Яд для королевы - Бенцони Жюльетта. Страница 2

Наблюдая за происходящим, Шарлотта оцепенела от ужаса. Она знала все молитвы мессы наизусть и трепетала от совершаемого святотатства... Но самое страшное ожидало ее впереди. В миг, когда полагалось освящать святые дары, одна из спутниц знатной дамы вышла и тут же вернулась, держа на руках младенца, которому не было и месяца. Она подала его священнику, тот взял его, поднял над чашей и произнес:

— Астарот [2], князь дружеской помощи, прошу тебя принять приносимую нами жертву и исполнить все, о чем я тебя прошу...

В руках священника сверкнул нож, одно молниеносное движение, и в чашу потекла кровь. Из груди Шарлотты вырвался отчаянный вопль, но крика никто не услышал: чья-то рука в перчатке крепко зажала ей рот, и кто-то прошептал свистящим шепотом:

— Во имя любви к Господу Богу, молчите! Шарлотта едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

— Тише, тише, говорю я вам! Вы хотите погубить нас обоих? Меня вам нечего бояться, можете мне поверить.

Шарлотта изо всех сил старалась сдерживаться. Она и сама понимала, какой опасности они подвергаются, и, помотав головой, дала понять, что, конечно же, не выдаст их присутствия. Между тем в часовне послышался дрожащий голос женщины, которая исполняла в этой чудовищной мессе роль алтаря. Шарлотта ничего не поняла, расслышав всего несколько слов, до того тихо та говорила. Она просила «любви короля... смерти Скарронши... супружества с королем...».

Тут Шарлотта почувствовала, что ее тянут за руку, предлагая уйти.

— Если вы насмотрелись, пойдемте отсюда.

Она была слишком потрясена, чтобы возражать или сопротивляться. Подхватив ее под руку и за талию, ее скорее понесли, чем повели, и она подчинилась.

Шарлотта случайно оказалась на краю адской пропасти, но кто-то пришел ей на помощь и спас ее. Девушка никак не могла прийти в себя: ужас сковал ее тело, жуткие мысли не давали покоя.

Она даже не поняла, сколько прошло времени, но опомнилась на лужайке, сидя на поваленном дереве, к которому была привязана лошадь. При свете потайного фонаря — его хозяин приоткрыл створку — она увидела перед собой мужчину, он стоял, скрестив на груди руки, и сурово смотрел на нее.

— Несомненно, подобные зрелища — не для молоденьких девушек. Позвольте узнать, как вы очутились в подобном месте в столь поздний час? Но сначала вытрите слезы, — прибавил он и протянул ей носовой платок.

Только после его слов Шарлотта заметила, что плачет. Она смотрела на своего спутника, но не могла воссоздать его образ, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Перед глазами стояла мучительная, невыносимая картина — младенец, нож, капли крови на белой коже обнаженной женщины...

— Какое страшное преступление, — проговорила она прерывающимся голосом. — Разве дозволено совершать такое?

И тут же весь свой гнев и боль обратила против своего спутника.

— А вы? Как вы могли попустительствовать столь чудовищному преступлению? Почему вы не помешали им? Не разогнали? Вы! Молодой, сильный! По крайней мере, вы производите такое впечатление! К тому же при вас шпага. А в часовне — всего-навсего женщины, двое мальчишек и старый черт, переодетый священником! Вы могли бы...

Гнев разгорался в ней с каждым словом, голос окреп, набирал силу, и Шарлотта говорила все громче. Мужчина снова зажал ей рукой рот.— Замолчите сейчас же, или я воспользуюсь кляпом, — процедил он сквозь зубы, отбирая у нее платок. — Вы похожи на сумасшедшую.

Непререкаемая властность исходила от этого молодого человека — было ему лет двадцать пять, не больше, — и Шарлотта заговорила тише и вежливей:

— Нет, я, наверное, не сумасшедшая, но все-таки вы... Вы понимаете, что вы могли бы...

— Понять должны вы! Обнаружив свое присутствие, мы подписали бы себе смертный приговор... Или мне пришлось бы убить всю эту славную компанию.

— Но почему же убить?

— А вы знаете, кто была эта знатная дама, ради которой совершалась месса?

— Нет.

— Слава Богу! И даже не пытайтесь узнать! А теперь вернемся к моему вопросу: как вы оказались здесь одна в такой поздний час? И не старайтесь меня уверить, что вышли подышать свежим воздухом.

— Я... я заблудилась! — быстро нашлась Шарлотта. — Я направлялась в замок Прюнуа. Мне очень нужно туда попасть. Я служу там горничной.

Мужчина молча поднял фонарь повыше, чтобы как следует рассмотреть девушку. Теперь его совсем не было видно, зато хорошо было слышно, как он рассмеялся.

— Я вас чем-то рассмешила?

— Нет, но я не знал, что графиня де Брекур берет себе в горничные учениц из монастырской школы Святой Урсулы. Вы ведь одеты в их форменное платье, или мне это только чудится? Да не смущайтесь вы так, не пугайтесь. Я не причиню вам ни малейшего зла. Напротив, постараюсь сделать все, чтобы вам помочь.

— Вы меня не обманываете?

— Клянусь. Итак, вы собирались идти в Прюнуа.

— Да, именно туда.

— Проще некуда! Я вас туда отвезу. Дорога, что огибает часовню, увела бы вас от Прюнуа слишком далеко.

Не ожидая ответа, он погасил фонарь, отвязал от дерева лошадь и мигом взлетел в седло с ловкостью опытного наездника. Потом наклонился и подал руку девушке. Пятнадцатилетняя Шарлотта вскочила на круп легко, как пушинка.

— Держитесь за меня как можно крепче, — посоветовал ей молодой человек. — И ни единого звука!

Шарлотта послушно, не говоря ни слова, крепко обняла его за талию. Лошадь двинулась шагом, хозяин следил, чтобы она шла по травянистой обочине, избегая мощенной камнем дорожки. В одной руке молодой человек держал поводья, в другой — пистолет, который достал из седельной сумки. Но вот наконец они добрались до дороги, по которой можно было смело пуститься галопом, и пистолет снова был отправлен в сумку. А Шарлотта вскоре увидела серебристую змейку Сены.

Спустя полчаса, миновав живописную деревеньку Марли, они остановились перед решетчатой оградой небольшого замка, летом, очевидно, утопавшего в зелени. Судя по всему, он был очарователен, но об этом можно было только догадываться — стояла кромешная тьма. Лишь колокольчик поблескивал серебром у ворот.

— Что будем делать? — спросил незнакомец. — Вы с моей помощью переберетесь через ограду, или я позвоню в колокольчик?

— Конечно, позвоните! Зачем же через ограду?

— Однако для служанки вы слишком...

— Звоните же, звоните! Прошу вас!

Молодой человек позвонил в колокольчик. В сторожке загорелся свет, и вскоре на дорожке появился служитель, одной рукой он заправлял рубаху в штаны, а в другой держал пистолет.

— Кто это там? Что случилось? — спросил он хриплым со сна голосом.

— Это я, Грасьен! Я, Шарлотта де Фонтенак! Тетя спит?

— Ее еще нет дома, мадемуазель Шарлотта. Сегодня у короля бал в честь какой-то там принцессы, и госпожа графиня вернется разве что к утру.

— Тогда побыстрее откройте мне калитку! Я устала, озябла и хочу есть! Предупредите слуг в доме, что я приехала!

— Одну минуточку, мадемуазель. Мигом открою! А ваш спутник? Он тоже проголодался?

— Благодарю, но я поеду дальше. Передаю вам мадемуазель... — тут молодой человек сделал небольшую паузу и добавил: — Де Фонтенак и уезжаю. У меня еще очень много дел.

Сторож отправился за ключами, а Шарлотта быстро спрыгнула на землю.

— Надеюсь, вы откроете мне свое имя? Мне нужно вас поблагодарить, — сказала она.

— Так ли это необходимо? Главное для вас, запомнить на всю жизнь — никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не рассказывать о том, что вы видели сегодня. Повторяю вам сто раз подряд: речь идет о вашей жизни!

— И вашей тоже. И поэтому вы не хотите назвать свое имя.

— Вполне возможно, вы правы. Предосторожность никогда не бывает излишней.

— Иными словами, я не вызываю у вас доверия?

— Простите, но это, к сожалению, так. Вы слишком молоды, а в вашем возрасте не умеют хранить секреты.

— Как вы, однако, щедры на похвалы! И все-таки я вам очень признательна. — Шарлотта была недовольна поведением молодого мужчины.