Горячая афера - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 34

С Таниром Лексии ехать не понравилось. Доменус был зол, гнал, как сумасшедший, чуть ли не перепрыгивая через соседние платформы, и еще периодически ругался при этом, не стесняясь в выражениях. И куда только делась аристократическая сдержанность?

Его красный агрессивный «зверь» пугал прохожих и водителей других платформ. Ни о каком любовании пейзажем или светской беседе не могло быть и речи, приходилось держаться за поручни и стараться не вылететь с сиденья. Впрочем, стоило отметить: несмотря на скорость и агрессивность, вел Танир уверенно, просто Лексии было неуютно и страшно, хоть она и не подавала вида. Интересно, почему он не взял водителя, а сел за кристалл управления сам? Хотел эпатировать высший свет?

Мошенница испытала облегчение, когда Танир затормозил перед белой мраморной лестницей, которая вела в освещенный тысячами светильников особняк. Доменус предупредительно открыл дверь и помог своей спутнице выбраться. Кристалл управления платформой он тут же передал швейцару, который должен был отогнать транспорт на парковку.

Лексия приняла протянутую доменусом руку и ослепительно улыбнулась. Ее взгляд был переполнен обожанием. Танир даже поперхнулся, но тут же взял себя в руки и нежно посмотрел в ответ. Наверное, издалека они действительно напоминали счастливую влюбленную пару.

Время для приезда выбрали очень точно. Смеркалось. Но уличные фонари давали достаточно света, чтобы разглядеть лица и наряды гостей, а бриллианты и мельчайшие топазы на платье Лексии при таком освещении смотрелись даже более выигрышно, чем днем. Они переливались и сверкали.

Гости постепенно стекались к особняку. На улице собралось достаточно много народа, и каждый повернул голову в сторону вновь прибывших. Лексия приготовилась блистать весь вечер. Так легко было в этот момент почувствовать себя на сцене и начать играть.

Шум голосов, шелест вееров и яркие краски праздничных нарядов — мошенница с наслаждением нырнула в знакомую атмосферу светского раута. Со многими из присутствующих она была знакома, и им, не узнающим ее в этом образе, оказалось намного легче понравиться. Довольно просто сказать то, что нужно, и не повторить прошлых ошибок. Не правы те, кто полагает, будто нельзя второй раз произвести первое впечатление. Лексия могла. Кому-то кивнуть, у кого-то похвалить сумочку от пока еще никому не известного кутюрье и тем самым вызвать румянец. Это нобиле Летиция знала, что ридикюль преподнес в подарок молоденький любовник, а нобиле Лексия лишь восхищалась искусной работой.

Рядом с другими стоило скромно опустить ресницы, будто бы в смущении, чуть сильнее сжать локоть доменуса и словно невзначай прильнуть ближе в поисках защиты. После такой явной демонстрации ни у кого не осталось сомнений в том, какие отношения связывают ри Аргоса и пока никому не известную красивую нобиле в невероятно дорогой диадеме и платье от модиста, который отказался шить слишком многим, сославшись на занятость.

В ответ на вопрос, как ей удалось заказать платье у самого рина Фернандо, приходилось загадочно улыбаться. Нобиле интересовало, не как получилось просто купить готовое, а добыть настоящий шедевр, единственный в своем роде. Зависть, которая, казалось, впивается в спину острыми иголочками, бодрила. Заставляла чувствовать себя красивой и недосягаемой. Лучшей среди всего этого великолепия.

Лексия шла гордо и ловила на себе заинтересованные взгляды. Это веселило. Она любила быть в центре внимания. Теперь главное — не ударить в грязь лицом и понравиться не только послу, но и его жене, к мнению которой, он, говорят, всегда прислушивается, что совершенно не типично для мужчины из Этории. Уклад там весьма патриархален, не сравнить с фривольными нравами Перегрийской империи, где многое было позволено, а то, что запрещено, — запрещено лишь формально.

Лексия улыбалась и кивала в ответ на приветствия, мило смущалась и пыталась подсчитать охрану, которая растворилась в толпе гостей и официантов. Вряд ли бы нежные нобиле уютно себя чувствовали в окружении вооруженных мужчин в форме, поэтому личную гвардию всегда старались маскировать, но мошенница умела вычислять военных в толпе. Вот начальник охраны с суровым взглядом на мужественном лице не очень уверенно несет блюдо с закусками. Именно его, если что-то пойдет не так, предстоит очаровать Яшме. А вот — пешки поменьше, они неумело и лениво разносят подносы. Сразу видно, что ни один из них с официантами и близко не стоял. Движения неловкие. Спрятанные под полами фраков небольшие однозарядные пистолеты, прозванные в народе «пугалками», им явно мешают.

Лексия отцепилась от руки Танира и плавно скользнула к одному из мужчин, чувствуя, как ласкает ноги невесомый подол платья. Военная выправка, холодный пронизывающий взгляд и возраст мужчины говорили о том, что это не обычный охранник. Скорее всего, одно из доверенных лиц. Тот, у кого может быть пропуск на верхние этажи дома. Если жемчужина в резиденции, то хранится, скорее всего, именно там.

— Подскажите, — нежно проворковала мошенница, чуть наклонившись и хлопнув удлинившимися ресницами. — А у вас есть сангрийский брют урожая тысяча восемьсот девятнадцатого года? Я слышала, именно он обладает неповторимыми нотками муската и из-за стоявшей в тот год засухи не содержит ни грамма сахара. Тогда виноград так и не вызрел, что придало шампанскому совершенно особый вкус.

Лексия безмятежно улыбалась, с наслаждением наблюдая за усиленной работой мысли, отразившейся на не обремененном интеллектом лице охранника. Рука словно невзначай скользнула по манжету, и вот уже рубиновая запонка-пропуск исчезла у мошенницы в кулаке.

— Ах! — Лексия с сожалением выдохнула. — По всей видимости, вы не знаете. Жаль.

— Сожалею, нобиле, но я вам действительно не могу помочь, — поспешил избавиться от назойливой гостьи лжеофициант и поспешно скрылся в толпе, а довольная проделанной работой Лексия вернулась к Таниру, который как раз общался с доверенным представителем короля Этории. Насколько мошенница могла услышать, разговор шел о новейших разработках, но пока — в сельскохозяйственной сфере. Удои и урожаи не представляли интереса для Лексии, но она все равно слушала внимательно. Любая информация полезна, только не всегда понятно, где именно и когда она может пригодиться.

Зиратилан Стокка-асс был высок, грузен и суров на вид. Белоснежные официальные одежды, украшенные золотой вышивкой и россыпью драгоценных камней, оттеняли смуглую кожу, делая ее визуально еще темнее. Его жена, стоящая рядом, казалась выточенной из мрамора статуэткой. Изящным произведением искусства, закутанным в невесомый шелк дорогого сари. Только приблизившись вплотную, Лексия поняла, что, намереваясь поразить доменуса в самое сердце, немного переборщила. Глаза Зиратилана Стокка-асса загорелись, несмотря на то что он слыл примерным семьянином. Он шумно вздохнул, а сочная, но слишком уж обычная красота его жены померкла на фоне холодного благородного лоска мошенницы. Платье от Фернандо, видимо, стало последней каплей. Лицо супруги посла исказила гримаса зависти. Стали слишком хорошо заметны тщательно замаскированные недостатки, и женщина это поняла. Ее взгляд, устремленный на Лексию, казался отнюдь не дружелюбным. Жена посла, видимо, была умна и прозорлива, она отметила не только внешность Лексии, но и реакцию мужа. Это было плохо. Очень плохо. Впрочем, у мошенницы имелся в рукаве один козырь.

Миралинда Стокка-асс вежливо кивнула, когда ее представили Лексии, но смотрела на мошенницу с легким презрением и злобой. На смуглом, с резкими чертами лице застыла вежливая маска, но даже Таниру было заметно — восторг, который испытывали при виде Лексии мужчины, Миралинда не разделяла. Сначала она сверлила мужа недобрым взглядом, а потом вынуждена была отлучиться — ее увлекла известная сплетница нобиле Тьена. Лексия подозревала, что быстро освободиться у жены посла не получится.

— Не переживай, — одними губами шепнула мошенница на ухо своему спутнику. — Поверь, она очень быстро изменит свое мнение.