Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич. Страница 28
Выйдя в отставку в чине капитан-поручика лейб-гвардии Семёновского полка, Пётр Пашков смог купить эту старую усадьбу, поскольку отец его был весьма богат. Егор Иванович Пашков начал свою карьеру в должности денщика Петра I, а закончил её губернатором Астрахани. Сложно сказать, зачем его сыну, немолодому и бездетному отставному офицеру, понадобилось покупать на этом холме большой дом, из окон которого можно глядеть на Кремль свысока. Хотя можно предположить, к примеру, что ход мысли его оказался созвучен фразе Воланда: «Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться в другой мир, под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?..» Да и потом, неужто крестник Петра I не мог себе этого позволить?..
Дом Пашкова. Гравюра Ф. Б. Лорье с картины Ж. де ла Барта, 1795. Из книги «Архитектурные памятники Москвы», 1904
Как бы то ни было, дом поражал воображение москвичей и приезжих: «Внизу два каменных бассейна с фонтанами в средине. От улицы дом отделяется решеткою чудного узора. Сад, как и пруд, кишит иноземными редкими птицами. Китайские гуси, разных пород попугаи, белые и пестрые павлины находятся здесь на свободе или висят в дорогих клетках. Эти редкости вместе с общей красотой этого дома привлекают сюда по воскресеньям и праздничным дням многочисленные толпы народа» (Иоганн Рихтер. Moskwa. Eine Skizze. 1799).
Великолепным было и внутреннее убранство дома – недаром Лев Толстой, рассказывая о первом бале Наташи Ростовой, описывал именно тот зал, в котором в настоящее время размещается читальный зал отдела рукописей.
Кто же создал всё это великолепие?.. Принято думать, что автором проекта был Василий Иванович Баженов. Документальных свидетельств на этот счёт не сохранилось, но данную гипотезу подтверждает присущая зданию удивительная гармония, достичь которой мог лишь человек, имевший и талант, и опыт в постройке дворцов. А обладавший и тем и другим Василий Баженов, согласно легенде, как раз в те годы оказался не у дел.
Несбывшееся
Екатерина II бывала в Москве наездами, раз в несколько лет, и особых восторгов у неё старая столица не вызывала: «Град сей древний, что театральная хоромина: пышность и золото слепят очи, а за кулисами пыль да грязь». Суждение нелицеприятное, хотя и небезосновательное. В отличие от Санкт-Петербурга, стоявшего на каналах и продуваемого ветрами, Москва в екатерининские времена была городом преимущественно деревянным, застроенным хаотично, довольно запущенным и смрадным, если уж по-честному. Ничего подобного Зимнему дворцу или другим императорским резиденциям здесь не было, и поэтому государыне захотелось привести в достойный вид хотя бы Кремль.
В 1768 году была учреждена «Экспедиция Кремлёвского строения», и руководство ею было возложено на 30-летнего архитектора Василия Баженова, являвшегося профессором Римской академии Святого Луки, академиком Флорентийской и Болонской академий и членом Петербургской академии художеств.
Чтобы понять масштаб задачи, нужно представить себе Кремль тех времён. Соборная площадь в окружении Грановитой палаты и нескольких храмов, построенных итальянскими и русскими зодчими. Здания Арсенала и Потешного дворца. А на остальной территории теснились «в живописном беспорядке» монастыри, здания приказов и боярских палат… Каким волшебством можно было всё это гармонизировать?..
Графическая реконструкция ансамбля Московского Кремля по проекту В. И. Баженова, схема П. В. Панухина и Н. О. Душкиной
Баженов нашёл способ – хотя и неоднозначный, но талантливый безусловно.
Ансамбль Соборной площади он собирался оставить нетронутым. Арсенал – тоже. Потешным дворцом, построенным в царствование Алексея Михайловича, предполагалось пожертвовать, выстроив на его месте правительственное здание, планировкой схожее с Арсеналом. Тогда справа и слева от Троицкой башни стояли бы два симметричных строения, а ромбовидная площадь между ними продолжалась бы прямой улицей, выводящей к другой площади, овальной формы. От этой главной площади расходились бы лучами ещё три проспекта: один – сквозь Соборную площадь между Грановитой палатой и Благовещенским собором в сторону Боровицких ворот, другой – в сторону Спасских, а третий – в сторону Никольских. Правда, в последнем случае Кремлёвскую стену между Никольской и Сенатской башнями пришлось бы прорезать, чтобы этот проспект почти без изгиба переходил в Тверскую улицу.
Здания, которые в Кремле встали бы по сторонам спроектированных Баженовым проспектов, внушительной монументальностью не уступали зданиям петербургских коллегий и департаментов, да и раскрывающиеся веером проспекты невольно заставляли вспомнить о Гороховой, Невском и Вознесенском проспектах, разлетавшихся в разные стороны от адмиралтейской иглы… В общем, это получалось величественно и по-европейски, как и желала императрица.
Но самой впечатляющей частью проекта стал Большой Кремлёвский дворец, которому предстояло вознестись на высоком цоколе над одетой в камень набережной и стать самым большим (630 метров в длину) и самым красивым зданием в Москве. Крылья дворца, огибая площади, соединились бы в единый ансамбль с кварталами других строений нового Кремля. Ради этого Баженов готов был снести башни и стены Кремля вдоль Москвы-реки.
С одной стороны – это было потрясающе. С другой – чересчур революционно. Баженовский подход требовал осознания факта, что Кремль как оборонительное сооружение ценности уже не имеет: кто сможет овладеть Москвой, овладеет и Кремлём. Год 1812-й это доказал, а 1917-й подтвердил, но в году 1770-м такая мысль отнюдь не казалась очевидной. Не говоря уж о другой стороне проблемы – ценности Кремля как архитектурного шедевра. С этой точки зрения трогать вообще ничего нельзя было – но ведь государыня пожелала иметь дворец. Где же и строить его, если не в Кремле?..
Чтобы государыня смогла составить полное и правильное представление о замысле зодчего, решено было построить макет дворца. В те времена очень часто поступали таким образом – ведь заказчики, как правило, разбираться в чертежах не умели, а кроме того, трёхмерная модель помогала и создателю здания представить точно, как будут соотноситься между собой части постройки, как будет она выглядеть в зависимости от изменения освещённости, от точки обзора и так далее.
В Кремле возле Арсенала был специально построен Модельный дом – большое помещение, в котором Баженов и два его помощника-немца, Витман и Меллер, работали больше двух лет. Сначала общий план переводили в чертежи, по которым мастера-краснодеревщики изготавливали детали: полы и стены – из липы, резные карнизы и множество колонн – из клёна, элементы внутренней отделки – из яблоневого и грушевого дерева. Потом из полученных деталей собирали части дворца, покрывали левкасом (старинный способ грунтовки, применявшийся иконописцами и позволявший получить одновременно и ощущение глубины, и некоторой прозрачности). Лепнина и прочие рельефные украшения тоже были представлены в миниатюрном варианте, их отлил из олова мастер Иоганн Юст.
Вскорости слух об игрушечном дворце разнёсся по Москве, и желающие подивиться на новое чудо света потекли в Кремль. Чтобы любопытство горожан удовлетворить, но не в ущерб работе, с позволения императрицы мастерскую стали открывать для посторонних один раз в месяц, по субботам. Пускали всех, за исключением «людей низкого звания», но мужики и ребятня всё равно любовались, подсаживая друг друга к окнам. (Наверное, благодаря этому макет и уцелел в дни чумного бунта, когда толпа громила всё без разбору. Сюда толпа не добралась – даже спьяну и в ярости никому и в голову не пришло, что можно порушить этакую красоту).