Прощай, моя красотка - Чэндлер Раймонд. Страница 19

– Я тебе перезвоню. Какой у тебя номер? Он позвонил через три минуты.

– Бери карандаш, записывай. Участок 8, квартал П, добавлен к номеру 4 по шоссе Мейнвуд. Принадлежит Джесси Пирс Флориан, вдове.

– Ага. Ну и как у вдовы дела?

– Все в порядке. Никаких налоговых нарушений. Это собственность доверительная. Есть акт оценки на 2600 долларов. Вполне обычно, хотя немного завышено, но если учесть, что дом новый...

– Это очень старый дом и требует ремонта, – перебил я, – я считаю, что за полторы тысячи можно все купить с потрохами.

– Тогда это становится интересным. Повторное финансирование проводилось только четыре года назад.

– О'кей! Кто держатель? Компания вкладчиков?

– Нет. Частное лицо. Линдсей Мэрриот, холост. О'кей? Потрясение было таким, что я забыл, кажется, поблагодарить друга. Я сидел, отрешенно глядя на стену. Вдруг я почувствовал, что с желудком не все в порядке. Я проголодался. Спустившись в кофейную Мэншн Хауз, я пообедал, а потом забрал машину со стоянки.

Я поехал на юго-восток, в направлении к Вест 54 Плейс. На этот раз у меня не было спиртного.

Глава 16

Квартал выглядел так же, как вчера. Улица была пуста, не считая рефрижератора, двух «фордов» в проездах и маленького пылевого смерча, направлявшегося в угол. Я медленно проехал мимо номера 1644, припарковался немного дальше вчерашнего и изучил дома по обе стороны от меня. Я вернулся назад и остановился перед номером 1644, глядя на солидную пальму и грязно-коричневый, давно никем не поливавшийся клочок газона. Дом выглядел пустым, но, возможно, это просто казалось. Одинокое кресло-качалка стояло так же, как и вчера. На тротуаре валялась выброшенная газета. Я поднял ее, хлопнул ею себя по ноге и тут заметил, как зашевелилась занавеска в окне соседского дома.

Снова любопытная старушонка. Я зевнул и подвинул шляпу на лоб Острый нос почти расплющился о стекло. Белые волосы, любопытные глаза. Я прошелся по тротуару, глаза следили за мной Я повернулся к дому, поднялся по деревянным ступенькам и позвонил в дверь.

Она быстро распахнулась, как подпружиненная. Старуха была похожа на высокую старую птицу с кроличьим подбородком. Вблизи было видно, что ее глаза так же остры, как огни на спокойной воде. Я снял шляпу. Нас разделяла только дверная москитная сетка.

– Это вы та леди, которая звонила в полицию по поводу миссис Флориан?

Она холодно оглядела меня, ничего не пропуская на мне, кажется, даже заметила родинку на лопатке.

– Не скажу да, молодой человек, не скажу нет. А кто вы? – у нее был высокий гнусавый голос.

– Я – детектив.

– Боже мой! Почему же вы сразу не сказали? Что она натворила на этот раз? Я ничего не заметила, хотя не пропустила ни минуты. Я даже в магазин не хожу. Генри ходит за меня. Поверите ли, оттуда не было ни звука.

Она открыла сетчатую дверь и пропустила меня внутрь. Пахло мебельным лаком. В зале было много темной мебели, некогда, модной. Мы прошли в комнату с хлопчатобумажными кружевными салфетками, приколотыми куда только можно.

– Скажите, не видела ли я вас раньше? – вдруг спросила она с ноткой подозрения в голосе. – Конечно же, видела. Вы тот человек, который...

– Да, верно. Но, тем не менее, я детектив. Кто такой Генри? – О, это просто цветной мальчик, у меня на посылках. Ну, так что вам надо, молодой человек? – она поправила красно-белый передник и уставилась на меня глазами-бусинками, клацнув пару раз для практики искусственными зубами.

– Приходили ли к вам вчера полицейские, после того как, они побывали у миссис Флориан?

– Какие полицейские?

– Полицейские в форме, – терпеливо сказал я.

– Да, они были здесь с минуту. Они ничего не знают.

– Опишите мне большого человека, у которого был пистолет, из-за которого вы позвонили.

Она описала его со всеми подробностями Это был Мэллой.

– На какой машине он приехал?

– На маленькой. Он с трудом в нее влезал.

– Это все, что вы можете сказать? Этот человек – убийца.

Ее рот выразил удивление, но глаза были довольны.

– Боже мой! Жаль, что я не могу вам вызвать машину, молодой человек. Я никогда не разбиралась в них. Убийца, а? В этом городе у людей нет ни одной спокойной минуты. Когда я приехала сюда двадцать два года назад, мы почти не запирали дверей, а сейчас здесь полно гангстеров, полицейских, политиканов, которые стреляют друг в друга из пулеметов, говорят, говорят. Это отвратительно, молодой человек.

– Да. Что вы знаете о миссис Флориан? – Старуха поджала губы.

– Она – плохая соседка. Ее радио очень громко орет по ночам. И сама поет. Она ни с кем не разговаривает, – старуха доверительно наклонилась ко мне. – Я не уверена, но мне кажется, что она выпивает.

– У нее много посетителей?

– К ней вообще никто не ходит?

– Вы, очевидно, знаете, миссис эйэ...

– Миссис Моррисон. Слава Богу, да. Что же мне еще делать, как не смотреть в окно.

– Готов поспорить, что это очень весело. Миссис Флориан здесь давно живет?

– Около десяти лет, полагаю. Когда-то у нее был муж, он мне не нравился. Он умер, – она замолчала и подумала, – Я полагаю, что он умер своей смертью, – добавила она. – Я никогда ничего другого не слышала.

– Он оставил ей денег?

Она принюхалась и отшатнулась, – Вы пили спиртное, – ледяным тоном произнесла она.

– Мне только что вырвали зуб. Врач дал мне глоток прополоскать рот.

– Я не переношу спиртного.

– О, я тоже, разве только в медицинских целях.

– Я не переношу и в медицинских.

– Думаю, вы правы, – сказал я. – Он оставил ей денег? Ее муж?

– Я не знаю, – рот ее был размером со сливу и таким же гладким. Я потерпел неудачу.

– Был ли у нее кто-нибудь после полицейских?

– Не видела.

– Большое вам спасибо, миссис Мориссон. Более не смею вас беспокоить. Вы были очень добры и очень мне помогли.

Я вышел из комнаты и открыл дверь. Она пошла следом, хрипло кашлянула, прочищая горло, и пару раз щелкнула зубами.

– По какому телефону мне звонить? – спросила она, немного смягчась.

– Университет 4-5000. Спросить лейтенанта Налти. На что она живет? На пособие.

– Здесь по соседству никто не живет на пособия, – высокомерно заявила миссис Мориссон.

– Готов поспорить, что этот сервант был когда-то божеством у индейских сиу, – сказал я, глядя на резной инкрустированный буфет, который стоял в прихожей. Нарисованная на нем корзина фруктов бросалась в глаза.

– Мэсон Сити, – мягко произнесла она. – Да, сэр, у нас там был отличный дом, у меня и Джорджа. Там было лучше.

Я открыл дверь с сеткой, вышел и еще раз поблагодарил ее. Теперь она уже улыбалась. Ее улыбка была так же остра, как и глаза.

– Получает заказные письма первого числа каждого месяца, – вдруг сказала она.

Я повернулся и ждал. Миссис Мориссон приблизила лицо ко мне, – Я вижу, как почтальон подходит к двери и она расписывается. Первого числа каждого месяца. Она тогда одевается и уходит. Часами не приходит домой, потом поет среди ночи. Иногда так громко, что я бы могла вызвать полицию.

Я дотронулся до ее худой, злобной руки.

– Вы – одна из тысячи, миссис Мориссон, – сказал я, надел шляпу, прикоснулся к ней, прощаясь, и ушел. На полпути к тротуару я вспомнил, что завтра первое число, и вернулся назад. Старуха Мориссон все еще стояла за сетчатой дверью, как за экраном.

– Завтра первое, – сказал я. – Первое апреля. Первое апреля – никому не верю! Заметьте, пожалуйста, получит ли она завтра заказное письмо, миссис Мориссон, Ее глаза светились. Она начала смеяться высоким старушечьим смехом.

– Первое апреля – никому не верю. – хихикнула она, – может быть, она его не получит. Звук был похож на икоту курицы.

Глава 17

Никто не ответил на мой звонок и, стук в дверь. Я попробовал снова. Ничего. Наружная дверь с сеткой была на крючке. Входная дверь оказалась незапертой. Я шагнул внутрь помещения.