Навь и Явь (СИ) - Инош Алана. Страница 56

Там за столом сидели трое: улыбающаяся Лугвена, её мать и, как ни странно, советница Солнцеслава. Мать девушки, крепкая и дородная, сильная телом женщина с хищновато-хитрыми и цепкими, рысьими глазами, не носила «замужнего» головного убора – её тёмно-русая коса без единого седого волоска спускалась ей на пышную, вольно дышащую грудь, а лоб украшало простое плетёное очелье-тесьма. Принаряженная и слегка нарумяненная Лугвена, увидев Светолику, перестала улыбаться и потупилась, а Солнцеслава поднялась со своего места.

– Здравствуй, госпожа… Не меня ли ты ищешь?

– Да нет, я за травкой целебной зашла, – хмыкнула княжна. – А тут ты.

Вышла заминка, которую, словно запутанный донельзя узел, разрубил грудной голос травницы:

– В счастливый миг ты пришла, дорогая гостья. Я-то вот век свой девкой прожила, дочку без супруги вырастила, а ей повезло больше, чем мне: госпожа знатная к ней посваталась, хочет её в жёны взять.

– Вот оно что, – пробормотала Светолика. – Что ж, поздравляю.

И стремглав выскочила из дома в проход.

Стену над Беловьюжным достроили в срок. В последний день осени сыграли свадьбу Солнцеславы с Лугвеной, и как раз на следующее утро на землю лёг первый снежок – успели до ухода Лалады на зиму.

А ровно через семь месяцев после свадьбы Лугвена родила дочку. Никто на эти сроки не обратил внимания: мало ли, может быть, супруги ещё до бракосочетания умудрились «набедокурить»… Солнцеслава с обретением молодой жены преобразилась: ледяная корочка угрюмости в её глазах растаяла, а в дочурке она души не чаяла и взялась сама выкармливать, чтобы из неё выросла женщина-кошка. Светолика увидела ребёнка через полгода, будучи в гостях у своей советницы. Глаза у малышки были не зеленовато-бирюзовые, как у Лугвены, и не желтовато-янтарные, как у другой родительницы, а цвета голубого горного хрусталя… Светолика словно в зеркало глянула.

Больше никаких девиц, решила она про себя. С каждой из них на её сердце оставалась новая трещинка, а ведь оно не каменное – может когда-нибудь и разбиться окончательно. Всю свою нежность Светолика отдавала Зденке, которая всё знала, всё видела, но не говорила ни слова упрёка. Кроткий свет её глаз, мудрых и прозорливых, как у Нэи, никогда не переставал сиять, даже когда чувственное затишье, воцарившееся в сердце Светолики, было потревожено Дарёной. В день, когда кареглазая певица забралась в черешневый сад, а потом была приглашена Светоликой на прогулку по её заряславским владениям, Зденка укрылась в своих покоях, и молодая супруга Млады её не увидела, но вечером княжна сама пришла к названной сестре. Та полулежала на подушках, снова и снова прослушивая хрустальный перезвон нового «изобретения» Светолики, выловленного ею в Реке Времён, – музыкальной шкатулки, под крышкой которой две игрушечные заводные фигурки угловато и неуклюже исполняли танец.

– Нет, козочка… Не думаешь же ты, что мне нужна чужая жена, да ещё и беременная? – вздохнула княжна, присаживаясь рядом и пытаясь поймать взгляд Зденки. – Ей ягод захотелось, а женщину с плодом во чреве из сада гнать грех, вот я её и угостила…

– Тебе не в чем передо мною оправдываться, – вскинув на Светолику взгляд из-под грустно поникших ресниц, улыбнулась Зденка. – Ты не можешь жить без занозы в сердце, твой взгляд тускнеет, когда в нём нет никакой зазнобы. Чувства для тебя всё равно что дрова для огня или путеводная звезда для мореплавателя… Все эти девушки, какими бы мимолётными ни были твои встречи с ними, – твои вдохновительницы.

– Ты – моя величайшая вдохновительница, – завладевая пальцами Зденки и держа их бережно, как сияющее сокровище, молвила Светолика. – И моя совесть.

Окунув голову в ведро с холодной водой, Светолика зарычала, по-звериному встряхнулась и окропила всё вокруг себя тучей сверкающих на солнце брызг. Заслонившись рукой, Зденка засмеялась:

– В чьём хлебосольном доме тебя угораздило так набраться-то? И Будина с Истомой туда же… Эх вы, гуляки!

Сад томно вздыхал, солнце путалось в листве, ветерок приятно обдувал лоб княжны, пробирался под рубашку и гладил её взмокшие лопатки. Искупаться бы сейчас, смыть пот… Недолго думая, Светолика окатила себя из ведра.

– Что ж ты делаешь-то, сестрица… Ну вот, вся вымокла до нитки, – обеспокоилась Зденка.

Стоя в мокрой одежде, Светолика рассмеялась.

– Принесёшь мне переодеться и опохмелиться – скажу, где мы гуляли.

– Да какое мне дело, где вы бражничали, – фыркнула Зденка.

– Сама ж спрашивала, «в каком хлебосольном доме», – осклабилась в улыбке наследница престола.

Зденка поворчала, но сухую одежду и кружку крепкого полынного пива она княжне всё же принесла. Светолика сперва обсохла голышом на солнышке, валяясь на траве и потягивая пиво, а после, одевшись, сжала руки Зденки в своих и вздохнула.

– Даже не знаю, как сказать… Испытывала я парящее крыло и упала на яблоню в саду. А у хозяйки того сада есть дочка, Горинкой её зовут. Увидела она меня и в обморок упала… Похоже, козочка моя, на сей раз мне не отвертеться – придётся свадьбу играть.

Светолика рассказывала полушутливо, но в глазах Зденки не промелькнуло даже тени улыбки – они смотрели на княжну пытливо и серьёзно.

– А в твоём сердце что-то дрогнуло? Зажглась искорка? – спросила она. – Какие-то предчувствия были? Знаки?

Светолика пожала плечами.

– Да как-то… не припомню ничего особенного. Но девушка чудо как хороша! Может, ну их к лешему, эти знаки? Ну, может, я просто неспособна их видеть? У неё-то обморок ведь был – и ладно. Значит, всё правильно.

– Знаешь, что? Пригласи-ка всё семейство к нам в гости, – сказала Зденка, задумчиво щурясь вдаль. – Выбери удобный миг и мысленно позови эту девушку, стоя у неё за спиной. Коли обернётся – значит, её душа тебя чувствует, тогда – твоя она избранница.

Задумано – сделано. На следующий день Светолика устроила праздничный обед в честь Горинки и её родных; чтобы легче переваривалось обильное угощение, она пригласила всех на прогулку в сад. Увидев янтарно-жёлтую, просвечивающую на солнце черешню на ветках, Горинка радостно обернулась к Светолике и спросила:

– Ой, можно? Я такой никогда не пробовала…

– Конечно, милая, угощайся, – улыбнулась княжна.

Девушка принялась рвать сочные черешенки и отправлять в рот, а Светолика, следуя совету Зденки, мысленно окликнула её всей душой по имени. «Горинка!» – полетел от сердца к сердцу неслышный зов, но обломал крылья, уткнувшись меж лопаток юной смуглянки. Та продолжала увлечённо есть птичью вишню, но через некоторое время, словно почувствовав спиной взгляд, всё же неуверенно оглянулась и одарила княжну детски-светлой, робкой улыбкой.

«Сработало или нет?» – гадала Светолика.

Вроде оглянулась… Но услышала ли?