Время перемен - Куксон Кэтрин. Страница 33

Но ничто не нарушало размеренный ритм жизни обитателей Брук-Хауса: ни события, происходившие в мире, ни борьба рабочего класса за освобождение. Миссис Дэн Беншем большей частью занимала себя чтением работ сестер Бронте, а Диккенса и Гаскелл не любила. Из поэтов предпочитала Байрона Вордсворту, иногда почитывала ранние работы Донна, где основной темой была любовь, а не духовные мотивы.

Литературные вкусы Дэна простирались значительно дальше. Когда у него появлялось свободное время, он читал все подряд. Случалось в «другой» комнате свет горел до часу ночи. В основном это было, когда он возвращался домой поздно или когда Барбара жаловалась на недомогание. В последнее время такое случалось все чаще.

Но не всегда, когда свет горел заполночь, Дэн был поглощен чтением. Бывало, он сидел в подушках, закинув руки за голову и размышлял о прожитых годах.

Три года назад наметился короткий период, когда он вообразил, что у Барбары начинает просыпаться к нему искреннее чувство. Он решил, что, наконец, победил, поскольку в ее отношении к нему появилось столько внимания и нежности, которых раньше не было. Но этому времени пришел конец. Дэн не мог указать точно, когда это началось, но ручеек нежности и тепла постепенно пересох. Охлаждение отношений продолжалось вплоть до прошлого года. С тех пор они общались чисто формально, поддерживая вежливые разговоры о погоде, делах, детях и Бене, о Бене в особенности.

Бен был чистым наказанием. Он страшно раздражал Барбару. Она на переставала твердить Дэну, что с Беном необходимо что-то делать. На ее жалобы он неизменно отвечал: «Пансион исключен, я тебе уже говорил: детей нельзя разделять, куда один, туда и все».

Дэну хотелось сказать Барбаре, что причина всех сложностей с Беном заключена в ней самой. Она никогда не испытывала к сыну теплых чувств, поскольку мальчик являлся постоянным напоминанием о ее трагическом прошлом.

С возрастом светлая полоса в его темной шевелюре становилась все шире. За это в школе он получил прозвище Пегая Лошадь. Бен сразу же научился драться. Не проходило и недели, чтобы он не возвращался домой в ссадинах и шрамах — следах очередной потасовки. Ему не приходилось ничего рассказывать. Все подробности сражения с готовностью докладывали обожавшие его братья. Среди них он был самым рослым, красивым и умным, а вот счастьем обделен.

Дэн очень беспокоился за Бена и старался уделять ему как можно больше времени, насколько позволяли ему дела. Но он хорошо понимал, что этого было совсем недостаточно, чтобы заполнить пустоту в душе мальчика. Дэн часто спрашивал себя, что было бы с его сыновьями, если бы не доброта и внимание Рути.

Дэн считал, что она просто дар Божий, однако оставался одинок в своем мнении. Барбара уже давно бы от нее избавилась, если бы не понимала: Рут почти целиком сняла с нее заботы о воспитании детей. Кроме того, уход Рути стал бы потерей и для самого Дэна. И в его бы жизни образовалась пустота, потому что, как бы поздно он ни возвращался, замерзший, иногда навеселе, почти всегда усталый, девушка неизменно ждала его на кухне. От ее маленькой пухленькой фигурки веяло материнским теплом и покоем. Когда он входил, она обращала к нему свое милое лицо с умными живыми глазами, которые старательно вглядывались в него, пытаясь предугадать его желания.

Если бы до ушей Барбары дошла хотя бы одна из тех житейских мудростей, что изрекала Рут, приправляя их крепким словцом, у нее бы волосы встали дыбом. Она бы тут же пришла в ярость и прогнала Рути. Однажды Дэн сказал девушке, что она для него иногда как мать. Рут откинула назад голову и заразительно рассмеялась.

— Сэр, — задыхаясь от смеха, говорила она, — это было бы чудо почище непорочного зачатия. Вам ведь было лет двенадцать, когда я родилась. Прибавьте к этому еще лет шестнадцать, когда я смогла бы вас родить. Так долго не вынашивают детей и слоны.

Все чаще Дэна тянуло серьезно поговорить с Рути, поделиться с ней своими переживаниями. Глаз у нее был острый, и она прекрасно знала обо всем, что творится наверху у хозяев. Но он неизменно сдерживался, убеждая себя в том, что не следовало обсуждать поведение Барбары, тем более с прислугой. Хотя желание излить кому-то душу мучило его все сильней.

Он подумывал о том, чтобы съездить к Бриджи. Еще два или три года назад Дэн, не задумываясь, так бы и поступил, но после смерти его отца она сильно изменилась. Дэн никогда не подозревал, что на нее так подействует смерть Гарри. Она как-то сразу резко постарела. Насколько ему было известно, Бриджи крайне редко покидала дом или усадьбу и ездила только к Кэти, с которой в последнее время заметно сблизилась. Возможно, их объединял ребенок Кэти, Бриджи он нравился. Но вот к ним в Ньюкасл она так и не приехала.

Несколько раз они ездили с детьми навестить старую женщину. Она принимала их радушно и тепло… А, может быть, все не совсем так? Ему показалось, что Бриджи радовалась ему и детям, только не Барбаре. Но такого быть не могло. Долгое время она оставалась единственным человеком, которым Бриджи дорожила и считала центром Вселенной. И все же что-то складывалось не так. Дэн смутно чувствовал, что за внешним спокойствием скрывалась какая-то тайна. Иногда ему представлялось, что он живет рядом с наглухо закрытым домом, и все его попытки проникнуть внутрь оказываются неудачными…

Целую неделю Дэн страдал от зубной боли, не желая признаться даже себе, что боится идти к врачу. Но в пятницу боль стала невыносимой, и ему пришлось уйти из конторы и отправиться искать спасения. С удалением зуба возникли сложности. Когда неприятная процедура наконец завершилась, Дэну показалось, что лечение оказалось еще хуже самой зубной боли.

Мужчина сел в экипаж и поехал на свой склад. Там он сообщил управляющему, что едет домой. Дэну нравился его помощник Алек Стенхаус, человек способный и надежный.

— Это лучше всего, сэр, — говорил он. — И мой вам совет, влейте в себя побольше виски, чтобы быстрее отключиться. Я всего раз был у дантиста и уверяю вас, скорее дам ногу себе отрезать, чем согласиться опять попасть к ним в лапы. Побудьте дома пару деньков, ничего здесь не случится. И еще скажу, сэр, вам нужно отвлечься, в последнее время вы ходите, как в воду опущенный.

По дороге домой Дэн сказал себе, что последует разумному совету Стенхауса и отправится в постель, предварительно заправившись виски.

Когда Дэн, наконец, добрался до дома, то вместо сочувствия и утешения встретил испуг на лицах всех, кого увидел в холле. Там собрались Ада Хаулитт, Бетти Роув и, конечно, Гарри с Джонатаном. Мальчики бросились к нему, крича наперебой: «Папа, папа, Бен убежал!».

— Что здесь у вас случилось? — Дэн с трудом разомкнул опухшие губы.

— Ой, сэр, — тихо заговорила Ада, с заговорщицким видом наклоняясь к нему. — Хозяйка не хотела брать Бена с собой на прогулку. Он все не отставал, она вышла из себя, ударила его и велела отправляться в детскую. Потом она ушла, а через некоторое время прибегает Рут и спрашивает: «Где мистер Бен?». А его нет. Мы обыскали весь сад, сэр, выходили на дорогу…Ой, сэр, как же они вас разукрасили…

— Бена нет нигде, он убежал, папа!

— А где Рут? — спросил у Ады Дэн.

— Она все бегает, ищет Бена. Бетти говорит, что он не мог уйти по аллее. Она была во дворе, мыла окна и ей была видна вся аллея. Правда, Бетти?

— Верно, сэр, — ответила служанка, приседая. — Он не мог там пройти. Я не уходила со двора и увидела бы его.

— А я так думаю, сэр, — рассудительно заметила Ада. — Он прошел через сад и перелез через забор, за которым поле.

— Иди наверх с Джонатаном, — сказал Дэн Гарри, — и посидите там, пока я не вернусь.

— А нам нельзя с тобой, папа? — спросил Гарри.

— Нет, нет. Оставайтесь наверху, мы будем знать, что вы там. Теперь идите. — Он подтолкнул их к лестнице и взялся за щеку.

— Ой, сэр, совсем они вас замучили, — снова пожалела его Ада. — Наверное, вытащили зуб?

— Да, Ада, — без всякого выражения промолвил Дэн. — Я его выдернул. — Он повернулся и через холл прошел в кухню, где кухарка месила тесто.