Бумажные драконы - Блэйлок Джеймс. Страница 1

Джеймс БЛЭЙЛОК

Бумажные драконы

Странные вещи происходят порой в этом мире. Хотя лично я полагаю, что половина историй, которые мне довелось услышать, не более чем досужий вымысел. Поди попробуй угадай, где правда, а где ложь... Небо над северным побережьем уже несколько недель было затянуто плотными серыми тучами. Они висели так низко над землей, что, казалось, касались верхушек деревьев. Воздух был насыщен капельками дождя. Густой туман закрывал и океан, и гавань. Его тяжелые клубы с трудом переваливались через пирс и уходили в сторону моря, туда, где вода и небо сливались воедино.

Во время отлива, когда над поверхностью воды показывались темные верхушки рифов, покрытые створками раковин и морской капустой, на ум невольно приходили странные видения чудовищных рыб, бесшумно скользящих в мрачных глубинах среди густых зарослей водорослей, немых свидетелей извечных тайн океана.

И кто бы мог поручиться, что и другие, не менее древние неведомые создания, не обитали в пучине его воздушного собрата, надежно сокрытые от человеческого взора многометровой толщей плотных облаков.

Иногда мне казалось, что стоит только на секунду сорвать эту непроницаемую завесу, как перед моим взглядом откроется доселе невиданный мир крылатых ящеров, птеродактилей, диморфодонов и других удивительных созданий давно минувших эпох.

Нередко, особенно ненастными ночами, я был положительно уверен, что слышу их пронзительные крики и зловещий шорох гигантских крыльев. Однажды, когда я прогуливался вдоль обрыва, прямо за гаражом Филби, облака на мгновение расступились, и я готов был поклясться, что заметил гигантскую тень, промелькнувшую на фоне звездного неба. Это случилось как раз накануне того дня, когда началась история с крабами.

В то утро я проснулся довольно поздно – как помнится, от раздражающего грохота молотка по металлическому листу, доносившегося из гаража Филби. В принципе, в этом не было ничего нового. Филби любил работать по утрам. Но так или иначе это заставило меня открыть глаза. Как назло, я особенно плохо спал в ту ночь.

Существует птица (убей меня Бог, если я знаю, как она называется у орнитологов), которая имеет скверную привычку петь по ночам, замолкая лишь перед самым рассветом. Так вот в ту ночь она, по-моему, превзошла самое себя.

Как бы то ни было, хотя время едва приближалось к полудню, Филби уже трудился вовсю.

На подушке рядом с моей головой сидел краб-отшельник, вытаращив на меня свои и без того выпуклые глаза и, по-видимому, чрезвычайно довольный собой. Выругавшись про себя, я присел на кровати.

Второй краб успел обосноваться в моем ботинке, а еще два его собрата деловито волокли к двери мои любимые карманные часы.

Окно было раскрыто, а в солнцезащитном экране красовалась огромная дыра. Оставалось только удивляться, что непрошеных гостей оказалось сравнительно немного. На полу в беспорядке были разбросаны мои вещи. Я вышвырнул незваных посетителей прочь, но это только отсрочило неизбежное. Уже к вечеру весь пляж и дом буквально кишели крабами. Их были сотни, а может быть, и тысячи, и все они проявляли завидную деловую активность, уделяя особое внимание моим злополучным часам.

Это была массовая миграция, характерная для многих примитивных существ. Такое случается раз в сто лет. Как популярно объяснил мне доктор Дженсен, каждый краб с рождения приобретает инстинктивную страсть к бродяжничеству, и ничто, даже теоретически, не может помешать ему удовлетворить свой природный инстинкт. Однако наука пока еще не сумела найти удовлетворительного объяснения этому загадочному явлению.

По сему случаю Дженсен оборудовал наблюдательный пост в небольшой пещере на пляже и отныне проводил там все свободное время.

По неизвестной причине крабы двигались на юг, словно перелетные птицы. До конца недели их число продолжало увеличиваться в геометрической прогрессии.

Теперь счет тварям шел на миллионы. Скрежет их клешней о гальку не давал спать по ночам, но все-таки они оставили мой дом в покое.

По какой-то непонятной прихоти природы они одновременно столь же стремительно увеличивались в размере. Если в начале недели их габариты не превышали размера кулака подростка, то к ее исходу они уже не уступали голове взрослого мужчины, а к началу второй появились первые гиганты, заметно превосходившие трехмесячного поросенка.

Кончилось тем, что бедняге Дженсену пришлось искать спасения от них на ветвях ближайшего дуба, что, впрочем, ничуть не уменьшило его энтузиазма.

В пятницу я, правда, заметил всего двух крабов, но каждый из них был с небольшой автомобиль.

Это обстоятельство совершенно доконало Дженсена, который вынужден был отправиться домой и напиться в стельку. К чести ученого следует добавить, что уже в воскресенье он снова появился на своем посту, хотя его рвение оказалось совершенно напрасным. Крабы больше не появлялись.

Новый поворот событий дал Дженсену пищу для построения целой серии фантастических, хотя и, надо отдать ему должное, весьма остроумных гипотез, которые, однако, нисколько не приблизили нас к разгадке удивительного природного феномена.

Центральное место среди них занимало смелое допущение о существовании в глубинах океана некоего гигантского монстра, своеобразного царя крабов, направлявшего полчища своих подданных к только ему ведомой цели. Я, правда, считал, что эта точка зрения имеет очень мало общего с подлинной наукой.

И все же порой, вслушиваясь в странные ночные шорохи, доносившиеся с пляжа, я готов был допустить что угодно, в том числе и существование мифического чудовища, созданного распаленным воображением Дженсена.

В одну из таких ночей некто, может быть, и один из крабов, сорвал с петель дверь гаража Филби и учинил там настоящий погром, превратив в окрошку макет его любимого дракона. Кто на самом деле был виновником этого небывалого акта вандализма, так и осталось загадкой. Но, принимая во внимание события, произошедшие с той поры, я склонен допустить, что, может быть, старик Дженсен был не так уж далек от истины.

Скорее всего, он и раньше знал Августа Сильвера.

Филби был всего лишь учеником. Сильвер – его наставником и кумиром.

Как я уяснил чуть позднее, изготовление драконов требовало определенных навыков, для приобретения которых было недостаточно одного знания механики. Это было сложное хлопотное дело, требующее полного напряжения творческой фантазии художника.

Короче, уничтожение дракона обернулось для Филби настоящей трагедией.

Лично я готов в это поверить.

Я очень хорошо помню одного немого цыгана, объявившегося в наших краях не далее как прошлым летом. Всего за один доллар он шутя совершал вещи, недоступные пониманию заурядного обывателя. Сразу же после прибытия он на глазах изумленной толпы вырвал изо рта собственный язык и швырнул его на дорогу. Затем, совершив на нем национальный танец, он, как ни в чем не бывало, засунул его на место. После этого он проделал изрядную дыру в брюшной полости и ярд за ярдом извлек наружу кишки и тут же, ничтоже сумняшеся, сумел отправить их обратно.

Публика была в шоке, зато всем последующим представлениям был обеспечен аншлаг.

Примерно такое же ощущение возникает у меня, когда речь заходит о драконах. Я не слишком верю в их существование, но готов отдать все, чтобы увидеть хотя бы одного из них, даже если буду убежден, что это всего лишь ловкая мистификация.

Так или иначе, от дракона Филби, предмета особой гордости его коллекции, остались одни воспоминания.

Краб, а я все-таки склонен полагать, что это был именно он, разорвал его на части, выпотрошив все внутренности. Такое поведение вполне характерно для некоторых видов аллигаторов, готовых из природной злобы рвать и уничтожать любой предмет, пусть даже и несъедобный, на том основании, что он оказался поблизости.

Филби был вне себя от горя. Я никогда прежде не встречал взрослого человека, доведенного до такой степени отчаяния. Трудно поверить, но он даже занялся самобичеванием, используя для этой цели весьма основательные сыромятные ремни, составляющие основу крыльев каркаса. Я уж не говорю о бесчисленных проклятиях и обвинениях в адрес неведомого громилы.