Японская императорская военно-морская авиация 1937-1945 - Тагая Осаму. Страница 15

Необходимость противодействия вражеским перехватчикам привела ко все большему растягиванию V-образного строя в линию, образуемую ведомыми каждого из сотай. При этом все больше растягивались в линию и крупные построения: угол, образованный их ведущим и ведомыми, становился более тупым. Это увеличивало концентрацию оборонительного огня, который можно было обрушить на атакующие истребители. При этом, однако, наиболее уязвимыми оказывались самолеты на самых удаленных от центра позициях; как показывал опыт, именно они несли самые тяжелые потери. Именно на периферию строя ставили самые молодые экипажи — на сленге японских летчиков, крайние места в строю занимали камо — «подсадные утки».

Во второй половине 1942 г. и начале 1943 г. потери бомбардировочной авиации возрастали из-за все более эффективных действий противника. В конечном итоге это привело к отказу от построения крупных «V из V» при выполнении дневных рейдов. Этот строй продолжали применять только при ночных вылетах, совершавшихся сравнительно небольшими группами на средних и малых высотах.

Низкая точность бомбометания «классических» бомбардировщиков, по сравнению с пикирующими и торпедоносцами, была постоянной проблемой, досаждавшей японской морской авиации в предвоенные годы и в период Китайской войны. Решение было найдено в 1940–1941 гг., когда стали назначать главных бомбардиров. Все самолеты строя бомбардировщиков сбрасывали бомбовый груз одновременно, по сигналу ведущей машины. Первоначально главным бомбардиром группы назначался старший по званию или должности. Теперь же наиболее способные штурманы-бомбардиры направлялись на специальные курсы по прицельному бомбометанию, а по возвращении в часть они назначались лидерами.

В дальние вылеты обычно брали с собой еду. На фото: младший штурман в кабине Тип 96 «Рикко» наслаждается рисом, упакованным в алюминиевую коробку для завтраков. Кабины Тип 96 были гораздо теснее, чем в торпедоносцах следующей модели, Тип 1 «Рикко» (G4M). (Эдвард М. Йонг)

Важнейшим моментом было взаимодействие бомбардира с пилотом его самолета. В отличие от американского бомбового прицела «Норден», японские Тип 90 и Тип 92, применявшиеся в морской авиации, не имели устройства для внесения автоматической поправки на боковой снос самолета. В результате точность бомбометания во многом зависела от почти инстинктивной координации действий пилота и штурмана, которая возникала только после долгих часов совместных тренировок. Во время подхода к цели и ухода от нее соединение бомбардировщиков должен был вести старший офицер. Если главный бомбардир находился на борту его машины, никаких изменений в построении группы не происходило. Чаще, однако, самолет главного бомбардира лишь входил в командирское звено, а сам главный бомбардир находился в машине старшего по званию унтер-офицера, а не командира группы. В этих случаях при начале захода на цель самолет командира должен был поменяться местом с самолетом главного бомбардира и дать ему возможность возглавить бомбовый удар. Именно это происходило в Пёрл-Харборе, когда бомбардировщики Канко Тип 97 (B5N2) вынуждены были меняться местами в строю. Кроме того, в Пёрл- Харборе японские бомбардировщики применили специальный V-строй из пяти машин, отказавшись от обычного в тот период «V из V» из девяти машин. Это делалось с целью достичь более высокой концентрации бомбового удара в ограниченном пространстве бухты.

Торпедоносцы Императорского военно-морского флота Японии гордились своей славой самого эффективного воздушного оружия в составе ВМС. При этом они же несли, в соответствии с духом Бусидо, самые высокие потери.

Торпедоносцы вступали в бой на малых высотах, причем свой высотный эшелон торпедоносец должен был занять на удалении примерно 3000 м от корабля-цели. Высоту от 10 до 20 м над волнами экипаж обязан был выдерживать до сближения на 1000 м, пригодного для сброса торпеды. После пуска торпеды самолету надлежало продолжать движение на прицельной высоте, поскольку в этом случае машина представляла для вражеских зенитчиков цель минимальных размеров — при попытке отвернуть или набрать высоту самолет подставлял неприятелю борт или брюхо. Задачей было удерживаться ниже уровня палубы корабля до последней минуты, затем перепрыгнуть через судно и продолжать отход с другого борта, вновь «срезая» гребни волн.

Учения, проводившиеся в предвоенные годы, показали, что экипажам торпедоносцев следует готовиться к очень высоким потерям, порядка 70 процентов. В действительности на Тихом океане потери оказались еще выше, поскольку корабли американских ВМС обладали чрезвычайно сильной противовоздушной обороной. В конечном итоге торпедоносцам японского флота пришлось, как и «классическим» бомбардировщикам, искать укрытия в ночи. При ночных торпедных атаках нападавшие подразделялись на две функциональные группы. Впереди шла группа освещения, сбрасывавшая осветительные бомбы на парашютах, как, собственно, для освещения — так и для обозначения направления и скорости движения цели (этому служили обусловленные цветовые сигналы). Ударная группа шла во втором эшелоне и, сориентировавшись по указателям, проводила атаку тем же способом, что и днем.

Резкие смены погоды над сушей создавали большие затруднения для торпедоносцев дальнего действия. На снимке: звено «Рикко» пробивается сквозь плотную облачность где-то в Юго-Восточной Азии. (Эдвард М. Йонг)

Пикирующие бомбардировщики японской морской авиации проводили атаку на цели при быстром снижении с больших высот — если позволяла видимость, примерно с 5000 м. Оптимальный угол пикирования находился в пределах 55–60 градусов. Бомбометание обычно проводилось с высоты примерно 450 м, но некоторые опытные экипажи делали задержку до 300 м, выравнивая машину после выхода из пике над самой поверхностью земли или океана. При этом критическим моментом была правильность считываний показаний альтиметра, стоявшего в заднем кокпите наблюдателя.

Каждый полный оборот стрелки альтиметра означал 500 м высоты. Ошибка в подсчете количества оборотов стрелки могла иметь фатшгьные последствия.

В начале войны в Китае пикирующие бомбардировщики Императорского флота, канбаку, в ходе атаки выстраивались один за другим — каждый самолет входил в пике в той же точке, что и предыдущий. Это приводило к высоким потерям в том случае, если зенитчики неприятеля успевали быстро взять прицел на эту точку. Поэтому канбаку оставили этот маневр только для налетов на слабо обороняемые цели. На объекты с более мощной зенитной обороной они вели атаки, в ходе которых звено-сотай из трех машин начинало пикирование одновременно, а каждое из сотай атаковало с другой высоты.

Во второй половине войны на Тихом океане, когда из-за мощи зенитного заградительного огня американцев обычные рейды пикирующих бомбардировщиков превратились в попытки самоубийства, в Императорском флоте стали предпринимать совместные атаки целых чутай, одновременно заходивших на цель с разных высот.

Довольные члены экипажа, вернувшегося с задания, несут свое снаряжение в паре чемоданов. Спасательных жилетов нет — значит, вылет проводился над сушей. Вновь отсутствуют парашюты: экипажи торпедоносцев гордились тем, что не надевают их при боевых вылетах. (Эдвард М. Йонг)

ЛЕТЧИК ИМПЕРАТОРСКОЙ МОРСКОЙ АВИАЦИИ ЯПОНИИ В БОЮ

«В районе южной части Тихого океана» — стандартная фраза американских и британских фронтовых сообщений периода войны на Тихом океане. Из соображений безопасности конкретные географические названия не употреблялись, и остававшиеся дома рисовали в своем воображении картины экзотических сражений на покрытых джунглями островах. Подобные же обороты применяли и японские военные корреспонденты, присылавшие сообщения с «Базы 00» на «Южном фронте».