капитан? — спросил Словотный.

«Вообще-то я должен, — подумал Граймс. — Но не обязан. Для начала подать сигнал о помощи — пока эта мымра ничего не разнюхала. А потом можно дать ей поболтать с Базой».

— Свяжитесь с «Хельгой». Объясните, что у нас стряслось… я имею в виду Манншенна. Попросите помощи… ну, вы сами все знаете.

— Есть, капитан.

Словотный склонился над передатчиком Карлотти. Антенна — эллиптическая лента Мебиуса — начала вращаться вокруг длинной оси, потом вздрогнула и повернулась, нащупывая направление. То, где, невидимый для оптики, недосягаемый для обычного радио, которое работало с чудовищной медлительностью — находился Скандийский крейсер.

— Есть контакт, — объявил радист и нажал кнопку вызова. — «Щитомордник» — «Принцессе Хельге». «Щитомордник» — «Принцессе Хельге». Как слышите меня? Прием.

Секундная задержка — и калейдоскоп цветов на маленьком экране сменился четкой картиной. Да, эта крепкая голубоглазая молодая женщина могла оказаться той самой принцессой Хельгой. Форменная фуражка чудом держалась на пушистой копне соломенных волос.