История Авиации 2004 01 - Журнал История авиации. Страница 27

Отмеченные выше критические замечания показывают, что сравнение величин потерь, понесённых военно-воздушными силами противоборствующих сторон является хотя и важным, но абсолютно недостаточным аргументом в системе доказательств для обоснования эффективности действий той или иной стороны. Совершенно очевидно, что этого даже недостаточно для доказательства того, что истребительная авиация одной из сторон, пусть даже понёсшая наименьшие потери, действовала эффективнее той, которая потеряла больше самолётов.

Кроме того, с точки зрения командования, нет особой разницы в том, каким образом были потеряны машины. Были ли они разбиты неопытными пилотами при полетах в плохую погоду, сбиты вражескими истребителями на подходе или отходе от цели, зенитками над целью, раздавлены танками на передовых аэродромах или выбыли из строя иным способом, это всё попадает в графу безвозвратных потерь. Исходя из этого, при анализе боевых операций почти бессмысленно делить потери на боевые и небоевые, тем более с учетом особенностей национальной отчетности. Причина заключается в том, что, как это, возможно, ни покажется странным, рост небоевых потерь (особенно в прифронтовой зоне!) показывает, насколько грамотно были спланированы боевые действия (и не только авиации!) 15*или, если хотите, учебный процесс в лётных школах или запасных авиачастях, где проводится переучивание лётного состава.

14* Традиционно почему-то считается, что в ходе летне-осеннего «блицкрига» 41 — го все доставшиеся немцам на захваченных аэродромах наши самолёты были повреждены в ходе первых бомбо-штурмовых авиаударов. Однако в реальности всё было сложнее. Повредить в ходе ударов с воздуха такое большое количество самолётов на земле было очень не просто, гораздо проще было уничтожить в ходе налётов склады ГСМ или вывезти из строя ВПП. Имеется масса и более тривиальных причин, из-за которых самолёт не сможет взлететь: разорванная на пробеге покрышка, пробитый радиатор и пр.

15* Типичный пример: если ваши подвижные соединения в ходе прорыва фронта во вражеском тылу остались без топлива и боеприпасов (неважно по какой причине), то вам придётся их снабжать скорее всего с помощью транспортной авиации. Хорошо если рядом есть аэродром или на худой конец подходящая посадочная площадка. А если нет? И тогда почти неизбежны незапланированные потери в транспортных самолётах даже без всякого воздействия противника. Хорошо, если подвижные соединения смогут получить минимально необходимое количество снабжения, то они продолжат выполнение поставленной задачи, а если нет?..

Что бы там ни говорили и не писали на Западе, но на Восточном фронте германская бомбардировочная авиация понесла весьма серьёзные потери. На фото Ju88A-4 из состава KG1 «Гйнденбург», доставшиеся нашим войскам на одном из аэродромов в районе Сталинграда зимой 1942–1943 гг.

При всём многообразии тематики применения авиации во Второй Мировой войне споры всё же ведутся в основном на тему точности учета своих потерь, приписок побед (что имело место у ВВС всех воюющих сторон), а также точности данных, хранящихся в архивах. Спорят о соотношении реальных побед Хартманна и Кожедуба, о том, сколько на самом деле уничтожил сказочник Рудель танков из более чем полутысячи им якобы сожженных, а также о многих других близких по тематике вещах. Говоря о причинах наших потерь, как правило, упоминают худшие характеристики самолетов и низкую подготовку пилотов, отсутствие опыта у командования, невысокую техническую оснащенность наземных обеспечивающих частей и отсутствие отработанного взаимодействия с сухопутными войсками. Всё это, безусловно, имело место, но справедливо, в основном, для первого периода войны. К 1944 г., что бы кто ни говорил, наши истребители, по крайне мере, уже мало уступали немецким, появился опыт у пилотов, и у командования, было решено множество организационных проблем. Но потери всё равно оставались высокими.

Однако во всех этих спорах никто, никогда не задавался вопросом, а могло ли вообще быть по-другому? Ведь любая война — это не уличная драка, а сложный процесс с множеством факторов, учесть которые до конца практически невозможно. Безусловно, уровень потерь зависит от тактики, знаний и опыта командиров, подготовки пилотов и характеристик самолетов, но если присмотреться к опубликованным данным по потерям ВВС противоборствующих сторон на заключительном этапе Второй Мировой войны, то нетрудно выяснить, что весьма серьёзный урон понесли наряду с советской авиацией также Королевские и американские ВВС.

Несомненно, наряду с уже указанными причинами есть какие-то другие факторы, влияние которых на уровень потерь авиации противоборствующих сторон при сопоставимом или примерно одинаковом уровне технической оснащённости ВВС и ПВО, неизбежно и без перехода на более высокий уровень материальной части практически неустранимо.

Попробуем сравнить численный состав авиации противоборствующих сторон на заключительном этапе войны на советско-германском фронте. Известно, что, хотя наши ВВС понесли в начале войны тяжелейшие потери, численность Люфтваффе на Восточном фронте летом — осенью 1941 г. лишь на важнейших оперативных направлениях превосходила численность противостоящих им объединений ВВС Красной Армии. Уже зимой, в связи с активизацией боевых действий на Западном и Средиземноморском ТВД, ставка фюрера вынуждена была пойти на ослабление германских авиационных группировок на Востоке и на Севере в пользу сосредоточения дополнительных сил своей авиации в Западной Европе и в бассейне Средиземного моря. Фактически именно с этого момента началось хотя и медленное, но практически неудержимое нарастание численного превосходства наших ВВС, неизбежно завершившееся летом 1943 г. захватом господства в воздухе.

Хотя полных данных о численности советских ВВС и Люфтваффе в различные периоды войны пока так и не обнародовано, но, даже воспользовавшись советской, весьма приблизительной статистикой, можно достаточно неплохо проследить динамику изменения соотношения численности ВВС противоборствующих сторон на советско-германском фронте хотя бы даже по взглядам наших военных специалистов. Так, если в ноябре 1942 г. это соотношение оценивалось 1,3:1 (4544 советских, против 3500 немецких) 16*, то уже в апреле 1943 г. оно составляло 2:1 (против 5892 наших машин немцы могли выставить только 2955 самолётов) 17*. Достаточно неплохо отражает укомплектованность Люфтваффе следующий факт: если в марте 1942 г. немецкая бомбардировочная авиация имела 127 резервных экипажей, то спустя год, в марте 1943 г., ей уже не хватало 364 экипажей 18*. Если же учесть, что в 1943 г. по сравнению с предыдущим годом советская авиапромышленность выпустила на 37 % больше самолётов (34,9 тыс. против 25,4 тыс.) 19*, то неудивительно, что уже к июлю соотношение в авиации изменилось ещё больше в пользу ВВС Красной Армии, располагавшей в 3,4 раза большим количеством самолётов (10.252 против 2980) 20*. Немалую роль в столь быстро менявшемся соотношения количества советской и немецкой авиации играло наращивание союзниками усилий своих ВВС в небе Западной Европы и над собственно Германией, на прикрытие объектов которой с Восточного фронта постепенно переводились истребительные группы Люфтваффе. В результате к началу 1944 г. соотношение в воздухе над советско- германским фронтом составляло 4,5:1 (13.400 советских боевых самолётов против примерно 3000 немецких). Воздушный зонтик над частями Вермахта быстро худел…