Время перемен - Куксон Кэтрин. Страница 24

К часу у нее появилась резь в глазах и устали ноги, но женщина не хотела садиться, иначе за кустами, высаженными вдоль подъездной аллеи, она не видела бы дорогу.

Барбара не двигалась с места, пока не услышала на лестнице голос Ады:

— Ты не встречала хозяйку? — спрашивала та у Рут Фоггети. — Она никуда не выходила, и обед ее ждет.

Только тогда Барбара отошла от окна и покинула комнату.

— А, вот и вы, миссис, — обрадовалась Ада, делая реверанс. — Я хотела сказать, что ваш обе… еда на столе. — Она никак не могла определить, как ей называть одним словом блюда, которые подавала хозяйке в середине дня.

— Спасибо, я сейчас спущусь.

Барбара направилась к себе в комнату, за ней последовала Рут.

— Извините, мадам, но лучше мне вам это сказать. Я уложила Джонатана в постель, потому что у него круп.

— Круп?

— Ну, он кашляет, а из этого может получиться круп… И я сказала себе, что лучше ему полежать в постели, чтобы потом не стало хуже.

— Ты… ты правильно сделала, Рут. Я сейчас зайду к нему. — Она вошла в свою комнату. Постояв некоторое время перед зеркалом, закрыла глаза и отвернулась. И затем из спальни поднялась в детскую.

Как всегда первым ей навстречу выбежал Бенджамин.

— Мама, а у Тиннена круп, — звонко объявил он.

— Сколько раз я говорила тебе, Бенджамин, — строго произнесла Барбара, глядя на сына сверху вниз. — Ты же можешь выговорить имя Джонатан, если захочешь… скажи: «Джонатан».

Бен вскинул голову, улыбка сошла с его лица.

— Тиннен, — упрямо повторил он, не отводя глаз.

Барбара знала, что его не переупрямить, и не стала настаивать, тем более в присутствии Рут.

— У Джонатана не круп, а простуда. — Она обошла Бена и прошла в детскую спальню, взяв за руку появившегося на пороге Гарри.

Джонатан лежал в своей маленькой кроватке. Увидев мать, он стал усердно кашлять.

— Не нужно делать это нарочно.

— Но у меня кашель, правда. Рути говорит, что это круп.

— У тебя не круп, а обычная простуда. Будь послушным мальчиком и полежи в постели. Скоро я зайду к тебе снова. — Она подоткнула одеяло и потрогала лоб сына: он был горячий, но не сильно. — Веди себя хорошо, — бросила напоследок Барбара и вышла вместе с Гарри.

В соседней комнате Бенджамин стоял на том месте, где она его оставила. Он смотрел на нее и молчал. Барбара взглянула на Рут, раскладывающую выстиранное и выглаженное детское белье. Она не стала подзывать девушку к себе, а сама подошла к ней.

— Ты должна следить, чтобы они выговаривали слова правильно, мы с тобой на днях обсуждали это, помнишь? — произнесла Барбара, понизив голос.

— Да, мадам, хорошо, мадам. — Маленькая Рут смотрела на хозяйку снизу вверх, но в ее манере не было и намека на угодливую покорность.

Барбаре это не понравилось. «До чего же дерзкая девчонка», — подумала она. Барбара спустилась в столовую, но едва притронулась к стоявшей на подносе еде. Вернувшись в комнату для гостей, она снова устремилась к окну. Ее возбуждение подогревалось беспокойством: он мог проехать, когда она отлучалась. Часы показывали уже половину первого. Что же ей делать? Но к чему задавать себе этот вопрос? Она прекрасно знала, что должна делать. Зачем же ей тогда понадобилось ходить в лес? Но до чего ужасная погода. Она ведь вымокнет до нитки. И решится ли он приехать в такую погоду? Да, да, несомненно. Того, кто написал такое письмо, не остановит ни снег, ни ветер, ни град.

Круто развернувшись, Барбара торопливо вышла из комнаты, почти бегом пересекла коридор и оказалась в своей комнате, где сразу же направилась к шкафу. Она решила надеть пальто поплотнее, а сверху — висевший в шкафу в холле непромокаемый плащ.

Барбара едва успела сдернуть с плечиков пальто, как дверь спальни распахнулась. Ей пришлось ухватиться за дверцу гардероба, чтобы не упасть.

— Что с тобой, тебе плохо? — Дэн обнял жену и довел до стула. — Что случилось? — Он сел перед ней на корточки и бережно взял за руки. — На тебе лица нет, ты побледнела, как полотно. Скажи, что произошло?

Она пыталась что-то произнести, но только судорожно открывала рот, как рыба, которую вытащили из воды.

Вдруг он сильнее стиснул ее руки.

— А ты не?.. — шепнул Дэн.

— Нет, нет, — чересчур поспешно ответила Барбара.

— Нет, — в голосе Дэна звучали нотки разочарования.

Конечно, он знал, что она так ответит. Если бы ее силы воли было достаточно, чтобы предотвратить беременность, она бы больше не стала рожать ему детей.

— Но в чем же тогда дело? Ты заболела? — На этот раз в его тоне сквозило легкое раздражение.

— У меня закружилась голова.

— А пальто тебе зачем? — спросил муж, переводя взгляд на лежавшее на полу пальто.

— Я хотела перебрать шкаф, повесить туда летнюю одежду.

— Перебрать? Это просто смешно и странно. Тебе надо отдохнуть, это точно. А еще мне кажется, не мешало бы развеяться. Почему бы тебе не съездить на несколько дней к Бриджи?

— К Бриджи? — Барбара отстранила мужа от себя и встала. — Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, я ненавижу этот дом.

— Но я считал, что ты не выносишь только коттедж, а не Хай-Бэнкс-Холл.

— Какая разница, мне противно даже близко туда подходить.

Опустив голову, Дэн осознал, что продолжает сидеть на корточках. Он встал и подумал: «Символично все, что я делаю». Наверху раздался пронзительный визг, а за ним последовал громкий топот. Дэн поднял глаза к потолку. Рут снова призывала к порядку Бена.

— Тебе здесь отдохнуть не дадут. — Чуть заметная улыбка тронула его губы. — Пойди лучше в другую комнату.

В доме было три комнаты для гостей, но только одну из них называли «другой». В ней иногда ночевал Дэн, когда возвращался поздно после делового ужина, на котором немного переусердствовал со спиртным. Так повелось еще с тех пор, когда они жили в городе. Однажды он вернулся домой далеко не трезвым, залез к жене в постель, но она тут же вскочила и заявила с презрением: «Какой ты отвратительный».

Барбара не стала возражать, что он проводил ее в комнату, помог лечь и укрыл одеялом.

— Ну, вот, хорошо, — удовлетворенно сказал Дэн.

— Почему ты сегодня приехал так рано?

— Мне нужны были кое-какие бумаги и… — Он присел на край кровати. — Мне нужен был повод повидать жену… Что такое? Что с тобой?

— Ничего, абсолютно ничего.

— У тебя сердце не болит?

Болит ли у нее сердце! Она убрала руку от груди и покачала головой.

— Нет, не болит. Вот только в желудке неспокойно: слишком быстро ела за обедом. Ты надолго… надолго задержишься?

— Пока буду тебе нужен.

Она с силой вдавила голову в подушки и закрыла глаза.

— Со мной, правда, все нормально, это просто мое ежемесячное недомогание.

— А, ну, понятно. — Дэн погладил ее по руке и встал, счастливо улыбаясь. Жена говорила с ним открыто о естественных вещах и не стеснялась, это было то же самое, если бы она стояла перед ним обнаженной. — Ты полежи и отдохни, — сказал он. — А я велю принести чай. Загляну к тебе перед уходом. Если уснешь, будить не буду, хорошо?

Она молча кивнула и смотрела, как он осторожно шел к двери, словно она уже спала. Это участие и внимание со стороны мужа будило в ней желание вскочить и крикнуть: «Останься, не уходи!». Сейчас его забота была слишком мучительной. Он и без того так много сделал для нее за все эти годы. Чуткость Дэна вдвойне усиливала чувство вины, тяжесть которой она ощущала все сильнее и сильнее.

Казалось, сам Бог, провидение или другая сила, властвующая над человеческими судьбами, заявила о себе, Барбару остановили, не дали совершить глупость. На секунду мысли ее как бы замерли, но внутренний голос возразил: «Это вовсе не глупость, а нечто прекрасное». До того как от Майкла пришло письмо, жизнь ее была тусклой и безрадостной, такую жизнь можно было только терпеть. Женщина спрашивала себя, как долго она это выдержит. И в то же время стоило ей лишь протянуть руку — и вот она, любовь, для которой Барбара была рождена и которой ее лишили.