Зоологический образчик - Чандлер (Чендлер) Бертрам. Страница 2

Большую часть моего времени занимали организационные вопросы: в содружестве с Хелен Рэнд, нашей сестрой-хозяйкой, мы устраивали спортивные игры и развлечения, чтобы побороть скуку и уныние среди пассажиров и команды. У нас случился турнир по дартсу, турнир по настольному теннису, различные карточные игры. Конечно, не обошлось без традиционного происшествия: наш шеф-повар бросил свои ножи и поварешки, заявив, что снимает с себя все полномочия и пусть, мол, эти критиканы сами попробуют готовить, когда выбор продуктов ограничен. Было устроено состязание кулинаров, в нем могли принимать участие все желающие, но таковых нашлось на удивление немного: готовить на шестьдесят с лишним человек не так-то просто. Состоялись концерты. Разговоры за кружкой пива в баре. Организовывались и распадались различные группировки. Были сплетни и скандалы. И таким образом, будучи незамеченным, корабль стремился вниз, к земной орбите.

Первые несколько недель Кеннеди не досаждал мне. Он был занят приведением в порядок многочисленных записей, сделанных на Марсе. Все время, кроме принятия пищи, он проводил в своей каюте, и стук клавишей его портативной световой пишущей машинки было слышно на протяжении многих часов. Трейнер, горный инженер, сидевший за моим столом, оказался очень скучным компаньоном: он почти все время жаловался на все подряд. Линн Дэйвис оказалась значительно интереснее — ее рассказы о шоу-бизнесе были забавны. Она выиграла состязания в дартс, и мы с ней в паре вышли в полуфинал турнира по теннису.

А затем, в один из дней, Кеннеди вошел ко мне в каюту. Там находились Туэйн и Вера Кент — одна из стюардесс — а также Линн Дэйвис. Мы тихонько наслаждались розовым джином.

— А мне? — потребовал Кеннеди, хватая стакан и бутылку.

— У нас строгий рацион, вы же знаете, — напомнил я ему.

— Выпьете со мной рюмку в баре перед обедом, — сказал он. — Обсудим преступление.

— А что, недавно произошло нечто выдающееся?

— Вам ли не знать, — откликнулся он. — Между прочим, я сортировал свои записи, как вам известно. Этот случай, о котором я вам говорил, не связан с моими служебными амбициями, но я имел дело с противниками на Марсе — вы знаете Грэхэма из «Пресс»? Он репортер колонки преступлений, и сам ведет всю рубрику. В наше время все это стало забываться, но, пожалуй, вы можете помнить случай Латимера, мисс Дэйвис.

— Да, я помню, — отозвалась она.

— Этот Латимер был археологом, — продолжал Кеннеди.

— Это же он написал «Спящие города», правда? — поинтересовался я.

— Да. Странная книга. Будоражит воображение. Всю дорогу до Марса я представлял себе, как возьму интервью у Латимера, и мне сказали, что дадут знать, когда на блошином рынке поставят палатку, но, пока я добрался до места, свежие новости стали уже несвежими. Как бы то ни было, Латимера что-то убило в одной из выкопанных им ям. Никаких ранений, никаких внутренних повреждений. Это не острый инструмент. Сердце у него было в порядке. На лице не было выражения леденящего ужаса, оно выглядело как обычно. Только — мертвое. Остановившееся. И это не произошло за доли секунды. Он смог нацарапать на песке несколько слов рукой в перчатке. Большими буквами: «ОНИ ИДУТ…» — А потом что-то или кто-то стерло остальную часть фразы. Его помощник видел или думает, что видел, тень некоего создания, зависшую над руинами.

— Песчаный вепрь? — предположил Туэйн.

— Нет, ничего подходящего под это описание. Намного меньше. Но это и не песчаный червь. У него были ноги.

— Плод воображения, — предположил я.

— А что показало вскрытие? Что-нибудь странное было? — спросила Линн.

— Да, было кое-что. Странно, что оно попросту не состоялось. Старик Уоллис, шеф полиции, хотел разрезать тело, чтобы обнаружить, почему перестало биться сердце. Но с Земли пришло уклончивое сообщение от единственной оставшейся в живых сестры этого парня, и она ясно дает понять, что желает получить тело братца нетронутым, чтобы захоронить в семейном склепе. Какие-то глупые байки о судном дне: мол, нельзя, чтобы часть его тела осталась на Марсе, а другая — на Земле. А вам не хуже моего известно, каким влиянием обладают эти религиозные меньшинства в наши дни. Так что беднягу Латимера загрузили в герметичный контейнер и оставили в специальной атмосфере, чтобы доставить к сестричке, дабы она смогла запечатлеть прощальный поцелуй на лбу возлюбленного братца.

— А как зовут его сестру? — как бы между прочим спросил я.

— Дайте-ка подумать. Хендриксон. Миссис Фиби Хендриксон.

— А она не может быть зоологом? — вмешался Туэйн. — У нас тут специальный груз с зоологическим образцом, предназначенный для нее.

Я толкнул его локтем, так что стакан с джином подпрыгнул в его руке, но его проклятая башка осталась невредимой.

— Мне только непонятно, что это вы так беспокоились насчет пружин, — заметил Кеннеди. — Не думаю, чтобы Латимер сейчас мог чувствовать какую-либо тряску.

Так что шила в мешке утаить не удалось. Туэйна и стюардессу можно было предупредить насчет сохранения тайны, а Кеннеди и Линн Дэйвис можно лишь попросить о том же. А еще мне пришлось отправиться к капитану Гейлу и сообщить обо всем. Он воспринял новость лучше, чем я мог ожидать. Ему как будто даже доставило удовольствие, что труп опознали.

— Знаете, мистер Вест, мне следует считать перевозку Ховарда Латимера за величайшую честь… раз он все еще среди нас…

— Да, он с нами, сэр, пожалуй что так.

— Вы знаете, что я имею в виду, Вест, — он показал на книгу на столе. — Весьма странно. Я читаю его «Спящие города». У него было кое-что; своя интерпретация иероглифов, которая, хотя и звучит фантастически, кажется более разумной, чем ортодоксальные теории. Помимо всего прочего — мы нашли артефакты, но ни одной окаменелости, ни одной мумии, ничего такого, что помогло бы нам узнать облик древних марсиан. Они уснули где-то, как сообщает нам Латимер. Они спят, ожидая, пока неслыханное изменение климата вернет на Марс воздух и воду…

— Раз вода и воздух однажды исчезли, это уже навсегда, — сказал я.

— Значит, они ждут, пока некие неизвестные чужаки восстановят для них эти ресурсы.

— Если их наука была на таком высоком уровне, сэр, то они могли построить корабли и отправиться на Землю или Венеру.

— Возможно, их наука развивалась иными путями, чем наша. В поддержку этого аргумента можно предположить, что они специализировались, скажем, в биологии и психологии. Что толку в развитии космических полетов?

— Нам они необходимы.

— М-м-м… Да. Как бы то ни было — воздействуйте на Туэйна и мисс Кент, пусть держат язык за зубами. Кеннеди и мисс Дэйвис я беру на себя.

Не знаю, кто отвечает за утечку информации — но таковая случилась. Не думаю, что всему виной Кеннеди. Почти уверен — не Туэйн. И не Линн Дэйвис. Готов поспорить, это Вера Кент. Но дело не в том, кто проболтался. Обвинили во всем старшего пилота — то есть меня.

Вначале старик не думал, что все так уж плохо. У пассажиров и команды появилась новая тема для обсуждений, отвлекающая от сплетен и скандалов. И теперь оказалось достаточно материала, по крайней мере, для трех мозговых штурмов, посвященных древней марсианской цивилизации.

Таким образом, какое-то время, около недели, все шло неплохо. А затем, исподволь, но неуклонно, мораль начала разрушаться. Одной из причин этого стала глупая женщина-пассажирка, называющая себя медиумом, а я бы назвал ее шарлатанкой. Она называла себя мадам Капица (Линн Дэйвис, знавшая всех и каждого в мире театра и шоу-бизнеса, уверяла, что настоящее имя мадам — Смит). Как бы то ни было, эта самая мадам Капица настаивала на спиритическом сеансе. Ясно, с кем она собиралась войти в контакт — с духом Ховарда Латимера.

Да, сообщил мистер Латимер, тут, мол, ему хорошо, и он совершенно счастлив. Все люди — а вернее, духи — счастливы, и даже очень. Но… Он не любит свою сестру, сообщил он. И не любит фамильный склеп. Его увезли с того места, где проходило дело его жизни, с Марса, он надеется, что капитан Гейл развернет корабль, разовьет ускорение и направится в сторону красной планеты, а потом откроет гроб и выпустит содержимое в космос. Он, Латимер, проследит за тем, чтобы его останки долетели до Марса и приземлились в окрестностях одного из спящих городов.