Берег холодных ветров (СИ) - Корнилова Веда. Страница 96

А ведь, пожалуй, так и есть… — невольно подумала Айлин. — Тогда, в сарае, первый наемник — молодой парень, увидев спящего ребенка, даже не оглянулся по сторонам, и не стал звать на помощь старшего товарища — просто решил сам разобраться в том, откуда в сарае появился спящий ребенок, и не спрятался ли рядом кто еще — ведь не мог же малыш придти сюда один! Зато второй, опытный вояка, хотя что-то заподозрил, тем не менее, сунулся в сарай, даже не вытащив оружие — как видно, не сомневался в том, что ему по плечу любой противник…

В темноте весело трещал костер, и сейчас, в мягкой тишине теплой летней ночи, Айлин вновь вспомнился Кириан, мысли о котором она гнала от себя весь день. Конечно, в монастыре за ним присмотрят, и нелепо было даже подумать о том, чтоб больного ребенка можно тащить в лес, но все же в глубине души Айлин чувствовала себя преступницей, бросившей сына на чужих людей. Конечно, иначе поступить было нельзя, но все же очень хочется знать, как сейчас себя чувствует малыш? А вдруг под сенью монастырских стен ему станет полегче? Хорошо, если бы все было именно так…

Айлин так глубоко задумалась, что отвлеклась лишь в тот момент, когда Мейлард вытряхнул из своего дорожного мешка ободранную тушку убитой змеи, и стал рубить ее на куски.

— Ты зачем это делаешь?

— То есть как это — зачем? — даже удивился тот. — Между прочим, перед тобой — наш ужин!

— Но это же змея! Уж не думаешь ли ты, что это можно есть?!

— Не только думаю, но и знаю… — Мейлард стал насаживать нарубленные куски на две длинных палочки. — Кстати, на вкус змеиное мясо чем-то напоминает курятину.

— Да я ее в рот не возьму!

— Понимаю твои чувства, но иного выхода нет, и нам ничего другого не остается. Времени ставить силки и заниматься охотой или рыбалкой тоже нет. Хлеба, считай, почти не осталось, хватит только на то, чтоб утром перекусить, перед дальней дорогой. И потому…

— Нет! — замотала головой Айлин. — Нет, нет!..

— Можно подумать — я любитель подобных деликатесов… — Мейлард закончил насаживать куски змеи на палочки и пристроил их над костром. — Да только в нашей с тобой нелегкой ситуации ничего другого не остается. Надо сделать все, чтобы выжить, и эта самая гадюка — одна из возможностей того, чтоб мы не протянули ноги в этом мире. Змея, кстати, большая, мяса на ней тоже хватает, не в пример той утке, которую мы проглотили — и не заметили. Как видно, змеюка хорошо ела, разоряя птичьи гнезда.

— Нет, не хочу! — по-прежнему мотала головой Айлин. При одном только воспоминании о большой змее, ползущей по обрыву или яростно шипящей на людей — и молодую женщину сразу же начинало тошнить, и к горлу подступили рвотные позывы.

— Вот что я тебе скажу… — Мейлард стал вращать над костром палочки с мясом. — Нам через этот лес еще топать и топать, у нас на хвосте висит погоня из крепких здоровых мужиков, а потому тебе и мне нужны силы, чтоб уйти от преследования. Надеюсь, ты не забыла, сколько обещано за наши головы? Если сейчас проявлять излишнюю брезгливость и щепетильность, то это будет только на руку нашей погоне. Хождение по лесу требует много сил, а слабый и голодный человек далеко не уйдет, и ты сама должна это прекрасно понимать. Сразу предупреждаю: если ты от голода ослабнешь, то я не желаю тащить тебя на своем хребте.

— Я все понимаю, но…

— А если понимаешь, то нечего изображать из себя даму высшего света, которая падает в обморок при одном только виде обычного червяка.

— Да я просто не могу…

— А я скажу тебе так: если тебе не жаль себя и меня, то вспомни о своем сыне, и о том, что с ним будет, если ты не сможешь дойти до той ведьмы, как бишь ее…

— Нази.

— Вот-вот. Если ты не дойдешь до этой самой Нази, и она тебе не поможет, то Кириан просто умрет. Так вот, для того, чтоб у нас были силы оторваться от преследователей, ты сейчас ешь то, что дают, и не ломайся.

Увы, но большому счету Мейлард был прав. Как это ни банально звучит, но если ей нужны силы, то надо что-то есть, и змея вполне вписывается в это понятие. Потому-то, когда позже парень протянул ей палочку с кусочками вкусно пахнущего мяса, Айлин уже не спорила.

Мейлард был прав: змеиное мясо и в самом деле несколько походило на куриное, а если постараться не вспоминать об отрубленной голове гадюки возле того обрыва и об извивающемся безголовом теле, то и наружу из желудка оно проситься не станет. Во всяком случае, от этой еды у Айлин осталось двойственное чувство: с одной стороны, она вовсе не прочь съесть еще пару кусочков этого вкусного мяса, а с другой стороны была рада, что ужин закончился.

Было решено, что в эту ночь спать будут по очереди — все же в прошлую ночь они проявили излишнюю беспечность, а раз сейчас за ними идет погоня, то не стоит расслабляться — так оно на душе спокойней.

Первым дежурил Мейлард, который к середине ночи растолкал Айлин — мол, твоя очередь бдеть, а пока что я ничего подозрительного не услышал — так, обычные лесные звуки. После этого парень повернулся спиной к молодой женщине и сразу же заснул. Понятно, что молодой женщине не хватило всего лишь нескольких часов сна, и теперь она опасалась, как бы ей снова не заснуть. Что же делать?

Под руку попался небольшой кусочек дерева — а, это Мейлард, когда еще ставил палатку, срубил несколько толстых веток, и одна из этих щепок сейчас попалась Айлин под руку. Молодая женщина сунула щепку в рот — все же какой-то способ отвлечься от постоянно накатывающей дремы, и почти сразу Айлин почувствовала на языке своеобразный горьковатый вкус, чуть вяжущий, который не спутаешь ни с каким иным. Э, да это щепка от черемухи! И в этот момент где-то в лесу пару раз щелкнул соловей — надо же, с чего это вдруг летом птица подала голос? Соловьи поют весной…

Черемуха и соловей… С ними у Айлин был связан одно из самых счастливых мгновений ее семейной жизни, и, надо же такому случиться — оно вспомнилось ей именно сейчас…

Это было весной, более чем через полгода с начала ее семейной жизни. Весна, поря цветения, удивительное время гола… В тот день они с мужем были в гостях у одного из друзей Тариана, задержались там куда дольше, чем рассчитывали, но, несмотря на уговоры остаться на ночь, все же поехали домой. В то время Айлин уже ждала ребенка, и счастливый Тариан старался оставаться подле любимой жены каждую свободную минуту.

Тогда был поздний вечер, но в это весеннее время стоят светлые ночи. Карета ехала вдоль реки среди зарослей цветущей черемухи, когда Тариан вдруг остановил карету.

— Давай выйдем, послушаем соловьев. Тебе понравится — здесь они поют просто сказочно…

И верно: это было что-то необыкновенное — такое впечатление, что маленькие серые птички словно стараясь порадовать своих слушателей, выводили такие трели, что сердце заходилось от восторга и удивительного ощущения единения с природой.

Тогда они с мужем долго стояли в удивительной тишине весенней ночи, наслаждаясь песнями соловьев и вдыхая необычный запах пробуждающейся природы и теплой земли. В ту ночь была сказочная тишина, как будто весь лес вокруг слушал только этих удивительных птиц, боясь потревожить их даже шорохом листьев. Тариан держал жену за руку, и та понимала, что их сердца бьются в унисон, и то, что сейчас происходит, называется просто — счастье. В тот момент невозможно было поверить, что оно, это счастье, может хоть когда-то кончиться… А потом Тариан наломал жене огромную охапку цветущей черемухи, которая одуряющее пахла еще несколько дней…

Увы, сейчас это счастье пропало вместе с безоблачными временами, растаяло в дымке прошлого, и от него остались только воспоминания. Интересно, Тариан помнит еще о тех соловьях, тихой весенней ночи и запахе черемухи? Впрочем, в данный момент это для Айлин уже не имеет никакого значения. Сейчас бывший муж сам по себе, наверняка готовится к свадьбе со своей новой избранницей, а Айлин, оставив в монастыре больного ребенка, оказалась посреди дремучего леса, в палатке с малознакомым молодым человеком, да еще и после ужина, где единственным блюдом было змеиное мясо…