Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит (Никитин) Августин. Страница 66

А (так) как сия модель ныне вовсе окончена, то я прошу покорнейше Ваше Превосходительство отрядить хотя (бы) двух профессоров подведомственной Вам Академии, которые бы при освидетельствовании самой модели взяли на себя также труд в присутствии господ членов комиссии вникнуть в те основания и поверить разчисления, на коих г-н архитектор Воронихин основывался в прочности означенных проездов. Г-н инженер генерал фон Сухтелен и граф Павел Александрович Строганов, будучи намерены присутствовать при сем свидетельствании, то не угодно ли будет и Вашему Превосходительству для поощрения изобретателя удостоить также и Вашим присутствием его изобретение, и назначить день, дабы я мог о сем известить означенных господ посетителей.

Вашего Превосходительства покорный слуга

граф Александр Строганов.

Июля 27 дня 1805 года» [787].

Строительство нового храма развернулось позади Казанской церкви, где по-прежнему совершались богослужения. Здесь же отмечались памятные даты; об одном таком торжестве сообщал в своих записках очевидец этого события – будущий писатель и обер-прокурор Сената С.П. Жихарев (1787–1860). В его дневнике от 12 декабря 1806 г. читаем: «Нынешний день, по случаю дня рождения государя (Александра I. – а. А.), в Казанском соборе был большой съезд всех властей и чинов, к которым присовокупилось огромное стечение народа, – пишет Степан Петрович. – Благодарственное молебствие совершено с коленопреклонением. Митрополит читал молитву так внятно и явственно, что во всех концах церкви было слышно, может быть, и оттого, что вместе с коленопреклонением вдруг водворилась глубокая, необыкновенно торжественная тишина: всякий ловил каждое слово молитвы, заключавшей в себе прошение о здравии государя и о даровании ему (победы) над проклятым зажигою – Бонапарте. В молебствии участвовал опять Воржский (о. Алексей, придворный протодиакон. – а. А.) и при возглашении многолетия, возвышая постепенно голос, на последних словах „многая лета“ кончил таким громовым восклицанием, что удивил всех» [788].

Несколько строк С.П. Жихарев посвятил и новому Казанскому храму: «После обедни ходил взглянуть на вновь строящийся архитектором Воронихиным огромный собор. Здание будет великолепное: подражание собору св. Петра в Риме. Воронихин был дворовый человек графа Строганова, за талант отпущен им на волю и записан в службу… Один из его помощников сказывал, что новый собор должен достроиться года через четыре и что мог бы готов быть и прежде, если б не останавливал недостаток в деньгах по случаю военных обязательств» [789].

Весной следующего года С.П. Жихарев присутствовал на богослужении в Казанском соборе, и снова – при участии императора Александра I. 16 марта 1807 г. он сделал в своем дневнике краткую запись: «Сегодня с раннего утра Казанская площадь была усеяна народом, а в соборе такая толпа и давка, что я смог продраться в него с величайшим трудом. Государь, в дорожном экипаже, прибыл в 12-м часу; после краткого молебна, приложившись к образам, изволил он отправиться в дорогу, напутствуемый общими благословениями» [790].

Спустя 10 лет после закладки первого камня строительство Казанского собора закончили, и 15 сентября 1811 г. (в день коронации императора Александра I) последовало его торжественное освящение, которое возглавил митрополит Новгородский и С.-Петербургский Амвросий (Подобедов, 1799–1818). Граф Дмитрий Иванович Хвостов (1757–1835), присутствовавший на этом торжестве, написал «Оду на освящение Казанския церкви». Вот ее начальные строки:

Предвечным светом озаренны,

Земныя дивны красоты

Влекут мой разум восхищенный

На горни неба высоты;

Сам Царь стремленьем сердца, взора,

Средь вдохновенного собора,

Курит чистейший фимиам;

Сыны российския Державы

Возносят глас: Бог сил, Царь славы,

Взошел в великолепный храм! [791]

В литературных кругах того времени Д.И. Хвостов был известен как «бездарный стихотворец и метроман, последователь ложноклассицизма». Но в данном случае его «Ода» представляет исторический интерес – как свидетельство современника и очевидца тех событий.

А теперь слово историографу Санкт-Петербурга Павлу Свиньину, который пишет о Казанской церкви (соборе) в прозе. «Освящена самым блистательным образом, в присутствии Его императорского Величества и всей августейшей фамилии. Начиная от Зимнего дворца до самого нового собора стояли в параде войска, все дома и улицы наполнены были народом, к чему благоприятствовала также прекрасная погода. Бывший по сему случаю вокруг сего великолепного храма крестный ход был самый величественный» [792].

Особое внимание Павел Свиньин уделил главной святыне нового собора – Казанской иконе Божией Матери: «По освящении собора на святую икону была положена новая риза из чистого золота, украшенная драгоценными камнями и жемчугом, из коих большая половина принесена в дар государынями и императрицами Елисаветою Алексеевной и Мариею Феодоровной, а синий драгоценный яхонт – великой княжной Екатериной Павловной» [793].

Иностранцев, живших в Петербурге, изумляли русские рабочие, строившие Казанский собор. «Им, этим простым мужикам в рваных полушубках, не нужно было прибегать к различным измерительным инструментам; пытливо взглянув на указанный им план или модель, они точно и изящно их копировали. Глазомер этих людей чрезвычайно точен, – сообщал один из зарубежных гостей. – С окончанием постройки собора торопились; несмотря на зимнее время и 13–15 градусов мороза, работы продолжались даже ночью. Крепко зажав кольцо фонаря зубами, эти изумительные работники, забравшись на верх лесов, старательно исполняли свое дело. Способность даже простых русских в технике изящных искусств поразительна» [794]. И снова слово графу Хвостову.

Здесь собранны искусств громады

Пребудут ввек в числе чудес;

Здесь зависть потупляет взгляды,

Сретая красоты небес;

Здесь ныне совокупно зрима

Краса Афин и древня Рима;

Здесь новый в Севере Сион,

Презря времен удары грозны,

Расскажет громко в лета поздны:

Кто росс? – каков искусством он? [795]

Почетный храмостроитель граф Александр Строганов простудился на церемонии освящения Казанского собора и умер через несколько дней, «успев поласкать себе совесть священным изречением: „Ныне отпущаеши раба своего“» [796]. Отпевание графа Строганова состоялось в Казанском соборе, а затем процессия проследовала на кладбище Александро-Невской Лавры (Приложение 1).

Вот что пишет об этих событиях Н.И. Греч: «Собор освятили 8 сентября 1811 года, а через неделю он (граф Строганов) скончался и был отпет в новом храме. При сем случае произнесено было надгробное ему слово иеромонахом Филаретом (Дроздовым. – а. А.), что ныне митрополит Московский: оно возбудило общее внимание к таланту юного оратора. Напечатано оно в 1-й книжке „Вестника Европы“ на 1812 год. Граф Хвостов довольно хорошо воспел новый собор и удостоился следующей эпиграммы:

Хвостов скропал стихи и, говорят, не худо!