История Авиации 2005 02 - Журнал История авиации. Страница 45

Иногда давалась команда на запуск. После запуска двигателей их необходимо было прогреть на 2- и 3-минутных режимах, при этом проверялось управление и работа оборудования, так вот, технический состав, находящийся под самолётом, должен был одевать специальные пояса и шлемы от воздействия шума двигателей. Шлемы техники одевали, а вот пояса почему-то игнорировали.

После доклада о готовности к выруливанию «тренаж» обычно заканчивался. Однако, иногда проверяющие могли дать произвольно выбранному одну или нескольким экипажам команду к выруливанию на исполнительный старт, но чтобы кто-то после этого выполнял ещё и взлёт, не припомню. Далее опять же давалась команда «отбой», и мы покидали самолёты. Тренировки по приёму бомбы с ядерной боевой частью и её подвеска всегда производилась только ночью под усиленной охраной. Полёты с подвешенным ядерным боеприпасом никогда не выполнялись. Тренировочные полёты на тактические пуски выполнялись с учебными ракетами, но иногда для облёта брали не заправленную топливом и окислителем, а также с незаряженной боевой частью ракету.

Как-то с целью сокращения времени вылета мы начали разрабатывать методику взлёта парой. Теоретически это позволяло повысить манёвренность частей ДА, и тем самым сократить время, необходимое на взлёт по тревоге как при выходе из-под удара, так для его нанесения. Теоретически ВПП наших аэродромов, имевшие ширину 80 метров, это позволяли. Однако в реальности взлёт даже с 30 секундным интервалом оказался достаточно сложным из-за возможности попасть в спутный след от машины ведущего. С минутным интервалом уже взлетать проблем не было, практически на всех учениях так взлетали, а в повседневных полётах взлёт производился через две минуты.

Ту-22 над нейтральными водами. Норвежский F- 16А из состава «почётного эскорта» отваливает на базу. Истребитель несёт подфюзеляжный ПТБ и две УР «Сайдуиндер» с ИК ГСН.

Американский эсминец УРО типа «Орли Бёрк».

Американский эсминец УРО типа «Кидд»..

Несколько раз в году проводились занятия в классе «поисково-спасательной и парашютно-десантной подготовки», в котором находился созданный местными умельцами тренажёр по аварийному покиданию самолёта, где на время с нами проводили тренировки с зачётом. До 30 лет весь лётный состав, не имеющии противопоказаний к выполнению тренировочных прыжков с парашютом, должен был выполнять не менее двух прыжков. Основная масса лётного состава прыгать не любила, хотя за прыжки с парашютом выплачивались деньги, но были и любители, которые с удовольствием прыгали. Запомнились командиры полков в Озёрном В.Витязев и В.Константинов в Нежине, которые буквально обожали прыжки с парашютом. Естественно за ними «тянулись» и многие другие. Периодически лётный состав проверялся на переносимость перепада давления на высоты в барокамере и тренировался в умении работать под избыточным давлением в кислородной маске.

Практически все экипажи проходили обучение по выживанию после вынужденного покидания самолёта (10 суток) в специальном центре ВВС в Судаке.

В отпуск лётный состав всегда уходил на 45 суток (без учёта времени на дорогу), плюс к этому добавлялись 10 суток отдыха в профилактории, который находился в г. Винница на территории санатория.

Окончание в следующем номере.

НЕПЕЧАТАННОЕ

Афганские рассказы

Продолжение, начало в ИА №№ 30–32.

Комсорг

До очередного вылета было ещё не менее часа, и экипаж капитана А. ожидал его в своей комнате. Действительно, а, простите, какого лешего торчать на улице, где жара за сорок, когда прекрасно можно посидеть в помещении под благодатной прохладой кондиционера?.. В этом и было преимущество их маленького гарнизона, где всё находилось рядом, можно сказать, просто под боком — модуль, стоянка… По телевизору ничего интересного не было, читать по …надцатому разу, какую-либо книгу не хотелось, и старлей Л, лежал на кровати, тупо уперев взор в потолок. Он уже начал было дремать, когда в дверь постучали. Причём очень деликатно постучали.

— Кто бы это мог быть?.. — озадачился старлей. — Наши-то в жизни не постучат. Завалят как будто к себе домой, а то и вообще шарахнут ногой в дверь, что та запросто с петель слетит…

Он приподнялся на локтях и переглянулся с капитаном, тот был заинтригован не меньше его.

— Войдите! — крикнул старлей.

Дверь также деликатно распахнулась, и в комнату вошёл среднего роста, слегка полноватый офицер. На нём был технический комбинезон, но было видно, что к техническому составу он отношения не имеет, уж больно чистый и опрятен. А отсутствие загара на лице красноречиво говорило, большую часть времени его хозяин проводит в кабинете.

— Здравствуйте, я представитель комсомольского актива нашего вертолётного полка, капитан М., — представился вошедший, — Могу я видеть старшего лейтенанта Л.?

— Это я, здравствуйте, — соскочил со своей кровати старлей, ему уже было неудобно за свой вид и поведение перед столь культурным человеком.

— Прекрасно, — близоруко улыбнулся сквозь стёкла очков активист. — Вы в курсе, что являетесь комсоргом вашего гарнизона?

— Безусловно! — ответил старлей с таким видом, будто всю жизнь только тем и занимался, что был комсоргом в разных гарнизонах, хотя про этот факт он узнал только сейчас.

— Очень хорошо, где мы можем поговорить? — огляделся по сторонам капитан М..

— А идёмте в наш лётный класс, он сейчас свободен, — предложил старлей.

На самом деле, можно было поговорить и здесь, но уж больно сильно хотелось напустить туману перед капитаном А. Дескать, не дело простому командиру вертолёта слушать, о чём будут говорить руководители Всесоюзного Ленинского.

Старлей проводил активиста до дверей, а сам походкой бывалого райкомовца вышел следом. Уже в дверях он не удержался и взглянул на капитана А., тот с видом морально раздавленного человека продолжал сидеть на своей кровати. Наверное, если бы ему сейчас сообщили, что его лётчик-оператор наследник какого-нибудь престола, он бы воспринял такую новость легче.

— Вот так, находится рядом с тобой человек, ты его другом считаешь и на тебе… — читалось на его лице.

А ведь ещё вчера капитан выговаривал старлею, почему тот не вступает в партию. Собственно, старлей ничего против партии не имел, тем более, что для карьеры это дело было полезно. Но здесь у него имелось одно непреодолимое препятствие в виде обязательного написания конспектов первоисточников и изучения устава партии. Дело это было настолько скучное и долгое, что убивать на него личное свободное время, было в полном смысле чистой воды «западло». Хотя, некоторые знающие люди поговаривали, что в трудах классиков «единственно правильного учения» можно прочесть немало интересных вещей, не имевших ничего общего с существовавшей действительностью! Однако тратить время на поиск этих крупиц истины старлею также не хотелось.

Оказавшись в классе старлей осторожными вопросами пытался выяснить обстановку, что к чему. Выяснилось, что на весь их авиационный отряд всего три комсомольца, двое из них прапорщики, и только он один офицер, а посему вопрос кому быть комсоргом, решился автоматически. Старлей мысленно поблагодарил себя за то, что увёл активиста из комнаты — любителю позлорадствовать капитану А., нечего знать столь интимную подробность.