Злой ветер - Кейн Рэйчел. Страница 5

Я опустила стекла, чтоб впустить свежий воздух с новыми запахами – более приятными, более грозными. Дождь. Значит, ураган подобрался еще ближе.

По мне, так Хранитель должен ездить на быстром, обтекаемом автомобиле, чтобы ветер не мог столкнуть его с утеса. Тот факт, что я – при помощи особых приемов – могу управлять погодой, вовсе не означает ее благоприятного отношения ко мне. Она вполне может выкинуть какой-нибудь фортель в самый неподходящий момент. В своей работе мы не только изучаем теорию хаоса, но и всецело руководствуемся ею. Хаос вторгается в нашу жизнь. И, как правило, внезапно. Так что я за скорость.

Я вжала педаль акселератора и, бросая вызов всем правилам дорожного движения, рванула по этому лабиринту с названием «система дорог штата Коннектикут». Стараясь придерживаться юго-западного направления, поскольку с востока наступал ураган, уже окрасивший небо в густой серо-зеленый цвет.

«С тобой свяжутся и передадут инструкции». Может, джинн просто морочил мне голову? Вполне вероятно. Их племя славится злобными шуточками. Возможно, он даже не связывался с Льюисом. Или тот заявил, что не желает встречаться со мной. Тогда инструкции джинна приведут меня прямиком в преисподнюю.

Мчась по шоссе 66, я неожиданно заехала в страну антиквариата. Мимо проносились магазины, торгующие сундуками времен Гражданской войны и стульями в стиле Шейкер. Вполне вероятно, что можно было найти и подлинные экземпляры. В другое время я бы обязательно не удержалась и зашла в пару-тройку магазинов, чтобы порыться. Тем более что я собиралась заново декорировать свой дом во Флориде. Мне нравилось видеть, осязать и обонять антиквариат – его аура пленяла меня. Настало время покончить с эпохой Марты Стюарт, которая проходила под девизом – «всякой-вещи-свое-место». Я просто озверела от пастельных тонов и хороших манер. Долой! Мысль о том, чтобы вернуться домой – хоть когда-нибудь – к нормальной жизни накрепко засела в моих мозгах.

Я как раз проезжала мимо магазинчика, забитого всяким хламом девятнадцатого столетия, когда радио внезапно ожило. Оно затрещало, и волосы у меня на затылке встали дыбом. Я чувствовала: меня сопровождало заклятие. Серьезное, мощное заклятие, идущее, несомненно, от моего приятеля джинна.

Невидимый диспетчер менял каналы на радиоприемнике, выборочно выхватывая слова сообщения, будто составляя безумный коллаж.

– Отправляйся… – это высокий женский голос.

– В… – мужской тенор.

И тут на полную мощь грохнула мелодия из бродвейского шоу:

– Оклахома – это круто!

– Что? – взвизгнула я. – Это, должно быть, шутка! Снова сумасшедшая гонка по каналам, окончившаяся классическим роком:

– Нет-нет, нет, ни-ни, нет, нет-нет-нет-нет-нет…

Либо джинн меня разыгрывал (и, надо сказать, совершенно неостроумно), либо заклятие пришло совсем из другого источника. Надеюсь, не из того, что называется «преисподняя».

– Очень смешно, – проворчала я. Переключила скорость, и мой «мустанг» по имени Далила на мгновение замер, а затем рванул вперед, как живое существо. – Какая-то особая точка в Оклахоме? Это ведь не Род-Айленд. Там чертова куча мест.

На этот раз выпали буквы:

– О… К… С.

Оклахома-сити.

У меня появилось дурное предчувствие.

– Не хочу никого обидеть, но можно мне, по крайней мере, убедиться, что это действительно послание от Льюиса?

– Нет, – решительно ответил женский голос. После этого раздался треск помех, и радио с щелчком отключилось.

Это вполне мог быть джинн. Очень даже вероятно. Я здорово разозлила его, и вот теперь он пытается отомстить. Но ведь джинн при мне звонил, и я не могла полностью отбросить шанс, что он честно пытается объяснить, как добраться до его хозяина. Племя джиннов, конечно, имеет множество недостатков, но никто не назовет их патологическими лгунами.

К тому же я должна любой ценой обогнать ураган, который наступал мне на пятки.

– Оклахома-сити, – вздохнула я. – Пресловутое гнездо гроз.

Единственный отрадный факт во всей этой истории заключался в том, что я довольно хорошо знала тамошние места – в Оклахоме осела одна из моих лучших подруг. Хорошо бы она была сейчас рядом со мной. Человек, на которого можно рассчитывать. В чью жилетку можно поплакаться.

Я просто обязана была поискать хоть какой-нибудь просвет. Уж больно черное грозовое облако громоздилось за моей спиной. И час от часу становилось все хуже.

С Льюисом Левандером Оруэллом мы повстречались в Принстоне. На тот момент его обучение близилось к концу: он уже имел ученую степень в области естественных наук и готовился получить звание доктора права для занятия юриспруденцией. Любопытна, однако, мотивация его научных подвигов. Льюис утверждал, что хочет иметь нечто про запас – на тот случай, если вдруг магия не оправдает себя. Очевидно, уже тогда он владел всем комплексом магических искусств в комплекте с гуманитарными науками.

Какое-то время идея образования «про запас» казалась весьма неглупой. Льюиса отобрали – или призвали – после того, как он в пятнадцатилетнем возрасте продемонстрировал незаурядные способности к управлению Погодой. Однако со временем стало казаться, что талант его угасает. Потенциал был велик, но никакого реального выхода… Более того, оставалось неясным, во что могли бы вылиться его способности. Затем, на втором году Программы, Льюиса заметили работающим в саду. Зимой, по колено в снегу он выращивал розы.

Можете представить себе: роскошные красные цветы размером с неглубокую тарелку. При этом юноша искренне удивлялся, что кому-то это может показаться трудным.

Тогда он был определен как Хранитель Земли – человек, способный управлять формами живых созданий; видоизменять саму Землю; проращивать зерна в необработанной почве; вызывать или предотвращать извержения вулканов и землетрясения. Мощная, глубокая власть, и очень редкая. Но вот наступил третий год работы по Программе, и выяснилось, что Льюис имеет связь со стихией Огня. Двойная специализация – крайне редкая штука. За долгие предшествовавшие годы было зарегистрировано всего лишь пять случаев, когда Хранители работали одновременно с Землей и Огнем. Вода и Воздух – это никого бы не удивило: нормальная комбинация. Но вот Земля и Огонь сочетались плохо. О Льюисе много говорили. Все ждали от него Великих Свершений.