Помпеи и Геркуланум - Грицак Елена Николаевна. Страница 21
Все фигуры объединялись в композицию, обрамленную арабесками и узором из листьев аканфа.
Население Древней Италии видело в банях нечто большее, чем просто место для мытья. Перечисляя жизненные радости, поэт Марциал назвал бани в числе книг, дружеских бесед и прогулок. Безвестный философ из Тимгада вывел на игральной доске следующий афоризм: «Охотиться, мыться в банях, играть в кости – вот это жизнь».
Руины грандиозных римских терм императоров Тита, Траяна и, особенно, Каракаллы отражают путь от суровой простоты к роскоши, от практичности к усложненной красоте, от тесноты к простору. В последние годы существования империи общественные бани в столице располагались в монументальных зданиях, как правило возведенных в центре обширного участка. Невероятная по размеру территория являлась своеобразным городом с полями для игр и атлетических занятий, фонтанами, лавками, харчевнями, портиками, садами. Царственная роскошь предоставляла возможности для полноценного отдыха, эстетического воспитания, мирного общения в кругу друзей.
Нагревание воды во всех помпейских банях производилось с помощью системы, включавшей в себя котлы, трубы с кранами и основное устройство – печь, нагнетавшую горячий воздух в подполье и к стенам. Соединенные между собой котлы служили накопителями кипятка, а также остывшей и чуть теплой воды для кальдария. Кипяток поступал непосредственно в ванны, где воду доводили до нужной температуры, открывая попеременно «холодные» и «горячие» краны. Содержимое других емкостей изливалось в душевые, где разгоряченные тела остывали после долгого воздействия горячей воды. Иногда в отопительный прибор превращали саму стену, выкладывая ее плитами с острыми выступами по внутренним углам. Не позволяя облицовке примыкать к поверхности, они способствовали образованию пустого пространства, по которому циркулировал горячий воздух.
Несмотря на распространение сложных систем, большинство италийских домов отапливалось примитивными жаровнями. Выполненные из бронзы и меди, проверенные временем приборы приспосабливались для комнат и бань, причем не только частных, но и общественных. Похожие устройства стояли в тепидариях Стабиевых и Форумских бань. Одно из них появилось в термах вместе с седалищами Нигидия Ваккулы и тоже было его подарком. Медная жаровня со знакомой коровьей символикой представляла собой резервуар с решеткой на дне, куда слоями укладывали черепицу и пемзу, засыпая их горящими углями.
Со временем возникшие с благой целью термы превратились, по словам Классовского, «в приюты неги, ослабляющей душу и тело, убежища распутства, которое всегда следует за изнеженностью». Тацит причислял бани к порокам современного общества и был совершенно прав. К закату империи выяснилось, что излишнее стремление к красоте стало несчастьем великого народа, доводившего до крайности свои изобретения и часто употреблявшего во зло заимствованное у других.
Сенека, восхищавшийся простотой бани Сципиона, для сравнения описал современные купальни: «Человек сочтет себя жалким бедняком, если по стенам его бани не вставлены сверкающие большие круги драгоценного мрамора, если александрийский мрамор не отделан инкрустацией из нумидийского, если бассейны, куда мы опускаем наше тело, выпаренное обильным потением, не выложены фасосским мрамором, который раньше был редкостью в храме, если вода льется не из серебряных кранов! Теперь назовут берлогой баню, где солнце не льется круглый день через широчайшие окна, где нельзя одновременно мыться и загорать, где из ванны нельзя глядеть на поля и на море».
В новых купальнях имелись помещения совсем жаркие, которые условно назвали лаконскими банями (Лакония – она же Спарта). «Нынче додумались до температуры, – писал Сенека, – похожей на температуру пожара. Уличенного в преступлении раба достаточно выкупать здесь живьем». Медики советовали использовать жар при желудочных заболеваниях, поэтому сюда часто наведывались после обильного пира. Неизвестно, спасала ли лаконская баня от несварения желудка, но Ювенал утверждал, что «тут-то и случались внезапные смерти, когда старик умирал, не оставив завещания». Древнеримские писатели критиковали быт античных городов, чаще касаясь проблемы шума. Сенека, которому «посчастливилось» жить поблизости от столичных терм, «приходил в бешенство от всевозможных банных звуков». «Вот размахивая тяжелыми гирями, – писал он, – напрягаясь или делая вид, упражняются силачи. Слышны стоны, свист задержанного и выдыхаемого воздуха, мучительно затрудненного дыхания. Вот купальщик со звучным всплеском прыгает в бассейн, кричат пирожники, колбасники, разносчики, нараспев восхваляющие свои товары. Вот пришел какой-то флегматик, которому довольно обычного массажа. Его хлопает по плечам рука массажиста, и звук меняется, смотря по тому, ударяет ли он всей ладонью или складывает ее лодочкой. Если тут еще подошел игрок и начал считать мячи – кончено! Кричат скандалисты, пойманные воры, поэты, читающие вслух свои новые стихи. Еще хуже приход цирюльника, который выдергивает волосы. Он возвещает о себе пронзительным голосом и умолкает только тогда, когда начнет выщипывать волосы под мышками, заставляя клиента вопить вместо себя».
Театры
Современный человек невольно ассоциирует слово «театр» с уютом небольшого зала, с ярко освещенной сценой, бархатными креслами и буфетом как неотъемлемой частью культурного развлечения. В древнеримском театре вместо софитов сцену освещало солнце, актеры играли под открытым небом, а зрители сидели на каменных скамьях, прислоняя спины к коленям вышесидящих зрителей. Судя по необычайной популярности театральных зрелищ древняя публика терпела или просто не замечала подобные неудобства, наслаждаясь воистину прекрасными произведениями трагика Акция, комедиографов Теренция и Плавта.
В Древней Греции имелись различные виды театра с его богатыми традициями и разнообразной сценической техникой. В Риме, как и в Элладе, существовало разделение на комедийные и трагические спектакли, представлявшиеся в различных помещениях. В зарождении театрального искусства немалую роль сыграли празднества в честь Диониса, в римской мифологии именовавшегося Вакхом. Греческие дионисии и римские вакханалии определили название одного из театральных жанров: слово tragodia в переводе с греческого языка означает «песнь о козле». Авторы ранних трагедий воспевали это неприглядное животное, считая козла воплощением Диониса.
Римский комедиограф Публий Теренций уже в середине II века до н. э. использовал сюжеты и маски новой аттической комедии, позволяя себе выходить за рамки традиционной комедийной схемы. Придавая спектаклям духовно-гуманистическую направленность, он создавал психологически очерченные типы, подобные героям пьес «Евнух» или «Девушка с Андроса». Драматург-новатор Тит Макций Плавт перерабатывал привычные мотивы в манере карикатуры и буффонады. Его условные образы-маски потешали публику в стихотворных комедиях «Ослы», «Горшок», «Хвастливый воин». Противоположным театральным жанром являлась трагедия, сюжетную основу которой составляла борьба одинокой личности с судьбой, миром, обществом. Трагическая коллизия выражалась накалом страстей и обычно завершалась гибелью главного героя.
«Театры и ближайшие к ним здания в плане». Чертеж А. Левшина, 1843
В Помпеях – сравнительно небольшом провинциальном городе – имелось два театра. Возведенные по греческому образцу, они появились едва ли не с первыми каменными постройками города, отчего стояли поблизости друг от друга в районе старой крепости. В самом Риме и колониях представления устраивали часто: спектаклем или сценическими играми завершались праздники, религиозные и светские торжества, посвященные каким-либо событиям, богам, мифическим и живым героям. Наибольшая по размеру постройка предназначалась для постановки пьес, преимущественно трагического жанра. Однако вместе со стихотворными драмами здесь показывали комедии, шутливые одноактные пьесы, возникшие в кампанском городе Ателла и названные ателланами по месту появления на свет. Расположенный поблизости театр Одеон уступал Трагическому по величине, являясь своеобразным концертным залом.